Олдермены и мудрейшие, ныне пребывающие в Новгороде.
An den ersamen heren Borgermester und Ratmanne der stad Revele kome desse breff myt vlite.
Unsen vruntliken groten (unde) wes wy gudes vormogen. Ersamen leven heren, juwer gheleve beghere wy to wetende, also ume de hantvestinghe, de de stede myt dem no(we)rdeschen boden ghemaket hadden to Dorpete, dat de dudessche kopman hir solde loes wesen to varende myt synen guderen, so vro also de bode hir queme. Des en wolde Grote No(we)rden nicht holden, wante er bode sede, he en hedde des so nicht ghemaket, de kopman solde vry syn to beyden syden to körnende und to varende. Aldus so hedden se na eren kopman so lange ghebedet, se en quemen nicht; dar umme en wüsten se nicht, offt se levendich weren offte dot. Aldus solle wy hir blyven bet to der tiid, dat se de ere to hus krygen myt eren guderen. Hir wort en to gheantwort, na dem dat se hadden de ersten besettinge gedan, so solde wy ersten los wesen to varende myt unsen guderen, dat hadde er bode ghelevet. Dyt vorsaket er bode allent, dat he dar ghemaket hevet na inholdinghe juwes breves, den ghy hir den kopman sanden. Hir en boven queme wy und boden Grote No(we)rden de hant boven juwe hant, wan unse kopman in de vart queme, so zolden ere brodere eynen velyghen wech hebben to körnende myt eren guderen. Hir en wolden se alle nicht to, wente ere bode en heddes jo so nicht ghemaket, se wolden de ere erst to hus hebben; dar umme en wolden se juwer hande noch unser nicht loven und menden, hedde er bodde eynen bosegelden breff ghebracht van der stad van Dorpete und van Revel, dat ere brodere eynen velyghen wech zolden hebben myt eren guderen, went in ere lant to dem Nyghensclote, so wolden se uns wal hebben varen gelaten. Do dat al nicht helpen en mochte, do esschede wy de hant van den bisschope, borghermeyster und herteghen und ghemeynen Grote Nowerden und eynen bosegelden breff, wan de ere to hus weren van Dorpete und van Revele, dat wy dan mochten eynen velyghen wech hebben myt unsen guderen wente in unse lant; den breff wolde wy senden unsen oldesten und hopeden des, unse oldesten solden uns nicht enthoren, se solden de ere wol varen laten myt eren guderen wente in ere lant. Hir antworden se uns up, et en hedde nicht er ghewesen, dat de bisschop solde de hant don und breve mede bosegelen, darumme en wolden se des ok nicht hebben und en wolden ok nynen breff gheven boven den crucebreff, den unse boden hir ghemaket hedden; se wolden uns gherne de hant don. Hir wart en up gheantwort, nadem dat se der hantvestinge nicht gheloven en wolden, de unse oldesten myt eren boden gemaket hadden, dar enboven wy unse hant boden und se der ok nicht gheloven en wolden, so en wolden wy ere wort noch hant ok nicht loven. Manck velen worden so geven se sick dar in, dat se uns eynen breff boden, den solde de borgermeyster und herthege besegelen van heite wegen Grote Nouwerden; men se wolden eynen besegelden breff van uns weder hebben und esscheden de hant, dat nymant van hir solde varen van dudesschen van beyden hoven, se en hedden de ere to hus myt eren guderen. Hir en wolde wy en nynen breff up geven, ok nyne hant up don, na dem dat de ere to Revel up de hant nicht en ghengen. Aldus menden se, dat wy de hant dar nicht up don en wolden, vor hir jumant van uns ut, er de ere to hus quemen, worde he dar over beschedeget, dar en wolde Noruwerden nicht vor stan. Also geven se uns eynen besegelden breff na inholdende dosser sedelen. Ersamen leven heren, dunket jw, dat wy an dessen breve vorwart synt, dar denket gy dat beste ynne, wy hebbent to ju ghelaten. Offt ju de breff belevet, so moghe gy de ere varen laten; belevet et ju nicht, so bevalet uns eyn antwort; se en willen uns nicht varen laten, se en hebben de ere to hus. Wert sake, offt gy se varen leten, dat dar jumant van den russen bliven wolde, de van dar nicht en wolde noch to der tiid, dat dot den russen witlick, de van dar varen, dat se dat Noruwerden to kennen geven, dat se van dar nicht en willen, und benaldet uns ok to wetende, dat wy dar nicht umme ghetovet en werden; wy syn es myt Nouwerden so ens, off dat dar welke bliven wolden, dar en solde wy nicht hir umme ghetovet werden. Dat gy uns hir ynne vorwaren, dar bidde wy umme. Vortmer, ersamen leven heren, so geven uns de olderlude der koplude to kennende, dat wy do scryven solden, offt gy de kruskussinghe holden willen, also se up dat lateste bevestiget wart, do de boden hir weren, dat de kopman möge eynen velygen wech hebben to körnende und to varende to lande und to watere to beyden syden. Isset sake dat gy dat so willen holden, so syn se des bogherende, dat gy en eynen besegelden breff senden, so willen se hir dar eynen en teghen geven, den noruwerden bosegelen sal. Isset dat de ere mögen nicht eynen velyghen wech hebben to lande und to watere lick den unsen, dat se dan to beyden syden to hus bliven, so lange dat et anders ghemaket werde. Hir boven latet numende hervaren, er wy van hir syn. Hir ramet gy dat beste ynne, bet dan wy ju scryven kunnen. Hir mede syt gode bevollen to ewigen tyden. Gebedet over uns, wes wy gudes vormogen. Ghescr(even) des mydwekens vor asschedage in Nouwerden anno xxxix.
