— Гелиодор, значит… Вот что, забирай эту потаскуху себе, мне она больше не нужна. Не хочешь заработать? Поможешь пробраться в мой дом, забрать кое-что из вещей, а потом уехать из города? Найдешь мне спокойного надежного мула… Или лучше двух. Одного для поклажи, другого для меня.

— Ты платишь золотом? — недоверчиво взглянул на него юноша.

— Золотом, не сомневайся, оно у него есть, — ответила вместо мужа Санит.

— Так мы идем? Пока эти двое меня ищут около рынка, у нас есть немного времени, — предложил Анкар.

— Может, отложить это дело до утра?

— Если они найдут золото, оно не достанется ни тебе, ни мне. Но нищий старик куда менее жалок, чем молодой бедный эллин.

— А ты умеешь быть убедительным, — усмехнулся Гелиодор. — Уговорил. Пошли. Санит, возвращайся ко мне. Ложись спать. Мы вряд ли будем скоро.

— Вот еще. Я с вами. Ты же не думаешь, что я оставлю там все свои платья. А серьги! А кольца! А браслеты! Ни за что!

Спорить с Санит было бесполезно. Гелиодор счел за лучшее не сопротивляться, однако попросил ее держаться рядом и по возможности соблюдать тишину.

К дому Анкара шли окружными путями, опасаясь встречи с ворами.

Во двор проникли через заднюю калитку, располагавшуюся в двух шагах от стены дома.

Здесь Гелиодор оставил Санит и Анкара, а сам отправился на разведку.

— И кто этот твой ухажер? Мелкий лавочник? Чей-то управляющий? Или вообще бездельник? — снова зашипел старик, больно ущипнув жену.

— Отстань, — взбрыкнула Санит, не на шутку разозлившись на мужа. — Как же ты мне надоел, грязный, вонючий, мелкий, подленький, плешивый старикашка! Ты и твой жалкий сморчок!

Молодая женщина даже замахнулась на него, отчего старик сжался и отступил назад. Она с удовольствием плюнула бы ему в лицо, если б от избытка чувств у нее вдруг не пересохло в горле.

— И не смей больше прикасаться ко мне своими потными руками!

И двор, и дом были пусты. В одной из комнат Гелиодор наткнулся на труп ассирийца, обшарил его одежду, забрал дорогой перстень и меч вместе с ножнами. После этого обыскал всю мебель, которая была в доме, но не нашел ничего кроме платьев своей возлюбленной и нескольких одеял. Заглянул под циновку, за балку перекрытия, вышел во двор, приставил лестницу к стене, чтобы забраться на крышу, где стояли чаны с дождевой водой.

«Найти бы самому золото, тогда и старик не нужен», — подумал эллин без злобы, не из жадности, а, скорее, из озорства.

То, что лестница неустойчива, Гелиодор понял сразу, как только поставил на нее обе ноги, — и с опаской посмотрел вниз.

«Ерунда, вовсе не высоко».

Наверху он тоже ничего не нашел, засмотрелся на луну, выглянувшую в это время из-за облаков, подмигнул ей, словно старой подружке, и тут же вспомнил о Санит и ее муже.

«Надо бы вернуться за ними, а то старикашка еще подумает, что я решил присвоить все его деньги».

К его удивлению, писец уже стоял внизу, возле дома, поджидая.

— Придержу, мало ли что, — объяснил Анкар свое появление.

— Ну спасибо, — миролюбиво пожал плечами эллин, начиная спускаться.

А лестницу вдруг повело. Анкар же, вместо того, чтобы помочь, отскочил в сторону. В следующую секунду Гелиодор почувствовал, что теряет равновесие... Он упал на руку, услышал, как хрустнула кость; в довесок его правая нога оказалась так неестественно изогнута, что на нее было страшно смотреть.

Изнемогая от боли, Гелиодор застонал и стал звать Анкара.

— Старик! Да где же ты?! Помоги!

Анкар не заставил себя долго ждать, подошел с огромным валуном в руках, поднял его, сколько смог — до пояса…

— Ты чего?! Ты что делаешь?! — Гелиодор закрылся руками, словно это могло помочь, и мысленно закричал: «Мама!!!»

***

— И где он? — Трасий вопросительно посмотрел на Тарга. — Где наш юный эллин?

