– Товарищ маршал, разрешите опровергнуть устаревшую теорию практическими манёврами на поле боя.

– Я ознакомлен с доносами от некоторых политработников Южной полевой армии. Органы НКВД уже завели дело по факту дезинформации высшего командования РККА. Слова надо делами подтверждать, а в распоряжение главного штаба РККА никаких достоверных фактов эффективности парагвайской методики обучения войск до сих пор не поступило. Сокрытые мраком ночи мифические победы над условным противником никого не впечатляют.

– Зато и противник ничего не ведает об истинных возможностях нашей армии, – довольно улыбаясь, скрестил руки на груди парагвайский стратег. – По секрету скажу вам, товарищ маршал, что большинство ложных донесений в штаб РККА и в органы НКВД написано под мою диктовку. Думаю, в Москве достаточно шпионов, которые сигнализируют в Берлин и Токио о провале парагвайской авантюры. Спецслужбы охотно докладывают руководству то, во что лидерам государств хочется верить. А сказки про всевидящие дирижабли, самолёты и танки с приборами ночного видения, про телевидение и сверхдальнюю связь на театре боевых действий, ведь согласитесь, кажутся нереальным кошмаром.

– Вы так самоуверенны? – опешил от наглости казачьего генерала Тимошенко.

Генерал-лейтенант Карпин глянул прямо в глаза народному комиссару обороны.

– Я уверен лишь в красноармейцах и командирах, из которых сформирована моя армия. По приказу товарища Сталина в интернациональную армию были отобраны самые верные советскому народу комсомольцы и коммунисты, а из парагвайских казаков на родину прибыли истинные патриоты и ветераны-большевики, проверенные временем и… лагерями. Обнаруженный мусор военная контрразведка успешно вычистила.

– Наслышан я о несчастных случаях, произошедших якобы в ходе учебных стрельб, – не одобряя террор, поморщился Тимошенко. – Только как теперь доказать виновность погибших?

– Специалисты парагвайской контрразведки работают не хуже коллег из НКВД, – усмехнулся Карпин. – А если будет недостаточно письменных показаний и магнитофонных записей от разоблачённых агентов, так ведь они все ещё живы и могут дать дополнительные сведения. Парагвайцы работают жёстко, но прагматично – в расход почём зря людей не пускают.

– Вы и моему штабу не доверяете? – хмуро глянул на плотно прикрытую тяжёлую дверь Тимошенко.

– Ваших спецов не проверяли, – пожал плечами Карпин. – Однако поостерегусь открывать им все секреты. Кое-какие сведения дадим, а разведка уж поглядит, где какая информация всплывёт.

– Будет подозрительно, если я в одиночку проведу инспекцию армии, – покачал головой Тимошенко.

– Армия большая, а времени мало, вот и придётся инспекторам разделиться, – развёл руками Карпин. – Политработники опросят личный состав, засланцы НКВД проверят доносы, технари оценят качество нового оружия и техники – всем будет что доложить наверх. Однако всю целостность картины мы покажем только вам, Семён Константинович, и подкрепим киноматериалом, который вы сможете предоставить лично товарищу Сталину. А уж вождь решит, кого из генералитета с каким секретным материалом следует ознакомить. Кстати, чтобы инспекционный отчёт не выглядел кинопостановкой, товарищ Сталин сможет наблюдать за отдельными этапами полевых учений в режиме реального времени.

– Это как это?.. – отвисла челюсть у маршала.

– По телевизору глядеть, словно прямую телевизионную трансляцию футбольного матча, – усмехнулся привыкший к парагвайским чудесам техники Фёдор. – В Асунсьоне десятки тысяч фанатов уже несколько лет так болеют за свои команды.

– Интересненько, – озадаченно озираясь по сторонам, попытался отыскать в тёмных углах скрытый объектив телекамеры застигнутый врасплох маршал. – И когда начнётся кино?

– Да, собственно говоря, первый сеанс уже час как идёт, – взглянув на циферблат командирских часов, ещё больше напугал парагвайский кудесник, но, заметив вытянувшееся лицо удручённого гостя, поспешил успокоить маршала: – Пока что проводится настройка канала телепередачи, согласовывается обратный радиоканал связи. К сожалению, в Кремле ещё не оборудована телестудия, нет мощной передающей станции, поэтому Сталин может наблюдать картинку на экране телевизора лишь как простой зритель. Хотя по радиообмену уже можно наладить с вождём голосовую связь хорошего качества.

