XIII. (1) Он убил без суда следующих знатных лиц: Муммия Секундина, Азеллия Клавдиана, (2) Клавдия Руфа, Виталия Виктора, Пания Фауста, Элия Цельза, Юлия Руфа, Лоллия Професса, Аврункулея Корнелиана, Антония Бальба, Постумия Севера, (3) Сергия Лустрала, Фабия Паулина, Нония Гракха, Мастиция Фабиана, Касперия Агриппина, Цейония Альбина, Клавдия Сульпициана, (4) Меммия Руфина, Касперия Эмилиана, Кокцея Вера, Эруция Клара, Луция Стилона, (5) Клодия Руфина, Эгнатулея Гонората, (6) Петрония Юниора, Песценниев – Феста, Верациана, Аврелиана, Материала, Юлиана и Альбина, Цереллиев – Макрана, Фаустиниана и Юлиана, (7) Геренния Непота, Сульпиция Кана, Валерия Катуллина, Новия Руфа, Клавдия Арабиана, Марка Азеллиона. (8) И вот убийца стольких столь славных людей – ведь среди них было много консуляров и бывших преторов, а все они вообще занимали виднейшее положение, считается у африканцев чуть ли не богом. (9) Цинция Севера он оклеветал, будто тот покушался отравить его, и под этим предлогом казнил его.

XIV. (1) Он бросил львам Нарцисса, который задушил Коммода. Кроме того, он лишил жизни множество людей скромного общественного положения, не считая погибших в сражениях. (2) После этого, желая привлечь к себе людей, он переложил почетную повинность с частных лиц на императорскую казну. (3) Затем он принудил сенат дать Цезарю Бассиану имя Антонина с назначением ему императорских знаков отличия. (4) Тут возник слух о войне с парфянами. Отцу, матери, деду и первой жене он по собственному почину поставил статуи. (5) Узнав ближе образ жизни Плавциана, который был его лучшим другом, он до такой степени возненавидел его, что объявил его общественным врагом. Удалив на протяжении всего земного круга его статуи, он нанес Плавциану тяжелую обиду, разгневавшись на него главным образом за то, что среди изображений близких и родственных Северу лиц он поместил и свою статую. (6) Жителей Палестины он освободил от наказания, которое они заслужили в связи с делом Нигра. (7) Потом он опять помирился с Плавцианом, вместе с ним вступил в Рим и, словно получивший овацию, поднялся на Капитолий; впрочем, впоследствии он его убил. (8) Своему младшему сыну Гете он дал мужскую тогу, а старшего сочетал браком с дочерью Плавциана. (9) Те, кто называл Плавциана общественным врагом, были сосланы. Так всегда, как бы по естественному закону, происходит изменение во всем. (11) Затем он наметил в консулы своих сыновей. Своего брата Гету он возвысил. (11) После этого он отправился на войну с парфянами, предварительно устроив гладиаторский бой и произведя раздачу народу. (12) Тем временем он убил многих по действительным или мнимым винам. (13) Многие были осуждены за то, что подшучивали, другие за то, что молчали, иные за то, что не раз выражались иносказательно, например: «Вот император, действительно оправдывающий свое имя – действительно Пертинакс, действительно Север».

XV. (1) Народная молва утверждала, что Септимий Север стремится к борьбе с парфянами,[271] побуждаемый страстью к славе, а не какой-нибудь необходимостью. (2) Переправив войско из Брундизия, он, нигде не останавливаясь, пришел в Сирию и отогнал парфян. (3) Но затем он опять вернулся в Сирию, чтобы подготовиться и начать войну с парфянами. (4) Тем временем он, по совету Плавциана, преследовал остатки партии Песценния, так что казнил даже некоторых своих друзей под тем предлогом, что они злоумышляют против него с целью лишить его жизни. (5) Кроме того, он погубил многих за то, что они будто бы обращались к халдеям и прорицателям с вопросами относительно его жизни и здоровья; особенно подозрительно относился он ко всякому, кто был способен стать императором, ввиду того, что его собственные дети были еще малолетними; к тому же он либо верил, либо слышал, что об этом действительно говорят те, кто гадает о своей власти. (6) Однако после убийства некоторых лиц Север пытался оправдываться: после их смерти он утверждал, что не давал приказа сделать то, что было сделано, – Марий Максим рассказывает это главным образом по поводу смерти Лета. (7) Когда к Северу приехала его сестра, уроженка Лептиса, с трудом говорившая по-латыни, и императору пришлось много краснеть за нее, он, даровав ее сыну тогу с широкой пурпурной полосой, а ее самое щедро наделив подарками, приказал женщине вернуться на родину, притом вместе с сыном, который вскоре умер.