Трасий собирался этим утром уезжать в Аргиштихинили, чтобы проверить, как идут дела в местной лавке, а здешнее хозяйство — оставить на Гелиодора, нередко подменявшего Трасия в последнее время.

— Может, пойдешь поищешь его?

Тарг, не спеша жевавший холодную телятину — остатки вчерашнего ужина, покачал головой:

— Нет. Мне приказано сидеть во дворе, я и сижу. Вдруг поедем куда…

— Надолго? — поинтересовался приказчик.

— Откуда мне знать? Хозяин в последнее время не очень разговорчив.

— Да уж…

— Зато мне известно, где он может быть.

— Так что же ты молчал, оловянная голова, — всплеснул руками Трасий.

Тарг безобидно улыбнулся. Между ними давно сложились приятельские отношения, и оба нередко подтрунивали друг над другом.

— Он ночует в доме неподалеку от рынка.

— Дом?! Откуда?

— Он взял его до конца лета, чтобы с кем-то встречаться.

— И как его найти?

— Старый дом в проулке, с полуразрушенным забором. Тот проулок, что начинается за оружейной лавкой… Ты подожди, может, и придет еще.

Но Трасий слишком дорожил временем. Путь в Аргиштихинили занимал обычно полдня. Следовательно, если не отправиться туда в ближайшие час-другой, то с надеждой вернуться домой до темноты можно было распрощаться. А он не хотел ни путешествовать среди ночи, ни ночевать у тамошнего приказчика. Последнее обстоятельство было связано с его женой, которая после долгих лет бесплодия вдруг оказалась на сносях — к вещей радости мужа и к ужасу Трасия. Кто-кто, а уж он-то знал причины чуда. И теперь ему каждый раз, приехав в Аргиштихинили, приходилось отбиваться от ласк благодарной женщины, настолько бурно выражавшей свою любовь, что, казалось, ее заметит даже слепой. К тому же, надо было знать обманутого приказчика — страшного ревнивца и силача, каких мало, при желании способного свернуть Трасию шею как цыпленку.

Дом, который служил Гелиодору местом встреч с Санит, Трасий нашел без труда. Калитка оказалась незапертой, но когда он вошел, то сразу услышал чье-то присутствие.

— Гелиодор, блудливый ты кот! — желая придать голосу как можно более беспечный тон, окликнул товарища Трасий, бесшумно вынимая из ножен меч. — Заканчивай. Бросай свою шлюшку, я подожду тебя на улице.

Он попятился к выходу, но за дверью сразу шагнул за стену и затаился.

В доме послышались осторожные шаги.

«Так и есть, — подумал Трасий. — Это кто-то другой, тот, кто пахнет мочой и потом, а еще — старостью. Нет, это кто угодно, только не Гелиодор».

Когда Анкар выглянул наружу, Трасий приставил острие меча к его горлу.

— Ты кто?

— Я… Я… писец Анкар, — страх бывает плохим советчиком.

— И что ты здесь делаешь? Где Гелиодор? — учинил ему допрос приказчик.

Самому себе Анкар казался опрокинутым на спину жуком, который пытается перевернуться, чтобы встать на все свои шесть лап, но в чем в чем, а в этом он, похоже, приобрел сноровку.

— Он спал с моей женой… Ну и что с того — я уже стар, мне бы теплую постель, горячую похлебку да заботливую молодую жену. Вот я и закрывал глаза на их встречи…

Он говорил скороговоркой, иногда запинаясь, но очень уверенно и совершенно искренне. Трасий опустил меч:

— Продолжай.

— А сегодня ночью ко мне в дом вломились воры, я чудом вырвался, прибежал сюда и все как есть им рассказал — своей жене и ее любовнику… Ты говоришь, его звали Гелиодор? Так вот, Гелиодор вызвался мне помочь, а моя жена отправилась вместе с ним…

— Когда это было?

— Еще ночью.

— Тогда плохо дело…

Трасий, прихватив с собой старика, вернулся домой, там недолго думая посадил его на цепь и пошел советоваться с хозяином.

Ашшуррисау со вчерашнего дня был занят высоким гостем, прибывшим из столицы на добротной колеснице, в которую была запряжена четверка отличных пегих лошадей, он даже ночевал в отдельной комнате, на широкой кровати, специально для этого случая доставленной из города.

— Чего тебе? — небрежно спросил хозяин, отрываясь от кубка с вином, и поставил его на стол со всевозможными яствами, каких этот дом раньше не видывал.