– Очень жаль, что наш дроу не решился осесть в столице. У тебя были прекрасные перспективы Ками! Ты должен хорошо понимать, что в будущем их уже может не появиться. Конкуренция в Империи была всегда и в ордене она так же очень быстро набирает обороты. Ещё год и твои заслуги уже ничего значить не будут.

– Будут наставник! – Вежливо ответил главе Вечного Феникса дроу. – Ваше уважение и оказанное вами доверие стоят дороже любых регалий Академии или Ордена. Я не забуду о столице и ордене. Как и обещал, я обязательно вернусь в Эльмир, чтобы организовать там филиал Вечного Феникса.

– Вот же льстец! Знаешь, как добиться моей благосклонности! Иди с чистой совестью дроу! Но помни, ты являешься символом Академии для малообразованных граждан Империи. От меня же прими этот скромный подарок. Считай что это неофициальная благодарность от всех работников Академии. Иди, а то телепорт пропустите!

Ками благодарно принял небольшую безразмерную сумку и направился к Сильве и Лилии. Они сделали несколько шагов, миновав голубоватый портал, и оказались посреди небольшой крепости, окруженные десятком стражников и кучей разнообразных товаров. Сильва показала Имперский рыцарский медальон и их тут же выпустили с транспортной площадки. Это вам не столица! Тут к рыцарям отношение было уважительное и осторожное. Ни один стражник не посмеет перечить или даже побеспокоить рыцаря без очень уважительной причины. Приграничный город Нурфик, где из портала вышли Сильва, Ками и Лилия, располагался в доброй тысячи километров от столицы Империи. Это был небольшой портовый городок королевства Рид, от которого до столицы королевства было всего три дня пути по морю. Можно было, конечно же, подождать недельку в Академии и немного доплатив перенестись сразу в столицу Таю. Но Сильва очень переживала за свои финансы, да и не хотела терять ещё три дня на нескончаемый выпускной.

Гулять по улочкам портового городка было приятно, тем более что с моря дул прохладный, утренний ветерок. День обещал быть жарким и знойным, но сейчас погода была мягкая. Нурфик ещё спал, только готовясь к новому дню и все его торговые лавки были закрыты. Сильва поспешила провести их через центр города и по главной дороге вывела в порт, где у причала не спеша загружалось небольшое судно. «Синяя Гладь» была старой, метров пятьдесят в длину, грузовой, надежной посудиной, уже несколько десятилетий бороздившей ближайшие моря. Её доски всё ещё не скрипели от каждого шага, но это говорило только о хорошем маге, накладывавшем сохранные чары. Вступив на палубу судна, Сильва довольно потянулась, предвкушая вкус родного дома, хотя «Гладь» им ещё только пахла. Но выпускница Имперской Академии пять лет не видела родных берегов и мечтала о моменте своего возвращения. Ками приказным жестом был направлен в подобие каюты, а Лилия подсказала ему как лучше обустроиться. Каюта для них троих была всего одна, а выгонять дроу в общий трюм Сильва не захотела. В море были свои правила поведения и законы, которых Ками ещё не знал, но понемногу собирал о них информацию. В плавании разного рода чины или звания частично теряли свою силу. Поэтому во избежание конфликтов с экипажем или среди пассажиров, разные сословия селились отдельно друг от друга. Судить кого-либо за убийство или кражу в море очень не любили, предпочитая просто спустить преступника по трапу, связав руки и ноги. Но вот с благородными подобные решения могли вылиться капитану большими бедами. Поэтому допускать поножовщины между простыми матросами и пассажирами было просто нельзя.

Судно отбыло как только утренний штиль сменился легким бризом, ещё до того как к причалу поспешили суда ночевавшие на якоре. Стоянка в порту стоила денег, поэтому капитаны старались причаливать только на самый короткий промежуток времени. «Гладь» исключением из этой коммерческой схемы не была, но ей понабился небольшой ремонт, что и задержало её на ночь.

