Силы, на которые опирался заговор, были достаточно многочисленными: личная охрана царя — три сотни отборных воинов, подчинявшиеся Таба-Ашшуру, и полторы тысячи человек из кисира Ишди-Харрана. Кроме того, заговорщики рассчитывали на три сотни стражников Бальтазара, но здесь их, разумеется, ждало разочарование.
И все-таки людей у Арад-бел-ита было значительно больше. Замысел врагов как раз в том и состоял, чтобы значительную часть из них обманом привлечь на свою сторону.
— На Син-аххе-риба нападут, когда он выйдет из дворца Арад-бел-ита, — рассказывал Бальтазар. — Это будут переодетые в простолюдинов воины Ишди-Харрана. Тут же соберется толпа. В городе нанята почти сотня крикунов, они и поднимут шум, во всем обвинят Арад-бел-ита. Мне поручено проследить, чтобы внутренняя стража не вмешивалась, а если кого и хватать, то только тех, кто будет возражать провокаторам. Затем должен появиться Набу-аххе-риб, чтобы своими речами подтолкнуть толпу к расправе над отцеубийцей. К восставшим присоединится царская охрана во главе с Таба-Ашшуром, а затем и мои люди. По замыслу, принц не должен покинуть дворец живым. Одновременно с этим Ишди-Харран должен окружить казармы царского полка, чтобы не дать Ашшур-ахи-кару выступить на помощь наследнику…
Арад-бел-ит насмешливо посмотрел на Набу-дини-эпишу, напуганного услышанным.
— Вот видишь, о тебе они даже не подумали. Значит, будешь всех нас спасать.
— Увы, мой господин, — возразил Бальтазар. — Заговорщики учли и это. В гарнизоне, в каждой сотне, подкуплены хотя бы несколько человек, которые станут распространять порочащие тебя слухи. Да и расчет был на то, что наш добрый наместник — человек мягкий и нерешительный.
— Они не учли тебя, мой верный друг, — благодарно посмотрел на него принц.
После этого решали, как разрушить планы мятежников.
— Имена тех, кого нам предстоит арестовать, дабы подавить заговор в зародыше, нам известны. Ашшур, отбери двести лучших воинов. К полуночи они должны незаметно собраться в твоем доме. Я поведу их сам. Как только войду с ними во дворец отца, ты поднимешь по тревоге царский полк и окружишь Старые казармы, где сидит Ишди-Харран. Штурма не предпринимай. Главное, не дать ему покинуть казармы и прийти на помощь заговорщикам. Мардук-нацир и Бальтазар, вы ждете меня в царском дворце. Сил у нас достаточно: дворцовая и внутренняя стража и люди Ашшура. Тебе, Набу-Рама, я доверяю арест Бэхрэма и Набу-аххе-риба. Один ночует у себя дома, другой — в храме. Воинов возьмешь у наместника, — Арад-бел-ит посмотрел на Набу-дини-эпишу: — Никто, ни одна живая душа не должна выскользнуть из города. Охрану ворот удвоить, пропуска не принимать. А тебе, мой дорогой брат Набу, будет особое поручение. И да помогут нам боги!..
…Ночь уже давно перевалила через экватор, а принц так и не появился.
«Нас предали?» — терзался сомнениями Ашшур-ахи-кар.
— Нисан! — позвал одного из сотников.
Перед ним тут же вырос могучий ассириец, низко поклонился:
— Мой командир.
— Отправь двух человек ко дворцу Арад-бел-ита на разведку.
***
За два часа до полуночи Ишди-Харран получил глиняную табличку без подписи:
«Да хранят тебя боги, о доблестный Ишди-Харран.
Этой ночью будь наготове. Арад-бел-иту известно о твоих замыслах.
Либо беги, либо прими меры…»
Принесший ее мальчишка сказал, что выполнял поручение какого-то старика, встреченного на рынке. Словом, концов не отыскать.
Прежде всего, Ишди-Харран решил предупредить о предательстве сообщников, для чего отправил гонца в царский дворец к Ашшур-дур-пании. Через полчаса посыльный вернулся, не исполнив поручения: ни тайная печать, служившая пропуском, ни угрозы, ни уговоры не позволили ему проникнуть внутрь. Дворец был словно запечатан.
Тогда Ишди-Харран решил действовать сам, на свой страх и риск.