Olderlude und wysesten nu to der tiit to Nouwerden.
55
Купцы с Немецкого подворья извещают городской совет Ревеля о некоем Хуге, который занял у русских деньги и уехал, не расплатившись, и Корде Штипеле, задолжавшего одному новгородцу и в уплату долга предложившему кредитору арбалет; подобные действия осложняют отношения с русскими; просят новгородцев не вменять им в обязанность оплату чужих долгов.
9 сентября 1439 года.
Опубл.: LEKUB 1. Bd. 9. № 498. S. 354.
Почтенным господам, бургомистрам и совету города Ревеля, следует это письмо.
[Примите] наш дружеский привет с добрыми пожеланиями. Почтенные, любезные господа, да узнает ваша любезность, что здесь побывали и ездили взад-вперед люди, из-за которых купцы боятся оказаться в большой беде. Такое случилось здесь с Хуге: русские предъявили ему иск по поводу задолженности и забрали его с подворья. Коль скоро немецкие купцы изыскали средство, чтобы взять его на поруки и к тому же оплатили некоторые [его] долги, он не был исключен, как поступают с такими персонами. Далее: поскольку он все еще довольно много должен русским, они постоянно о нем спрашивали, пока не узнали, что он уехал отсюда. Они так желали его заполучить, что хотели даже послать за ним вдогонку, но мы не знаем, сделали они это или нет. Затем был здесь один человек по имени Корд Штапель, который провел здесь всю зиму в задержании вместе с немецкими купцами. Коль скоро купцы не могли разобрать дело на общем собрании и на подворье, русские смогли забрать его к себе; и купцы обвиняют его в том, что все произошло из-за него. Так вот, когда немецким купцам было позволено свободно уехать и большая их часть уехала отсюда, на балке на Готском дворе остался висеть арбалет. Этот арбалет взяли и передали на нужды святого Петра. А случилось так, что Хуге пришел и потребовал арбалет; когда же его спросили, зачем ему арбалет, он ответил, что Корд Штипель обещал его какому-то русскому, а ему доверил его тому передать. И поскольку купцы не позволили ему это исполнить, русский сказал, что тот [Штипель] все еще должен ему деньги и он очень хочет их получить. А потому, почтенные, любезные господа, мы просим вас оказать милость и подумать над тем, чтобы подобные люди сюда не прибывали, поскольку купцы боятся из-за них оказаться в большой беде; коли случится, что русские заберут их [подобных людей] с подворий и поместят в тюрьму, пусть они потом купцов не принуждают их выкупать, но ежели купцам самим захочется их выкупить, пусть им это разрешат. В связи с этим мы просим вас оказать милость и сделать так, чтобы в подобном не было нужды. Эти вышеназванные пункты нам не стоило оглашать на общем собрании или на подворье, поскольку мы опасаемся того, что в случае его оглашения на собрании или подворье, об этом прознают русские; мы опасаемся также, что и вышеназванные персоны узнают о том, что должны будут снова предаться русским. Свидетелями тому были двадцать самых старших приказчиков, которые здесь тогда были. С тем да пребудет воля всемогущего Господа на все времена. Писано в Новгороде в году (14)39 в пятницу после Рождества Девы Марии.
