Следователь установил, что обстановка в семье Нейландов была исключительно неблагополучной. Отец Нейланда работал на заводе «Красная Бавария» и зарекомендовал себя в коллективе лишь с самой плохой стороны. К работе он относился с холодком. В общественной жизни не участвовал. Домой почти каждый день приходил пьяным. Чуть ли не каждая фраза у него сопровождалась матерщиной, даже дома он не воздерживался от нее. Мать Нейланда имела четырех детей — и все от разных мужей. «Отцы» своими детьми нисколько не интересовались. К сожалению, никто не потребовал в свое время от этих людей ответа за подобное поведение.
Мать Нейланда прежде работала на заводе, а последние годы — санитаркой в онкологическом институте. У этой женщины было как бы два лица. Глядя, как она относится к людям на работе, можно было подумать, что она и дома такая же: чуткая, заботливая, хорошая хозяйка. Ничего подобного! Как растут ее дети, как ведут себя, как учатся — это ее мало интересовало. Растут — и ладно! Дети могли спать в коридоре, на рваном и грязном постельном белье, — родителей это нисколько не беспокоило. Продукты они прятали от детей под замок. Захотел ребенок поесть, а есть нечего. Сиди и жди прихода родителей. Или воруй.
Между прочим, никто на работе у матери Нейланда не интересовался ее семейной жизнью. Не знали даже, есть ли у нее дети, а если есть, то как они воспитываются. А ведь воспитание детей в нашем обществе — дело далеко не частное. И если родители не хотят или не умеют воспитывать детей, калечат их нравственно, общественность вправе вмешаться самым решительным образом. В воспитание детей в семье Нейландов никто не вмешивался, и это привело к самым печальным, трагическим последствиям.
Ни учиться, ни работать Аркадий не хотел. Школу он бросил еще с шестого класса. В последний год нередко приходил в класс пьяным. Родителей это не обеспокоило. Учебой сына, его поведением они не интересовались, в школе не бывали, даже, тогда, когда их туда вызывали, они не являлись.
Однажды к ним домой пришел учитель из школы. Он рассказал, что Аркадий плохо учится, еще хуже себя ведет, занимается воровством. Он просил принять меры. Приход учителя, беседа с ним не произвели на родителей никакого впечатления. Как только дверь за учителем закрылась, отец взял засаленную колоду карт и, тасуя ее, сказал: «Ну и черт с ним, с ученьем. Давай садись, Аркашка, в карты играть».
Игра в карты была единственным, чем занимались в этой семье в свободное время. В карты играли все — и отец с матерью, и дети. Ни книг, ни газет не читала В кино не ходили. Так и жили, ничем не интересуясь.
Когда жена старшего сына пыталась усовестить отца, говорила, что так воспитывать детей нельзя, он с раздражением отвечал: «Чего суешься не в свое дело? Вот будут у тебя свои дети, тогда и воспитывай их по-своему».
Следователю Аркадий Нейланд сказал:
— Родителей своих я ненавижу. Моя мать — сущая ведьма. И вообще я никого не люблю, кроме самого себя.
Далее он подробно рассказал о своей жизни:
— Воровать начал рано — чуть ли не с четырех лет. Сперва — по мелочам. Позже стал заниматься кражами систематически. Втянулся. То утащу в баке у кого-либо полотенце или кусок мыла, то уворую в газетном киоске значок или карандаш. Крал у старшего брата деньги. Потом принялся забираться в квартиры, подбирая к чужим замкам ключи. Недавно украл из одной квартиры несколько серебряных ложек.
Так постепенно от мелких краж тунеядец Нейланд дошел до тягчайшего преступления — грабежа с двойным убийством и поджогом.
Родители и тут остались верны себе. Когда они узнали, какое преступление совершил их родной сын, то даже не ужаснулись, остались равнодушными. Сердца их не дрогнули. Ни отец, ни мать не захотели поговорить не только со следователем, но даже и с защитником, хотя знали, что сыну грозит высшая мера наказания.
Бандит заслуживал самой суровой кары, и она его настигла.