Старые казармы — всего в одном квартале от резиденции Син-аххе-риба. Новые же, где размещался царский полк под командованием Ашшур-ахи-кара, были построены совсем недавно и даже не считались территорией города. Именно к ним Ишди-Харран отправил лазутчиков, чтобы проверить, насколько там все спокойно и нет ли какого движения, все-таки там основные силы Арад-бел-ита. Еще двоих — ко дворцу принца. К Набу-аххе-рибу послал гонца с донесением. После этого рабсак усилил караул, выстроил на плацу весь кисир и вызвал к себе сотников.
Гиваргис прибыл в штаб одним из последних.
— Рамана, чего случилось-то, знаешь? — обеспокоено спросил он у одного из своих приятелей.
Грузный, похожий на тягловую лошадь сотник, осторожно оглянувшись по сторонам, зашептал:
— Поговаривают, что принц замыслил мятеж, а царя уже взял под стражу. Если так — будет жарко. Маловато нас, чтобы лезть в драку.
— Вот те на, — скривился Гиваргис. — А ведь я только-только обзавелся молодой женой!
— Да ну, — заулыбался Рамана. — А почему это я даже о свадьбе не слышал? Или ты так обеднел, что уже и тут решил не тратиться?
— Нет. Она ведь вдова моего старшего брата. Поэтому без лишнего шума обошлись, по--семейному.
— И правда, что ли, молодая? И красивая?
— Царица…
— Тогда точно не повезло. А у тебя небось уже и аппетит разыгрался. Вот убьют тебя, кому она достанется тогда? Ниносу? Или твоему старшему сыну?
Рамана уже откровенно издевался. Гиваргис хмуро посмотрел на приятеля, пригрозил дать ему в зубы. Тем временем в дверях показался Ишди-Харран. Разговоры мгновенно прекратились, сотники расступились, давая дорогу командиру. Выйдя в центр комнаты, он остановился и осмотрелся.
— Ну что, все сегодня готовы умереть?
— А то! — молодцевато выкрикнул Рамана. — Нергал весь уже извелся: не знает, куда спрятать от нашего брата Эрешкигаль15.
Комната взорвалась смехом.
И только Ишди-Харран сдержанно улыбнулся, святотатство ему не понравилось.
— Уверен, Нергалу твои слова придутся по нраву. Кому еще хочется попробовать чужую жену?
Но Рамана никак не мог успокоиться:
— Это смотря какая жена. Вон у Гиваргиса появилась еще одна — и молодая, и красивая. Если с ней, то хоть каждый день.
— Как бы тебе самому не пришлось сегодня стать женой твоему другу. На хорошую оплеуху ты уже точно наговорил, а на большее… — Ишди-Харран вдруг прервался: в комнату вошел командир его разведчиков и дал понять, что есть новости, и не очень хорошие.
— Рассказывай, — спокойно приказал рабсак. — Нам не от кого хранить секреты.
Сведения оказались и впрямь неутешительные. Выбираться из города разведчикам пришлось тайно, за ворота никого не выпускали. Новые казармы гудели как растревоженный улей: расходиться по домам, навещать шлюх, распивать вино и даже ложиться спать солдатам было запрещено. Гонец, направленный к Набу-аххе-рибу, вернулся ни с чем: не смог приблизиться к зиккурату, вокруг стояла внутренняя стража. Лазутчики, посланные ко дворцу принца, бесследно пропали…
— Я готов объяснить, почему мы здесь собрались и что происходит, — значительно произнес, глядя в глаза подчиненным, Ишди-Харран. — Принц Арад-бел-ит пленил царя, а теперь намеревается отобрать оружие у тех, кто хранит верность своему повелителю. Времени на раздумья у нас нет. Если действовать, то немедленно. Если же кто-то решит поддержать узурпатора, то ему лучше сказать об этом нам прямо сейчас, чтобы потом никому не пришлось шептаться за спиной.
Гиваргис опустил глаза, чтобы не выдать себя. Ему было все равно, за кого умирать, за Арад-бел-ита или за Ашшур-аха-иддина — именно так, по сути, ставил вопрос их командир. Но узурпатор? Какой же из Арад-бел-ита узурпатор, когда он старший сын своего отца, а Син-аххе-риб, по слухам, в последнее время даже не признает за Ашшур-аха-иддином право на трон. Вот уж кого точно следует опасаться царю. Но Ишди-Харран хитер, так дело повернул, что ты либо изменник, либо сторонник младшего из принцев…
