В целом ряде фольклорных текстов чёрт устойчиво ассоциируется с пьянством и выпивкой. В новгородской быличке старуха видит, как чёрт сидит на крыше дома, где варят самогон, и нюхает винные пары, выходящие через трубу[2530]. Считается, что чёрт редко пристает к трезвым, а больше к пьяным, «потому что пьяный человек все грешит, ругается и его [чёрта — В. Р.] часто поминает, вот он над ним и “надругается” как ему нужно»[2531]. В быличках нечистый поддерживает греховное намерение пойти в кабак перед тем, как идти в церковь, соблазняет выпивкой, заводит пьяных на бездорожье. По его воле пьяница оказывается в глухом лесу[2532], тонет в реке[2533], замерзает насмерть[2534]. Согласно свидетельству с Южного Урала, черти имели «притон» в местности, где зарывали опивиц (людей, умерших пьяными, от пьянства)[2535].
«Вечерняя дорога». Картина Исаака Левитана.
Фотография © Finnish National Gallery / Hannu Aaltonen. Музей «Атенеум», Хельсинки
Во многих рассказах чёрт подталкивает человека к самоубийству. В быличке из Читинской области нечистый выбил табуретку из-под ног девушки, которая хотела напугать мать, изобразив собственное повешение[2536]. В новгородской быличке парень забавы ради сует голову в петлю, пока товарищи держат его за ноги. Внезапно на пороге избы показывается чёрт под видом станового (полицейского чиновника). Перепугавшись, товарищи разбежались кто куда, когда же суматоха улеглась, оказалось, что парень висит в петле удавленный.
Собралась раз о Святках посидка. Много плясали, в игры играли, пели. Ребята разбаловались и стали выдумывать, что бы такое почуднее сделать. Вот один парень и говорит: «Дай-ка попытаю (испробую), как люди давятся. До смерти не задавлюсь же на глазах у всех. Вы меня, ребята, подержите, а я в петлю голову суну». Все рады: новая забава нашлась. Сделали мертвую петлю, привязали к матицы; только он сунул туда голову да затянул малость — вдруг в двери становой, да как гаркнет: «А кто тут давиться задумал! Я вот сейчас всех вас разберу!» Все по углам расскочились, кто к дверям бросился: глядь — никакого станового и не бывало, только метель крутит, да ветерок воет и снег переметывает. Подошли все к парню, а он и вправду задавился: висит в петле до покачивается. А становым-то враг-от прикинулся, да на людей мороку навел. Вообще удавленники — любимая добыча чёрта, «чёрту баран», как говорит пословица[2537].
Кабак под Москвой. Картина Жана Батиста ле Принса. XVIII в.
Фотография © Per-Åke Persson / Nationalmuseum. Национальный музей Швеции, Стокгольм
Стремление чёрта толкнуть человека в петлю связано с представлением о том, что самоубийцы и вообще «заложные покойники» (см. главу «Покойник») попадают в распоряжение нечистой силы; в разных регионах России про самоубийц говорили «чёрту баран»[2538], [2539], «чёрту пирог (калач)»[2540], «чёрту раб»[2541]. Иногда считается, что девушек, наложивших на себя руки, чёрт берет в жены. В быличке из Читинской области люди попадают на свадьбу чертей и узнают в невесте недавно удавившуюся девушку[2542]. В другом рассказе из того же региона девушке, которую никто не брал в жены, является чёрт под видом жениха и ведет ее в церковь. В церкви девушке должны надеть на голову венец, она крестится и обнаруживает перед собой петлю — если бы она не перекрестилась, то просунула бы голову прямо в нее[2543].
Ехали два мужика по лесу и немного заплутали. Попадается им знакомый мужик из другого села и пригласил их в свое село на свадьбу. Сказал, что невеста из их села. Вот приехали, привязали коней. Зашли в дом. Гости сидят, невесту ждут. Мужики-то торопятся домой, а им говорят:
— Подождите, сейчас невесту уж привезут.
Вот привезли, заводят в хату, а эти двое ее узнали — с их села, Гашка. Узнали и думают: «Чего же голова у нее так криво?»
Началась свадьба. Один из этих мужиков взял баян и стал играть. Умаялся и вытерся занавеской и… все исчезло! Столы не столы, а пни, и вся еда — конски г… Это их черти возили.
Упали они на коней и до дому тикать! Приезжают, а им говорят:
— Гашка-то на току повесилась.
Это ее черти запихали, чертям душу свою отдала. Таких раньше на кладбище не хоронили. Тот срок, что им дожить оставалось, они на чертей батрачили. Вот так-то[2544].
Наказание грешников чертями (прижизненное и посмертное) по-разному описывается в различных фольклорных жанрах. В поверьях и быличках речь чаще всего идет о том, что чёрт использует грешника как ездовое животное (см. главу «Покойник»). В бывальщине из Воронежской области музыкант оказывается на вечеринке у чертей и видит, что занавески в комнате, где он играет, — «удушельники, утопленники, передратые ихние кожи висят»[2545]. Особенным образом наказан мужик, который осмелился сжечь в печи иконы: его жена рождает чёрта.
Знаешь Дуняшкина деверя? Так вот он ходил к себе в Ярославскую губернию.
У них, говорят, это было в Романово-Борисоглебском уезде. Бросил мужик иконы в печку, все сгорели, одна только осталась.
— Вот, — говорит баба, — чудо то!
А в брюхе у ней отвечает (брюхатая она была):
— Нет, через три дня так будет чудо!
Через три дня и родила баба чёрта — как есть чёрт: мохнатый, с хвостом и рогами. Баба померла со страха, а чёрт как родился, так сейчас и убежал под печку — чёрт свое место знает. Достали его оттуда и отправили в музей[2546].
Иногда считается, что чёрт доводит человека до сумасшествия: «душевные болезни, сопровождающиеся истерическими припадками психические расстройства, в частности кликушество, крестьяне нередко объясняли тем, что в человека проник или “посажен” чёрт»[2547]. Так, в рассказе из Новгородской губернии женщина, повстречавшая чёрта под видом своего отсутствующего мужа, начинает «дурить» и в конце концов отправляется в «богоугодное заведение на излечение»[2548].
Нередко встреча с чёртом представляет для человека смертельную угрозу. В рассмотренных выше рассказах о нечистых духах на вечеринке девушки, которым не удалось спастись, оказываются передушены[2549], с них содраны шкуры[2550]. В бывальщине из Мурманской области к девушке, ночующей в одиночестве, является «дьявол». Он берет девушку в зубы, однако ей удается вырваться и, всей в крови, убежать[2551]. В вологодской быличке мужик после встречи с чёртом «целый месяц болел и едва не умер»[2552]. Из двух сестер, спасшихся от чертей, одна «через пять дней умерла, а сестра ее болела шибко»[2553].
