Для начала мы переименовали заливы с иностранными названиями на русские: залив Кука стал Александровским, река Найк – Русской, а Турнаген теперь называлась рекой Вадимова. При обследовании окрестности он первым нашёл на её берегу золотой самородок. Сразу встал вопрос с топливом – углём и деревом. С обеих сторон огромной Александровской долины росли густые леса. Деревья мы видели, как и уголь, который был везде в долине. Однако возле реки Вадимова его пласты выходили на поверхность.

В 20-м веке на побережье найдут нефть. Я собирался найти её в середине 19-го века, поэтому, готовясь к поездке, в Нью-Йорке закупил буровое, добывающее и перерабатывающее оборудование. Не менее важным, чем топливо, было то, что деревня Георгиевский редут стояла на кряже, где находилось железорудное месторождение. Местные кузнецы ковыряли его потихоньку, я же планировал добывать руду в промышленных масштабах. Обо всём этом я рассказывал геологам и промышленникам, рисуя значки на карте Аляски.

Затем строителями и геологами были обследованы окрестные холмы и реки на предмет строительных материалов. В пойме окрестных рек и горных отрогов в достаточном количестве лежали и ждали, когда их найдут известняк, кварц, песок, гипс, мел и глинозём. Так что было из чего делать цемент, каменные блоки, кирпичи, черепицу, стекло и строить город.

Агроном Тараскин с супругой и группой помощников из крестьян занялись обследованием окрестных земель. Вокруг палаточного городка на несколько десятков миль лежали земли, пригодные для выращивания пшеницы, прочих злаков, картошки, овощей и выпаса скота. Окружающие их горы создавали тепличный эффект, отчего погода тут была намного мягче, чем в том же Ново-Архангельске. Об этом сообщил агроном, обследовав местность и составив карту будущих полей. Естественно, он планировал развивать огородничество и тепличное хозяйство.

Вопрос питания решался за счёт привозимых продуктов и местной рыбы. В Сан-Франциско за мукой, зерном, коровами, овцами, птицей, потребным оборудованием и сырьём были отправлены все наши суда. Море ещё не замёрзло, поэтому рыбаки с Кодьяка и других посёлков продавали нам выловленного камчатского краба, гребешков и рыбу – тонны продуктов, которые мы солили, коптили и варили. В связи с этим пришлось копать в промёрзшей земле ямы-холодильники, а заодно строить деревянные коровники и птичники. Сложная задача накормить несколько тысяч человек в месте, где пока почти ничего нет.

С наступлением зимы отдыхать крестьянам не дали, взяв в оборот. Пока будут выстроены кирпичные заводы – рак на горе свиснет, а мне нужно было запускать производства сразу. Поэтому одни мужики были брошены на заготовку леса, а те, кто был мастеровитее – на строительство промышленного городка – большие навесы, ограждённые по периметру жердяными изгородями. В них установят станки, а в летнее время начнутся работы по производству всего, что требовалось для города. По мере строительства кирпичных корпусов, цеха переедут туда. Одним из важных моментов стала электрификация города. Наши старые сотрудники, питерские инженеры-электромеханики Кошкин, Плотников, Тумаков и Дворядкин, и новые – Родион Юрьевский, Василий Абдулов и Владимир Шамаев приступили к проектированию угольной ТЭЦ и цехов по производству проводов, электрооборудования, генераторов и лампочек накаливания.

Пришла пора готовить открытие «золотой дороги». По моему указанию Пеньшин выделил батальон сапёров для производства секретных работ. С его офицерами и командиром штабс-капитаном Камчатовым я и Иван Корчагин, назначенный куратором работ, приватно переговорили.

– Юрий Васильевич, господа офицеры, прошу объяснить солдатам следующее. Вы будете строить рабочие городки на транспортной артерии. Работать будете на моей личной земле. То, что вы там увидите, прошу хранить в тайне до моего разрешения.

– А что будем строить, господин губернатор?

