Мы, предстоятели, и все немецкие купцы, ныне пребывающие в Новгороде.
Den ersamen heren Borgermeystere unde Raed der stad Reval det(ur).
Unsen vruntliken grot tovoren nu (unde) to aller tiid unde wes wy gudes vormoghen. Ersamen leven heren, juwer leve to wetende, wu et sick gevallen is hiir myd uns to Nouwerden. So wetet, ersamen leven heren, dat uns wart boden gesant van dem borgermeyster unde hertighen unde gemene Groten Nouwerden up des bischopes hoff, unde seden uns alzo, dat de unsen nicht recht en deden na der krusekussinghe; ere broders weren to Revel, unde ze en wüsten nicht, offte ze dar koepsclagenden offte ze dar besät weren offte nicht, unde ze en hadden neyne tydynghe van en. Wente unser broder was hiir eyn gekomen unde he hadde geseght, wu he eynen breff van eynem Russen hadde, den sulde he hiir van sick antwortden; na sede he, ik hebbe en vorloren, also dat de russen des des breves nicht en kreghen, also meneden ze, dat an deme breve grote macht leghe, unde meneden, de ere weren dar bekümmert. Darumme so solde wy hiir blyven to der tiit, byt de erren to hues quemen. Unde wolden vort weten, wu vele da(t) der duschen hiir weren; do wart dar up gheantwordet, dat wy des nicht en wüsten, by der krusekussinghe. Also zeden ze, dat wy sulden twe uet maken, den eynen to Darpte, den anderen to Reval, unde se wolden en eynen Nouwerder mede doen, de sulden vorvaren, wu et umme de eren were, unde sulden spreken myd unsen oldesten, dat ze de ere setten up de lantschedinghe myd eren guderen na der krusekussinghe, zo wolden ze uns der gheliken doen myd unsen guderen. Wente wy sulden hiir blyven byt to der tiit, dat de ere to hues quemen, wente de unse hadden en ghelovet eynen vryen wegh, beyde to water unde to lande, dat segghen ze, dat en wert en nicht geholden. Unn ze leten voetstandes in dat market ropen, dat men uns nicht uet voren scholde unde ok neyne perde vorkopen solde by eremen lyve. Also voren der unser vi uet myd eren egenen perden in der sulven macht, den synt ze nagejaghet wedder to haiende; wu et hiir umme is, dat sal jw wol segghen de bringher dusses breves, offte ze umme gekart werden offt nycht. Unde ene is gans lede, dat de ere getoghet scholen werden to der Narwe, umme den willen dat Hermen uet der Koken gesclaghen is to deme Nyensclote, unde ze segghen, dat de ere sulden eynen vryen wegh hebben over de Narwe na der krusekussinghe, unde dar teyn de unse behendicheit in unde segghen, dat zy des meysters lant; aldus hebben ze dat Nysclot, dat hebben ze erem konynghe gegheven; schege uns dar wes, so wolden ze seggen, dat en were in erem lande nicht, dat horde eynem anderen heren to, dar en hedden ze neyn dont mede, offte ze den ock recht doen na der krusekussinghe? Hiir umme wilt ze de ere over de Narwe hebben myd eren guderen, ere se uns van hiir willen laten. Hiir umme gi, ersamen leven heren, weset hiir an vorzeen unde helpet uns, dat wy van hiir körnen, wente hiir vele deghelkes junges Volkes is, wol by twen hunderden. Hiir weset up vorzeen, dat de ere nicht enn körnen over de Narwe, unde dat de unsen ock zyn gheghenwordich myt eren guderen, unde settet ene eyne tiit, dat wy to beiden parten up der lantschedinghen zyn. Unde ze segghen alzo, wan wy van beiden parten to hues zyn, hebben de meyster unde Ruslant wat to hope to donde, dat wyllen ze denne wol vynden. Hiir umme latet jo de Nouwerdes nicht over de Narwe, wy en zyn dar jeghenwordich; wy bevruchten uns anders, dat wy altomale mosten hiir blyven, wen ze de ere to hues hebben. Doet wol, ersamen leven heren, unde besorghet uns hiir inne, offte gi hiir neyne boden santen, dat wy van hiir körnen. Nicht meer uppe dusse tiit, ziit gode bevolen almechtich to langhen salighen tiden. Gheschreven up sunte Katherinen dach in Nouwerden anno xxxviii.
Wy vorstenders unde ghemeyne dusche koepman nu to der tiit to Nouwerden wesende.
54
Купцы Немецкого подворья сообщают городскому совету Ревеля, что после долгих переговоров получили официальное уведомление новгородцев о том, что их освободят, как только русские купцы, находившиеся в Ревеле, будут доставлены вместе с их товарами к русской границе; в качестве условия возобновления торговли стороны требуют взаимных ручательств по поводу соблюдения последнего торгового договора.
11 февраля 1439 года.
Опубл.: LEKUB 1. Bd. 9. № 421. S. 291–293.
Почтенным господам, бургомистрам и ратманам города Ревеля, да прибудет это письмо поскорее.
