Больше всего недоделок обнаружилось в детинце. Само здание уже завели под стропила и начинали крыть, но до полного завершения оставалось еще много работы. Полы, лестничные марши, двери, окна... Печи... Тем более, что здесь простым числом не ускорить – а мастера подгонять, только вредить. И на себя же пенять потом. Если зимой сквозняки замучают, полы рассохнутся так, что хоть руку между досками просовывай, а печи чадить станут.

Но, даже при таком состоянии дел уже было понятно: объявись враг хоть завтра, с ходу Замошье ему не взять. А откуда ему нарисоваться – я имею в виду – завтра? Средние века не мое безумное будущее с его стремительностью. Здесь скорость движения войск измеряется пешими переходами. То есть, не больше пятидесяти километров в сутки. Да и то я сильно преувеличил. Такой марш войска выдержат недолго. На самом деле тридцать – тридцать пять верст в день считается хорошим темпом. Для основных сил, само собой. А, значит, будет время успеть подготовиться к встрече или... уйти, если очень уж не сопоставимы силы.

Вот только неоткуда большому войску взяться.

С юга я сам вернулся и по пятам никакая орда не топала. Да и вряд ли в этом году, после всего произошедшего там, татарам будет до набегов. На востоке - тоже затишье... Москва с Краковом замирилась на какое-то время, давая ляхам возможность отбиться от шведской навалы, настоящим потопом наводнившей коронные земли. Не то чтобы царь Михаил вдруг воспылал любовью к Речи Посполитой, но и чрезмерное усиление потомков викингов Кремлю тоже ни к чему. Пусть Белый орел да Золотой лев между собой повоюют, потреплют друг друга. Да подольше...

Так что неприятностей я мог ожидать только от вельможных соседей. Тех, кому быстрое развитие Замошья могло показаться угрожающим. Ну, или вызвать объяснимое желание прибавить еще одно имение к уже имеющимся. Руководствуясь древней истинной, что хоть у меня и имеется дарственная грамота - до бога высоко, а короля – далеко. Да и не до мелких чвар между дворянами сейчас Сигизмунду. Самому бы на троне усидеть. Слишком уж неудержимо швед напирает.

Вот поэтому я в первую очередь и хочу встретиться с воеводой Обуховичем... Перетерь за жизнь, так сказать. Заручиться поддержкой. Хотя бы до тех пор, пока он сильнее. Ну и пока Мамай с хлопцами не вернулся.

На время отсутствия Цепеша, комендантом крепости назначил Федота Стрельца. Надеюсь – справится. Тем более, что у Михая и Настасьи работников прибавилось – есть теперь кому и жать, и косить, и в амбар свозить. А так же строить... те самые амбары и жилье для крестьян. Не сильно наскакивать будут.

Они, конечно, и сами не вчера родились. Но я еще присоветовал своим управителям не с хат начинать, а - бараков. Все же из полона мало полноценных семей вызволить удалось. В основном, молодые и одинокие... чудом уцелевшие и схоронившие близких. К чему таким горемыкам отдельное жилье? Волком в четырех стенах выть? Как бы там ни было, а в общежитии все легче. А вот когда начнут новые семьи заводить, вот тогда об индивидуальном хозяйстве можно и подумать.

Оксане с Кириллом тоже отдельное поручение дал. Обустроить внутри крепости госпиталь для тяжело больных, которые не заразные, и для раненных... в перспективе. А в одном из ближних хуторов – организовать лечебницу.

Храм, сообща решили, пока не строить. Дождаться батюшку. Мало ли какие у него требования будут, согласно церковного Устава? Зачем переделывать, если что не так? Пара недель не срок, можно и переждать. Зато, потом, все свадьбы и крестины разом отгулять. На целую зиму веселья хватит.

На завершение поговорил с Агнешкой.

Юная панночка явно тяготилась сельской жизнью, не зная, к чему себя приложить. А от безделья, как известно, люди начинают глупостями заниматься. А уж это милое и чересчур активное существо, наверняка способно устроить локальный Армагеддон, в отдельно взятом селении. Поэтому пришлось напрячь мозг и придумать, как использовать ее энергию в мирных целях и с прибылью. И таки придумал...