XVI. (1) Таким образом, уже на исходе лета Север вторгся в Парфию и, заставив царя отступить, дошел до Ктезифонта и взял его, почти уже зимой: в этих местностях лучше вести войну зимой, так как воины питаются корнями растений и причиняют себе этим разные болезни и недомогания. (2) Поэтому, хотя он и не мог идти дальше, так как парфяне оказывали сопротивление, а воины вследствие непривычной пищи страдали поносом, он все же проявил настойчивость, взял город, обратил в бегство царя, перебил множество врагов и удостоился прозвания «Парфянского». (3) За это и сына его Бассиана Антонина, уже раньше объявленного Цезарем, которому шел тринадцатый год, воины провозгласили соучастником в управлении империей. (4) Младшего его сына Гету они провозгласили Цезарем, а также Антонином, как об этом передают многие. (5) По случаю этих провозглашений Север сделал воинам очень щедрый денежный подарок, предоставив им, согласно их просьбе, всю добычу от парфянского города. (6) Оттуда он вернулся в Сирию победителем и со званием «Парфянского». От предложенного ему сенаторами триумфа он отказался, так как не мог стоять в колеснице вследствие болезни суставов. (7) Сыну он разрешил отпраздновать триумф: сенат назначил ему триумф за победу над Иудеей, так как и в Сирии Север действовал с успехом. (8) Затем, перейдя в Антиохию, он наметил в консулы вместе с собою своего старшего сына, которому он дал мужскую тогу и немедленно же, в Сирии, они вступили в должность консулов.[272] (9) После этого, раздав воинам повышенное жалование, он направился в Александрию.

XVII. (1) Во время этого похода он утвердил много прав за жителями Палестины. Под страхом тяжелого наказания он запретил обращение в иудейство; то же он установил и относительно христиан. (2) Затем он дал александрийцам право иметь свой совет: до тех пор они жили без общественного совета, как и раньше при царях, довольствуясь одним судьей, которого дал им Цезарь. (3) Кроме того, он внес много изменений в их права. (4) Впоследствии сам Север всегда говорил, что это путешествие было для него приятным и благодаря поклонению богу Серапису, и благодаря ознакомлению с древностями, и благодаря необычности животного мира и природы этих мест; действительно, он тщательно осмотрел и Мемфис, и статую Мемнона, и пирамиды, и лабиринт. (5) Так как было бы долго перечислять все мелочи, я упомяну о самом великолепном его поступке: после поражения и убийства Юлиана он раскассировал преторианские когорты, против воли воинов причислил Пертинакса к богам, приказал отменить постановления Сальвия Юлиана, но последнего он не добился. (6) Наконец, прозвище «Пертинакс» он получил, по-видимому, не столько по своему желанию, сколько из-за бережливого образа жизни. (7) Из-за бесконечного ряда убийств его считали крайне жестоким; когда кто-то из его врагов умолял его о пощаде и сказал: «Что бы ты сделал, будь ты на моем месте?», – Север не смягчился от этих разумных слов и велел умертвить его. (8) Кроме того, он очень рьяно уничтожал враждебные ему группировки и почти из всякого столкновения выходил победителем.

XVIII. (1) Он покорил персидского царя Абгара, принял под свою власть арабов, заставил адиабенцев платить дань. (2) Величайшей славой его правления является то, что он укрепил Британию, перегородив ее поперек всего острова стеной, доходившей с обеих сторон до Океана. За это он получил прозвание «Британского». (3) Триполитании, откуда он сам был родом, он доставил полную безопасность, разбив весьма воинственные соседние племена, и тем самым обеспечил римскому народу на вечные времена ежедневную обильнейшую даровую раздачу масла. (4) Север отличался не только неумолимостью по отношению к преступлениям, но и особенным умением выдвигать способных людей. (5) Достаточно много времени он отдавал занятиям философией и ораторским искусством и отличался необыкновенным рвением к наукам. (6) Повсюду он был врагом разбойников. Он сам составил добросовестное описание своей частной жизни и общественной деятельности, приводя оправдание только для одного своего порока – жестокости. (7) Сенат судил о нем так: ему не следовало бы либо родиться, либо умирать, так как, с одной стороны, он казался чрезвычайно жестоким, а с другой – чрезвычайно полезным для государства. (8) Однако у себя дома он был менее осмотрительным и удержал при себе свою жену Юлию, прославившуюся своими любовными похождениями и виновную в участии в заговоре. (9) Когда из-за того, что он, страдая болезнью ног, вяло вел войну, воины почувствовали беспокойство и провозгласили Августом его сына Бассиана, который находился при нем, Север велел поднять себя на трибуну, а затем явиться туда всем трибунам, центурионам, военным начальникам и когортам, по почину которых это произошло, и, наконец, стать рядом с собой сыну, принявшему звание Августа. (10) Всех виновных в случившемся, кроме своего сына, он приказал казнить, и когда все, пав на землю перед трибуной, просили его о прощении, он, касаясь рукой головы, сказал: (11) «Наконец-то вы понимаете, что управляет голова, а не ноги». Ему же принадлежит изречение по поводу того, что его, человека незнатного рода, судьба благодаря его образованию и военным заслугам привела по многим ступеням к императорской власти: «Я был всем, и все это ни к чему».