От причала они отходили на буксире, работающем на неизвестной магии, а дальше паруса наполнились ветром, понемногу разгоняя «Синюю Гладь». Сильва пригласила всех на корму, где на простеньком столике им подали легкий завтрак из морепродуктов. Судно шло легко, без качки, позволяя наслаждаться и легким морским ветерком, и всё ещё не начавшим печь солнцем, с местными сушёными и прикачёнными дарами морей. Плаванье обещало пройти легко, но всё было не так просто. После завтрака Сильва и Лилия поспешили обустроить себе на палубе лежаки, при этом соорудив подобие зонтов. Почему они не захотели спуститься в трюм Ками не понимал, просто повторяя за ними. Но через пару часов ответ сам нашел дроу. Солнце очень быстро сменило утреннюю ласку на безжалостность, разогрев палубные доски и превратив каюту в настающую коптильню. От зноя пассажиров спасала только скорость судна, обдувая их теплыми потоками воздуха. Спалось на палубе, спрятавшись в тени походного плаща, просто великолепно! Ками даже показалось, что море ласкает его, почти по матерински, а солнце заботливо отводит от дроу любопытные взгляды. Обеда не было, да и Ками его просто проспал, а после захода солнца Сильва позвала всех на ужин, уже в каюту. В обед из-за жары мало кто ест, объясняла Лилия, рекомендуя дроу не нагружать желудок жирной пищей, поскольку ночью вполне могла начаться качка.

Качки не было, а старые доски успели остыть, позволяя спокойно выспаться. Следующий день Ками уже не дремал в тенёчке. Он любовался морем, изучая принципы управления парусником и наблюдая за матросами. После обеда скука окончательно его одолела и он напросился в помощники к укладчикам парусов. К вечеру дроу уже умел снимать парус с реи, передвигаться по оснастке и правильно паруса распускать. Наука оказалась не простой, из-за сотен нюансов. Каждый неверно затянутый узел, каждое ошибочное действие, могли повлечь за собой травму матроса или порчу паруса. Поэтому Ками во всём был очень осторожен, обращаясь с оснасткой как с ребёнком. Прекрасно понимая, что он просто ученик и никакого лихачества от себя не допускал. Вторая ночь прошла так же спокойно. Но на следующее утро дроу поймал на себе неодобрительный взгляд старика капитана и снова приставать к матросам с просьбой чему-либо его научить постеснялся.

Последний день плавания проходил совершенно спокойно, пока Сильва, без каких либо комментариев, не спустилась в каюту и вернулась одетая в свой легкий кожаный панцирь. На боку воительницы висела тяжелая шпага, больше похожая на палаш, прекрасно подходящая для жёсткой рубки в условиях тесной палубы. Ками накинул капюшон, защищаясь от палящей Арды и вскоре заметил парус, идущий на встречу «Глади». Почему Сильва молчит Ками не понимал, но предчувствие неприятностей заставило его так же посетить каюту, сменив одежду и повесив на бок Ярость. Время шло, Арда как раз повисла над головой, сократив все возможные тени и сообщая о полудне. Зной стоял просто жуткий и легкий ветерок, еле волочившийся по морской глади, никак не спасал старую посудину от нарастающего пекла. Встречное судно оказалось тоже торговым, старым, но уступало «Глади» в размерах, что делало его немного быстрее. Неизвестный гость совершил разворот по большой дуге, перестаивая парус на новый курс, а затем пошёл на сближение.

– Ками, очень прошу, не влазь в разговор, чтобы не происходило! Мы уже в водах Таи, моего родного города! Я под полной защитой отца и никто не посмеет меня тронуть. Но у папы могут быть враги и они вполне способны на разного рода пакости. Лучше бы ты вообще спрятался в трюме!

– В каюте сейчас можно рыбу коптить! За пару часов с меня как раз все соки выйдут и жирок поплывёт. Да и твой отец в открытом море ничего тебе гарантировать не может. Останусь-ка я лучше на палубе. Да и Ярости размах нужен, в трюме ею только как копьем можно работать.

Сильва молча наблюдала как парусник просигналил «Синей Глади» снизить скорость до минимальной, а затем пошёл на сближение. Швартовка двух судов в открытом море мероприятие всегда рискованное. Но гости очень сильно хотели устроить шоу, из-за чего плевали на осторожность. Как только борта притесались друг к другу и матросы надежно их закрепили, на палубу «Глади» ступила целая делегация из десятка разодетых в самые разнообразные доспехи рыцарей. Складывалось впечатление, что прибывшие натягивали на себя всё самое дорогое и яркое, в надежде выглядеть посолидней. Что после столицы и её моды, смотрелось, мягко говоря, нелепо.