– Прямо с полевого аэродрома? Без проводной телефонной линии с Москвой? – поразился возможностям парагвайской связи Тимошенко. – А противник не сможет переговоры в радиоэфире прослушивать?

– Кодированные телесигналы уж точно не сумеет, а для перехвата радио врагу надо находиться на линии радиолуча, ведь передача осуществляется остронаправленными антеннами и между высоко расположенными ретрансляционными станциями. Звено дирижаблей выстроено в сторону Москвы, считай, словно вдоль условной линии фронта. Да и таблицы кодов мы очень часто обновляем, используя для этого недоступный для перехвата врага телефакс.

– Теле… что? – не понял суть способа передачи информации маршал.

– Ну, типа… фотографию с экрана телевизора, – попытался доступно объяснить Карпин.

– Да я и телевизора-то вашего никогда не видывал, – раздражённо всплеснул руками советский гражданин.

– Приглашаю в штаб, посмотреть, – поднявшись со скамьи, предложил радушный хозяин. – А соратников своих отправьте почивать в спальный блиндаж, небось утомились с дорожки, соглядатаи. Не по чину им ночные беседы с вождём народов вести.

Тимошенко отослал свою московскую братию спать, а сам последовал за Карпиным в штабной блиндаж. По пути услышал размеренную стрельбу где-то за пределами взлётного поля.

– Плановые ночные стрельбы техперсонала и охраны аэродрома, – махнул рукой в сторону трескотни Карпин. – Там, в овражке, у нас тир обустроен.

– Патронов не жалеют, – отметил частоту выстрелов маршал.

– В потёмках целиться некогда, – отмахнулся Карпин. – Бьют по силуэтам мишеней, отрабатывают скоростную стрельбу навскидку.

Едва подошли к входу в блиндаж, в сгустившихся вечерних сумерках раздался истошный вой сирены воздушной тревоги.

– Да вы тут, я гляжу, не скучаете, – хмыкнув, заметил Тимошенко.

– Сегодня «зелёные» раненько пожаловали, видать, ваш московский самолёт у них азарт пробудил, – увлекая маршала за рукав, поторопился упрятать дорогого гостя под свод крепкого блиндажа Карпин. – Товарищ маршал, нам бы лучше побыстрее схорониться, а то снарядные болванки могут и над головой просвистеть. Мы по воздушным мишеням шрапнельными зарядами не бьём, меткость зенитного огня отрабатываем.

– Вы что же, из пушек прямо по самолётам лупите?

– Когда мишень низко опустится, то из спаренных пулемётов очередями трассеров кромсаем, а пока на высоте кружит, болванками из зенитных орудий упражняемся в скоростной стрельбе, – открывая дверь блиндажа, пожал плечами генерал и пояснил: – Самолёт притягивает на тросе планер к самому аэродрому и пускает фанерную мишень на циркуляцию по широкой спирали.

– По прицелам ночного видения целитесь?

– Нет, планер без мотора, теплового пятна не даёт, – замотал головой Карпин. – Как только в ночной прицел увидим, что самолёт-тягач отвалил в сторону, начинаем шарить лучами прожекторов по небу.

– Разве самолёт в ночном небе так легко обнаруживается? – удивился Тимошенко, сразу вспомнив, что все истребители казаков оборудованы инфракрасными прицелами пассивного типа, не требующими подсветки.

– Намного легче, чем днём искать в бинокль, – закрывая дверь за спиной гостя, похвалил парагвайские «ночники» Карпин. – У светлого пятна от разогретого двигателя отличная контрастность на чёрном фоне.

– А наземная техника так же заметна?

– С включённым двигателем – да, но вот холодное железо мало отличимо от фона. Однако рядом с техникой всегда суетятся солдаты, а уж человеческие тела в инфракрасном спектре зримо выделяются на местности.

В полевом штабе за развёрнутой на столе картой уже стояли командиры танковых, артиллерийских, авиационных и пехотных частей. После знакомства маршала с командным составом «красных» приступили к обсуждению плана ночной атаки на полевые позиции «зелёных». Однако большую часть времени провели не за раскрашенной красными стрелами топографической картой, а рассматривая местность на фотоснимках аэроразведки. Изображение с кадров фотоплёнки проецировалось на растянутую на стене простыню. Карпин руководил действиями офицера связи, работающего с фотопроектором, при этом концом длинной указки водил по чёрно-белым изображениям укреплений оборонительной линии противника.