Наш дружеский привет и наилучшие пожелания. Почтенные любезные господа, да будет вам известно о договоре, который города заключили с новгородскими послами в Дерпте, чтобы здешним немецким купцам разрешили свободно уехать со своими товарами сразу же, как сюда прибудут послы. Но Великий Новгород не захотел того придерживаться, поскольку его послы сказали, чтобы он ничего не делал для того, чтобы купцы с обеих сторон были вольны свободно приезжать и уезжать. Они-де так долго просили за своих купцов, а те все не прибывают, и потому никто не знает, живы они или же мертвы. И по этой причине мы должны оставаться тут до тех пор, пока они не вернут своих [собратьев] домой вместе с их товарами. На то им было отвечено: поскольку они [новгородцы] первыми осуществили задержание, то мы должны первыми получить разрешение уехать с нашими товарами, как и обещали их послы. Их послы всячески отпираются от того, что они тогда сделали, как значится в содержании вашего письма, которое вы прислали сюда купцам. В соответствии с ним мы и послы Великого Новгорода должны подтвердить ваше ручательство в том, что как только наши купцы отправятся в путь, их собратья также получат чистый путь для проезда домой со своими товарами. С тем они все не соглашались, поскольку их послы такого якобы никогда не совершали, и хотели поскорей заполучить своих домой; потому-то они не поверили ни вашему, ни нашему ручательству и заявили, что ежели их послы доставят скрепленные печатями грамоты от городов Дерпт и Ревель о том, что их собратья со своими товарами имеют чистый путь через их земли до Ямы, тогда они и нам позволят уехать. Поскольку все это не могло помочь, мы потребовали поручительства от епископа, посадника, тысяцкого и всего Великого Новгорода и скрепленную печатью грамоту о том, что, когда их [собратья] вернутся домой из Дерпта и Ревеля, мы с нашими товарами будем иметь чистый путь в свою землю; грамоту мы хотели послать нашим старшинам и главам с тем, чтобы наши старшины не остались глухи к нашим просьбам и позволили бы их [собратьям] выехать в свою землю вместе с их товарами. На это они [новгородцы] нам ответили, что прежде такого не бывало, чтоб владыка давал поручительство и скреплял грамоту печатью, и потому они не хотят такого допустить и не желают давать [еще одну] грамоту сверх крестоцеловальной, которую здесь утвердили наши послы; [на ее основании] они охотно дадут нам поручительство. Ответ на это был таков: после того как они не пожелали поверить договорной грамоте, которую наши старшины утвердили с их послами, мы предложили наше ручательство, но они и ему не захотели поверить, а потому нам также не хочется верить ни их слову, ни их ручательству. Множество подобных слов дают они в том, что пошлют нам грамоту, которую посадник и тысяцкий скрепят печатями от имени Великого Новгорода, но они захотели иметь скрепленное печатью письмо от нашего имени и потребовали ручательства в том, что никто из немцев с обоих подворий не выедет оттуда до тех пор, пока они не вернут домой своих [собратьев] с их товарами. Однако мы не захотели давать им ни письма, ни также ручательства в том, что их [собратья] в Ревеле не будут выдаваться на поруки. Они же заявили, что, поскольку мы не захотели давать ручательства, то теперь, если кто-нибудь из нас уедет, прежде чем их [собратья] вернутся домой, то поплатится за это, поскольку новгородцы не станут этого терпеть. И они дадут нам скрепленную печатью грамоту, соответствующую содержанию настоящей записи. Почтенные, любезные господа, если вам покажется, что нам следует отказаться от такой грамоты, мы предоставляем вам право придумать для того наилучшее [решение]. Ежели одобрите, то отпустите их [собратьев], а не одобрите, то сообщите, что нам отвечать, поскольку они не хотят нас отпускать, пока их [собратья] не вернутся домой. Случится, что вы их отпустите, а кто-то из русских, кто не захочет на то время [уезжать], останется там, пусть сообщит о том русским, которые оттуда будут уезжать, чтобы они дали знать новгородцам о том, что тот не захотел оттуда [уезжать], а также уведомите о том нас, чтобы нас тут из-за этого не удерживали; мы с новгородцами приняли решение, что ежели кто захочет там остаться, то нас из-за того здесь удерживать не станут. Мы просим вас о том, чтобы вы поручились в том за нас. Далее, почтенные, любезные господа, нам сообщили олдермены купцов[67], что мы должны написать, будете ли вы придерживаться крестоцелования, которое было утверждено недавно, когда здесь были послы, в том, чтобы купцы с обеих сторон имели чистый путь приезжать и уезжать по суше и воде. В случае, ежели вы будете его придерживаться, они желают, чтобы вы послали им скрепленную печатью грамоту, взамен которой они дадут другую, скрепленную печатью Новгорода. В случае, ежели их [собратья] не смогут иметь чистый путь по земле и по воде, равно как и наши, пусть они остаются дома и с той и с другой стороны столь долго, пока дело не обернется по-другому. А потому не позволяйте никому сюда приезжать, пока мы уедем отсюда. Примите же в том наилучшее решение до того, как мы сможем вам написать. С тем да будет воля Господня на вечные времена. Молитесь за нас так усердно, как мы за вас. Писано в среду перед Пепельной средой в Новгороде в год (14)39.
