– Пембрук, дядя, там Пембрук!

– Да, – голос Джаспера дрогнул. Он едва видел землю из-за слез, застилавших его темные глаза. – Ты родился там, Гарри, и я люблю эту землю больше всего на свете.

Постепенно земля становилась все ближе. Спокойно, не встретив никаких препятствий или сопротивления, корабли зашли в Милфорд Хейвен. Генриха не могли удержать, и он первым высадился на берег. Он припал к земле и начал целовать ее, с непокрытой головой, на минуту позабыв про все меры предосторожности, которыми обычно он руководствовался в жизни. Особой опасности и не было, поскольку Брэндон, Пойнингс и Пембрук соскочили на берег следом за ним в полном вооружении и с мечами наголо. В первый раз Генрих непреднамеренно произвел поистине поразительное впечатление. Когда он поднялся и громко, от всего сердца воздал хвалу Богу, люди подхватили гимн и с песней начали сходить на берег.

– Отдаю себя и дело свое в руки твои, Господи, – громогласно вторили они приятному тенору Генриха. Громкие звуки пробудили Генриха ото сна и его бледное лицо зарделось.

Генрих оглянулся на трех своих грозных охранников и рассмеялся.

– Не злитесь так. Сегодня мне ничего не угрожает.

Однако не успел он произнести эти слова, как к ним подъехал тяжеловооруженный всадник с мечом наголо.

– Генрих Ричмонд, – прозвучал низкий голос, – оставайтесь на месте.

Брэндон, Пойнингс и Пембрук – все как один бросились грудью защищать Генриха. Однако шутовское поведение этого человека помешало им атаковать его. Он слез с лошади, сбросил шлем и одной рукой начал с трудом стаскивать с себя нагрудник кирасы. Покончив с этим, он на глазах ошарашенных людей улегся на землю.

– Идите сюда, – заревел он, – переступите через меня.

Генрих протиснулся между плечами ошеломленных Брэддона и Пойнингса, но Джаспер схватил его за руку.

– Это уловка. Он набросится на тебя с земли.

– Но, дядя, – закашлявшись от смеха произнес Генрих, – это же неудобный и необычный метод для нападения.

Продолжая смеяться, он переступил через незащищенное тело гиганта, за которым с другой стороны зорко следили с мечами наголо, оправившиеся скорее от шока, чем от удивления, Брэддон и Пойнингс.

– Ха! – послышался мощный голос. – Я выполнил свою клятву. – Он протянул свой меч Генриху рукояткой вперед и несколько тише прорычал: – Вы знаете меня, сир?

Генрих как будто вернулся на четырнадцать лет назад. Он вновь увидел массивную фигуру перед воротами Пембрука и услышал тот рычащий бычий бас. Он знал, что Морган из рода Томаса мертв, а это мог быть его потомок Рис.

– Ты, должно быть, Рис из рода Томаса, – рискнул предположить он.

– Да, это я, сир, Рис из рода Томаса. – Он был горд, что его слава опережает его. – Я поклялся королю Ричарду, что вы войдете в Уэльс, только переступив через мое тело, и я выполнил свое обещание.

Генрих захохотал, а его охранники с облегчением вздохнули.

– Мой дорогой Рис, – произнес Генрих на уэльском наречии, которое он выучил в детстве, передавая меч Пембруку и протягивая Рису свою руку, – позвольте мне помочь вам подняться. Вы никогда больше не услышите от меня, что валлийцы не умеют держать свое слово.

– Вы должны это помнить, – ответил Томас младший по-английски. – В вас тоже течет валлийская кровь, не говоря уже о том, что вы родились и выросли здесь. Я должен ехать, сир. Я прибыл сюда тайно, только для того, чтобы сделать то, что я сделал. Скоро вы услышите, что Джон Сэвидж и я сражаемся за Ричарда – не верьте этому, сир.

– А вы услышите, что я собираюсь подчинить уэльсцев англичанам. Тоже не верьте этому, – сердечно рассмеялся Генрих. – Как валлиец, который умеет держать слово, я обещаю сделать вас вице-королем Уэльса, если уничтожу Ричарда Глостера с вашей помощью.

– Тогда это устроит нас обоих, – прорычал Томас младший, – поскольку вы всегда хотели быть королем, а я всегда мечтал стать вице-королем, по званию и на деле.

