Парень же уже хрипит и глаза закатывает.

– Вейдер, друг мой, полегче, – захватил роль доброго следователя Палпатин.

Ученик покладисто подчинился.

– Сударь мой, да зачем же так-то? – первым начал бормотать толстяк.

– Не крал я овец! – с новой силой взвыл пастух. – И потерял всего двух! Остальные ночью из загона пропали. Я с пастбища всех в целости пригонял, а утром убыль!

– Как ночью?! И ты молчал, щенок?

– Я не молчал. Я племяннику вашему, господину Хулио, докладывал, а он говорит: «Заткнись, дурак. Не твоего ума дело».

– Как Хулио? – вновь заорал было овцевод, но вдруг смолк, принялся прикидывать что-то в уме, загибая пальцы. – Овечки пропадали тодысь, надысь, да еще на Иванов день. И всякий раз этот опарыш в человечьем обличье в город ездил… И ложечка серебряная, сеньором графом прабабке моей за верную службу подаренная, тогда ж пропала! Ах он неблагодарный! Да он мне!.. Да я его!.. И все, небось шалаве этой – Марии Хуане снес!

– И ничего он не снес пока. Он на свадьбу и отъезд в Севилью копит. Говорит, от вас платы за труды его ждать глупо, а наследства, когда вы помрете, – еще и долго.

– Да ты-то откудова знаешь?

– Уж знаю. Видел, как он деньги в щель под камнем у старого курятника прятал. Реалов пять, не меньше. Как Бог свят, видел! – парень махнул рукой ото лба к животу, а затем к плечам.

– Значит, и ложечка там! – только что задыхавшийся от возмущения крестьянин как-то враз взял себя в руки, вздохнул поглубже и шагнул к мальчишке. – Андресито, мальчик мой! Если ложечка найдется, я тебе всё до последнего песо!.. Все шестьдесят реалов!..

– Шестьдесят три, – боязливо пятился от норовившего его обнять-расцеловать хозяина Андрес.

– Шестьдесят, шестьдесят три, да какая разница, если ты теперь заместо этого Иуды у меня помощником будешь!

От услышанного парень ошалел настолько, что позволил поцеловать себя в лоб. Овцевод же переключился на Дарта Вейдера. Нет, целовать не полез. Ограничился поклоном.

– Сударь мой! Не иначе как Пречистая Дева Мария послала вас ко мне. Спасли, как есть, спасли от разорителя, а то и от убийцы! От змеи подколодной, на груди пригретой избавили! Век за вас, дон Вейдер, Бога молить буду! И за вас, святой отец, уж простите, не знаю имени вашего.

– Найди-ка нам, любезный, какой-нибудь транспорт.

– Тран... Чего?

– Нам в город надо и побыстрее.

– Ага, понял. Я по-городскому не обучен, уж простите. А лошадку мы найдем, не сомневайтесь. Кого хотите спросите, вам всякий скажет Хуан Альдудо из Кинтакара в живности толк знает. Эй, бездельник, чего рот разинул? Натягивай рубаху и дуй в деревню. Приведи сеньорам того серого мерина, что мы надысь у дона Кеханы купили. Это для господина рыцаря. А святому отцу подойдет… Да хотя бы Длинноух!

– Так он же…

– Молчи, дурак! Это животное благородных кровей. Его пращур участвовал в походах на сарацин. Да, ослик немного хром. Но благонравен и послушен, будто и не ослиного племени.

– Уж не надуть ли ты нас решил? – почти ласково осведомился Вейдер.

– Как можно, сударь? Мерин – почти дестриэ. (1) Его прежний хозяин, дон Кехана, большой оригинал: обучил свою лошадь всем боевым приемам. Наверное. Так говорит его экономка. Она – женщина порядочная, почем зря языком молоть не станет. Сейчас дон Кехана серьезно занедужил. Правду сказать, умом тронулся. Вот конь стал и без надобности.

Так под нескончаемую болтовню толстяка-Альдудо они неспешно вернулись на дорогу, где очень скоро встретили Андреса с двумя животными в поводу.

Дестрие – рыцарский конь. Не порода, но набор определенных качеств: невысокие, коренастые, способные на быстрый, короткий рывок, в меру агрессивные.