В том, что опасному преступнику не удалось уйти от возмездия, скрыться, как он предполагал, «в горах», большую роль сыграли не только следственные работники, но и все те, кто им помогал: пенсионер Мальцев, вовремя обнаруживший пожар, потушившие огонь пожарные, дворник, запомнившая кое-какие приметы преступника, вездесущие и всеведущие мальчишки со двора, первыми назвавшие фамилию Нейланда, старшина милиции Микаэлян, задержавший бандита в Сухуми… Да, трудно преступнику уйти в нашей стране от возмездия. Если даже он и ускользнет на какое-то время, все равно рано или поздно будет обнаружен и пойман. Советские люди, не желающие мириться со скверной, очищающие от нее свою землю, проявляют бдительность, помогают следственным органам вскрывать и разоблачать преступления.
ИСПРАВЛЕННАЯ ОШИБКА
— К нам поступило из милиции дело об убийстве некоего Пыпина, — сказал на совещании прокурор. — На первый взгляд, случай как будто бы не трудный для расследования. Пыпина зарезали ножом пьяные хулиганы. Это случилось на Гончарной улице. Подозреваются двое. Один из них арестован, другой еще не взят под стражу. Каюсь, это я не дал санкции на его арест. Неясно, виновен ли он, да и арестованный вызывает сомнение, хотя по внешним данным похоже, что оба виновны. Думаю передать дело старшему следователю Снисаренко. Пусть разберется объективно…
Сколько тайных и опасных рифов подстерегает мореплавателя, столько же всевозможных препятствий возникает порой и перед следственными работниками. Один из самых неприятных и каверзных «рифов» — следственная ошибка. Ведь так легко иной раз сбиться с пути, пойти по ложному следу. А что может быть страшнее, чем обвинить невиновного, оставить ненаказанным настоящего преступника? Сколько это может причинить неповинному человеку несчастья и страданий.
Вот почему, приступая к работе над делом, следователь должен хорошо сознавать, что в его руках судьбы людей. Он должен быть объективным, беспристрастным, строго рассудительным и еще — хладнокровным. Но это не то хладнокровие, которое свидетельствует о равнодушии и незаинтересованности. Нет! Это то, за которым стоит умение трезво, спокойно обсудить все «за» и «против», прежде чем поставить в обвинительном заключении последнюю точку, сказать, виновен человек или не виновен.
Эти качества — умение правильно, глубоко разобраться в обстоятельствах преступления, в людях — и имел в виду прокурор, когда передавал старшему следователю Снисаренко дело об убийстве Пыпина.
— Разберитесь предельно объективно, — еще раз повторил он, на этот раз обращаясь уже непосредственно к следователю. — Желаю успеха!
Снисаренко взял папку с делом и понес к себе в кабинет. Там он стал изучать материалы — и чем дольше изучал, тем все больше убеждался, что дело, которое к нему попало, совсем не простое, а с «подковыркой». Следователь встал, отодвинул стул и взволнованно заходил по комнате:
— Черт возьми! А ведь прокурор, пожалуй, прав. Оба подозреваемых в убийстве, похоже, совсем ни при чем…
Что же случилось на Гончарной улице? О каком преступлении шла речь?
Это произошло в один из праздничных дней 1956 года. Около 11 часов вечера милиционер и дворники обнаружили под аркой дома № 7 неизвестного, истекавшего кровью. Он был без сознания. Врачи установили, что он ранен и что рана нанесена ему ножом. Спасти человека не удалось. Он был доставлен в больницу и там скончался, так и не приходя в сознание. В кармане его пиджака нашли документы, из которых стало известно, что убитый — Игорь Пыпин. Вскрытие показало, что в тот момент, когда его ранили, он находился в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Работники милиции быстро установили, кто такой Пыпин и почему он оказался на Гончарной улице. Его пригласил в гости к своим знакомым, Васильевым, некий Лебедев. Но Пыпин пришел уже пьяный. Его нельзя было даже посадить за стол. Тогда Лебедев свел его в соседнюю квартиру и там, с разрешения хозяев, уложил спать.
Проснувшись, Пыпин пошел искать Лебедева. Был вечер. Во всех квартирах гремели радиолы, слышался звон тарелок и рюмок: люди справляли праздник. Один лишь Пыпин бродил по лестнице, с этажа на этаж, как неприкаянный. Наконец он попал в квартиру Васильевых. Пыпин увидел стол, заманчиво поблескивающие бутылки с вином. Но так как он еще не протрезвился, еле стоял на ногах, все решили, что самое лучшее не сажать его за стол, а отправить домой. Однако дойдет ли он сам? Двое гостей, П. и Ф., сами бывшие под хмельком, вызвались проводить его до трамвайной остановки. В их сопровождении Пыпин и вышел из квартиры. На голове у него была шляпа, на руке — часы.