– Ты веришь ему, Гарри? – спросил Пембрук, после того, как он отдал Томасу младшему меч и тот вскочил на коня и уехал.

– Конечно, – ответил Генрих. – Какой толк мне не верить ему? Но я доверюсь ему только тогда, когда увижу, как его войска сражаются под моим знаменем, – не раньше.

Как только лошадей вывели с кораблей на берег, они беспрепятственно поехали на север в Хаверфордуэст. Там Генриха встретили даже криками ликования.

– Король Генрих, король Генрих, – кричала толпа. – Долой хвастливого белого борова.

Здесь они еще раз услышали то, о чем их предупреждал Рис из рода Томаса, и получили обнадеживающее известие, что Пембрук остался им верен и высылает людей поддержать своего графа и короля в их борьбе. За неимением лучшего места заседание совета пришлось проводить в чистом поле, не слезая с лошадей. Сначала Генрих попросил всех высказаться, а затем внимательно выслушал все мнения.

– Значит, все согласны, – подвел он итог, – что север пойдет за Глостером, а юг симпатизирует мне, но боится восстать из-за провала предыдущего мятежа, что Уэльс в основном мой и что дело в большей степени зависит от решения клана Стэнли. Таким образом, мы должны как можно скорее продемонстрировать нашу силу и привлечь на свою сторону Стэнли. Время играет только на Глостера.

– Нам тоже потребуется время, сир, – решил высказаться Оксфорд. – Нам нужно больше людей.

– Это правда, но мы не в том положении, чтобы просто сидеть и ждать, пока они пойдут на нас. Мы должны сами выйти на них. Идея заключается в том, чтобы отрезать белого борова от северных поросят, которые его любят. Южане, которых он принудит взять в руки оружие, будут сражаться вполсилы. Поэтому давайте двинемся на север, но не прямо через горы, поскольку там мало людей. Дикие племена, которые захотят присоединиться к нам, сами спустятся с холмов. Сегодня давайте переночуем в Кардигане.

– Там стоит гарнизон, – задумчиво ответил Джаспер, – но не очень сильный. Я думаю, сир, что они откроют нам ворота или падут, проявив изрядное мужество.

Джаспер оказался совершенно прав. В пути к ним присоединились Джон Морган и Ричард Гриффит; Кардиган без колебаний открыл свои ворота, а люди заполнили улицы и распевали по-валлийски. Это было уже выше понимания Генриха и Джон Морган перевел ему:

Джаспер взрастит нам Дракона.

Легендарного Брута он кровей.

Английского быка он победит.

Он надежда нашего народа.

– Да, – произнес Генрих несколько озадаченно, – пусть я и не красавец, но и драконом никто меня раньше не называл.

Тем не менее он не преминул воспользоваться этой идеей. Позвали портных Кардигана, и знаменитый красный Кадволдерский дракон вновь возродился на боевом знамени Генриха Тюдора. Овен Тюдор, отец Джаспера и дед Генриха, утверждал, что он потомок Кадволдера, знаменитого уэльского короля, который завоевал и правил Англией. Генрих не собирался разбрасываться такими вещами.

Джаспер любил Уэльс и честно служил ему, и хлеб, который он бросил на воду, возвращался. Генрих в свою очередь следил за тем, чтобы этот хлеб не казался горьким во рту людей. За французскими солдатами приглядывали столь же строго, как за пленниками, чтобы не допустить произвола, и Генрих платил за каждый кусок хлеба и каплю эля. На данный момент у него было достаточно средств, и он знал, что кампания не продлится долго. Если они победят, у них будет вся Англия и широкий выбор конфискованных земель, чтобы пополнить свои сундуки. Если они проиграют, то он будет мертв и ему не придется платить по долгам.

Известия о его скромном и рассудительном поведении опережали его. На следующий день Аберейрон распахнул свои ворота, как только появился головной отряд его армии, а крики – «Король Генрих, Гарри король» – сопровождали их на улицах города. В Ланристиде пошли еще дальше: народ выносил хлеб, эль и рыбу марширующим солдатам, а бежавшие рядом девушки и женщины одаривали их своими поцелуями.

Оба города также выделили ему своих людей, но Генрих изображал из себя истинного монарха, сердце которого растопить было не так уж и просто. Он ездил с непокрытой головой, улыбающийся, и солнце отражалось в его блестящих доспехах и золотистых волосах. Он приветствовал людей по-валлийски и раздавал благодарности и обещания на их родном языке.