Глава 3. В мире животных

Крестьянин и его работник исчезли почти мгновенно. А ситхи оказались лицом к лицу с двумя скотами. Несколько минут просто смотрели друг на друга. Потом Дарт Вейдер сделал шаг вперед. Предназначенное ему животное попятилось, словно пыталось оценить габариты предполагаемого груза. Судя по прижатым ушами и оскаленным зубам (1) увиденное ему не понравилось. Хотя агрессии лорд не чувствовал. Скорее испуг. Это правильно: бояться лорда ситхов – разумно. Дарт Вейдер протянул руку к морде чтобы ухватить за повод. Но животное истолковало жест по-своему: ловко ткнулось губами в ладонь в поисках корма. Вейдер от неожиданности издал звук, сильно напоминающий «ой», но тут же собрался, ощетинился волной страха, да силу не рассчитал. Транспортное средство рвануло прочь, задрав хвост.

– Ну, и как теперь его ловить? – гаденько хихикнул Палпатин. – А всего-то и надо было угостить его лакомством.

– Страх всегда был надлежащим инструментом наведения порядка и дисциплины, – не очень уверенно огрызнулся Вейдер.

– Лошадь – не адмирал. К ней надо с лаской.

– Так у меня и нет ничего.

– С этого бы и начинали. А то прете как шагоход. Вот, тренируйтесь на зверюшках пока. Иначе, как вам доверить дрессировку юного Скайуокера?

– Мне, повелитель?

– Вам, кому ж еще. Конечно, на Беспине вы дело мастерски завалили. Но сейчас мальчишка уверен, что вы вернулись на путь Света. Грех не воспользоваться этим.

Ворча это Палпатин достал из складок мантии орехово-фруктовый батончик в яркой обертке, разломил и протянул половину Вейдеру.

– Откуда это у вас, повелитель?

– Вредный фастфуд и вообще моветон? Знаю. Но мне нравится, и я могу себе это позволить, когда никто не видит.

Дарт Вейдер почтительно принял лакомство для коня и двинулся через кусты по следу беглеца. Благо здешние животные совсем не умели прятаться в Силе, и лорд четко чувствовал, что конь остановился за поворотом, уже успокоился и щиплет травку.

Завидев страшного гиганта, конь навострил уши, не иначе как к новому рывку приготовился. Но сейчас Вейдер двигался плавно и неторопливо. Мало того, вместо пугающего холода исхитрился транслировать в мир не вполне уверенное дружелюбие и кривобоконькую ласку. Про сына вспоминал, похоже. Но этого хватило, чтобы конь к себе подпустил, и пусть не сразу, с опаской принял подношение. Когда мягкие губы очень аккуратно коснулись перчатки, Вейдер замер, кажется, и не дыша. Конь съел батончик, вздохнул и вновь потянулся к руке Вейдера.

– У меня больше нет, – развел руками ситх.

Конь фыркнул.

– Нищеброд, – перевел с лошадиного на корусанти уже взгромоздившийся на осла и подъехавший к ученику Палпатин.

– Извини, – невесть к кому обратился Вейдер. Забираться в седло он не торопился. Сперва внимательно осмотрел всю одетую на лошадь амуницию: попробовал подпругу, отрегулировал длину стременного ремня. Затем подошел к ослу.

– Позвольте, повели… святой отец, то есть.

Палпатин благосклонно кивнул и слез с осла.

– Будьте внимательны, друг мой. Это простые люди здесь обращаются к инквизитору «отец». Друг для друга они наверняка братья, а вы – мой компаньон. С другой стороны, этот Альдудо назвал вас Доном.

– Может, неудачная транскрипция «Дарт»?

– Может быть. Но следует быть внимательным.

– Да, святой отец. Еще о деталях.

Дарт Вейдер извлек из-под плаща кусок местной веревки. Кажется, той самой, что был привязан к дереву незадачливый Андрес.

– Оба местных удивились отсутствию у вашего одеяния пояса. Пройдоха- Альдудо хотел предложить вам для этого веревку, но не решился.

Палпатин принял веревку, быстро подпоясался, сделал несколько движения, проверяя удобство.

– Ценное наблюдение, Дон Вейдер. Веревка, между прочим, натуральная пенька. Немалых денег, должно быть, стоит. И с мантией коррибанского бархата смотрится неплохо: вроде бы просто, но стильно.

Проверка экипировки закончена. Оба всадника водрузились в седла.

– На джойстик похоже, – осторожно коснулся передней луки седла Вейдер. – Но не работает. Автопилот в комплектацию не входит. Придется осваивать ручное управление. Вы как в прошлый раз стартовали, святой отец?