Вот поэтому и пылит сейчас позади нас легкая карета, внутри которой непрерывно воркуют престарелый идальго и юная прелестница. А в Замошье никто, включая воеводу Обуховича, даже не подозревает, какого Троянского коня я им приготовил. Вернее – кобылку...

Ну, да не суть. Как говориться не в названии сила. Поняв, что от нее требуется, взамен за безбедное содержание и возможность проживать в большом городе – панночка согласилась без раздумий. Поклявшись быть верной лично мне по гроб жизни. И тут же, со свойственной ей легкомысленностью, с ходу предложила, авансом исполнить любой каприз, в любом месте и в любое время, по первому требованию.

Заманчиво... Девушка и в самом деле чертовски красива. Но, трезво рассудив, что за часок удовольствия можно огрести нешуточные проблемы и потерять друга, - я искренне поблагодарил панночку и, самым скорбным тоном, буквально «со слезами на глазах», отложил обсуждение этой темы до более подходящего времени. Не потому, что втайне все же планировал воспользоваться ее услугами, а потому, что прямой отказ чреват не меньшими проблемами.

Отвергнутые красавицы, независимо от причин, легко превращаются в смертельных врагов. Так что расставаться с барышнями надо так, чтоб они оставались уверенными, что сами приняли роковое решение и сказали последнее слово. Лучше пусть ощущают к бывшему любовнику жалость и презрение, чем обиду и ненависть.

Виктора только жаль. Нахлебается он с этой поветрулей* (*стар. слав., - дух ветра. В переносном смысле - ветреница)... Но, с другой стороны, беря в содержанки девицу, почти втрое моложе себя, глупо надеяться на взаимность, а надо быть готовым к изменам и радоваться всем солнечным дням, которые еще достались тебе перед последней зимней стужей.

Кстати, возможно, роль Мата-Хари поглотит излишки энергии и крепче привяжет Агнешку к умудренному жизненным опытом идальго? Поскольку ей больше не на кого будет опереться во враждебном городе. Поделиться проблемами, попросить совета... А главное – де ла Буссенор станет единственным человеком, с которым панночка сможет не притворствовать, оставаться искренней, самой собой. Да и общественное мнение, наверняка подтолкнет их к законному оформлению их взаимоотношений. То есть – браку. Иначе перед Агнешкой, несмотря на юность, красоту и деньги, закроются двери во все именитые дома Смоленска. Общество, даже если состоит из законченных подлецов, негодяев и шлюх, на людях всегда демонстрирует порядочность и целомудрие. И тем щепетильные бывает в вопросах чести, чем порочнее в душе ее члены.

М-да... Чего только не придумаешь, чтобы сделать друзей счастливыми, да еще и получить с этого выгоду.

* * *

Воевода Федор Обухович был на месте и так обрадовался моему возвращению, что принял тут же. Не задержав ни на минуту. Более того – сам вышел на встречу и сразу провел в кабинет.

- Ну, наконец-то вы вернулись, вашмосць! – вскричал возбужденно, когда мы остались вдвоем за плотно запертыми дверями. – Заставили же вы меня поволноваться! Почему так долго? Честно говоря, я уже начинал сомневаться... Но из Левобережья вернулся отряд лисовчиков Зацвилиховского, и подтвердил, что от Маслова Брода осталось только пепелище и свежие могилы.

Говоря все это, воевода подтащил меня к столу, усадил, сам плюхнулся в кресло напротив и наполнил кубки.

- Давайте выпьем за успешное выполнение задания и... рассказывайте, рассказывайте – как вам удалось так все быстро и хорошо провернуть?

- Награду хорошую посулили... – улыбнулся я совсем чуть-чуть, давая понять, что шучу. Но не совсем. И если надо, за подходящую цену, готов на любую подлость. А что поделать? Я же для Обуховича обычный ловец удачи, наемник. Значит, надо соответствовать.

- Да-да... Конечно. Я все помню и слово свое сдержу. Замошье, считайте, уже ваше. А деньги сегодня же велю казначею отсыпать. Еще и прибавлю сотню-другую... за быстроту.

Слова воеводы резанули слух, и я решил переспросить:

- Что значит «считайте»? То есть – деревня еще не моя? А как же королевская грамота?