– Золотой путь, который начнётся в индейском становище «Каланск» и закончится в посёлке Доусон. Когда придёт время, все офицеры батальона получат пай, а за свои деньги смогут приобрести ещё акций компании «Северное Эльдорадо». Солдаты ничего бесплатно не получат, но смогут стать пайщиками, купив акции по номиналу.

В итоге батальон загрузил на фургоны всё необходимое для автономной работы, и в сопровождении индейских проводников ушёл к перевалу Чилкут. Там будет построена первая ямщицкая станция, а на Юконе возведут ещё три перевалочных посёлка с пристанями, салуном, гостиницей и складами.

В Ново-Александровске к Новому году полноценно заработал аппарат губернатора, плодя указы и предписания. Следующим этапом моей деятельности стала проверка деятельности градоначальников и торговых людей, а так же перепись населения, составление реестров сословий и рода занятий аляскинцев.

По переписи начала века русских на полуострове проживало около 8 тысяч человек, а индейцев и эскимосов целых 60 тысяч. Так что было на что ориентироваться, чтобы подкорректировать статистику, мол, губернатор только прибыл, посмотрел отеческим взглядом на людишек, и стали они размножаться, аки муравьи, живя долго и счастливо. Даже умирающие от старости решили ещё пожить, чтобы поработать на благо императора. Так что началась великая проверка в Ново-Архангельске и остальных поселениях края, дабы поглядеть на быт людей и послушать жалобы на власть рядовых тружеников. Иностранцев никто не трогал.

С наступлением декабря пришли холода, выпал снег, отчего часть работ пришлось останавливать, перебрасывая людей на другие трудовые участки. Корабли встали на прикол, скованные льдом. Я успел вернуться в Ново-Архангельск, чтобы проконтролировать работу моего чиновничьего аппарата. В неделю был сформирован очередной санный караван, с которым я, Елена и Чумарина отправились на Клондайк. Пришлось тяжело: были постоянные метели, и Елена, не приспособленная к переходу, отнимала много внимания. Татьяна Даниловна оказалась не новичком в северных походах, так что с ней проблем не было. Сам я тоже немного отвык от таких холодов и бега на лыжах, поначалу сильно уставая. Ничего, через неделю все более-менее втянулись в ритм. По пути в контрольных точках мы встречали отряды сапёров, приступивших к заготовке брёвен для домиков. В связи с тем, что я стал российским дворянином, пришлось мне учить французский язык, дабы понимать речь «высшего света». Лена стала моим первым учителем, а в будущем я планировал взять профессионального педагога. Так что поначалу, пока это не заметила мадемуазель Элен и не вставила мне пистон, собирал во рту слюни и осваивал французскую букву «р».

Через полтора месяца нас засекли дозорные, а затем встретили жители посёлка. Я тепло приветствовал воинов, охлопывая друг друга по плечам, как старых знакомых. После этого представил Елену и Татьяну, познакомив их с коллективом. За ужином рассказывал о своих приключениях в России, слушая местные новости.

– Что же, друзья, пора вам возвращаться в цивилизацию. Всем приказываю отправиться в Нью-Йорк и повидать своих родных. Как начнётся судоходный сезон, отправим вас кораблём. После этого кто-то останется здесь командовать золотодобычей, а кто-то вернётся в Нью-Йорк на новое место работы. А вообще, забирайте своих родичей и перевозите сюда.

В следующие дни я осматривал посёлок Эльдорадо, серебряные и золотые прииски. Посёлок приобрёл черты законченного объекта. Десяток жилых бревенчатых изб и пара складов с глубокими подвалами были обнесены высоким забором, превратившим поселение в настоящий острог. За ним располагались расчищенные от леса поля, где летом выращивали овощи и пшеницу, и прочие объекты жизнедеятельности. При остроге был обустроен тепличный городок с растущими овощами и большой скотный двор. На ручье виднелись лесопилка и мельница. Там же был оборудован закрытый навес, под которым стоял столярный станок с приводом от водного колеса. Летом на нём работали пожилые индейцы, строгая короткие стрелы для арбалетов и полноценные для луков. На судах летом завезли несколько десятков тонн угля, так что к дровам добавилось долгогорящее топливо.