Типичные действия севернорусской русалки — сидеть у воды и расчесывать себе волосы гребнем: «раньше говорили: чертовка вот на камне чесалась»[1346], «сидит на камушке и золотым гребешком порасчесыват волосочки»[1347], «начала расчесывать волосы — искры во все стороны, значит, летят»[1348]. Русалка может делать со своими волосами и что-то другое, например, она моет голову[1349], трясет волосами[1350], «крутит руками на голове мокрые волосы», «убирает» их, заплетает в косы[1351]. В одном из рассказов русалки выходят из воды и расчесывают волосы гребенками, которые раньше принадлежали людям.
Воду брали из родников. Нам говорят: «Идите, робята, купаться». Машку да меня отправили. У меня подругу звали Машка. Мы гребенки потеряли. Всю траву обыскали — нигде нету. Потеряли гребенки все. А потом сенокосники едут. Сенокосники и говорят: «Из воды вышли две девочки. На бережку сидели, вашими гребенками волосы чесали. Как люди выглядят, только волосы длинные. Хвосты не видно было. Они у воды сидели. Ноги не видно было. Только волосы длинны были». Ну и говоря, русалки[1352].
При появлении человека севернорусская русалка склонна скрываться в воде: «но как завидит, бывало, людей, так засмеется и бултыхнет в воду»[1353], «она [водяница — В. Р.] хохотала, а потом хоп — и в воду и упала»[1354], «[мы — В. Р.] подошли так близко к ней — она стала нас замечать. Вот как заметила нас, спустилась с камешка в воду и ушла»[1355]. Расчесывание волос с последующим погружением в воду — типичные действия для этого персонажа. Вместе они образуют сюжетную канву для множества севернорусских быличек. В подобных сюжетах люди, как правило, не предпринимают каких-то особенных действий, чтобы прогнать русалку, она сама скрывается, если увидит человека или тот выдаст себя кашлем[1356], криком[1357], попытается приблизиться, обратится к ней с вопросом, приняв за обычную девушку[1358]. В одном тексте из Архангельской области даже уточняется, что русалка боится людей[1359].
Мой дядя ходил в чужую деревню гулять с девушкой. И шел в полнось оттудова. И там сидела на лавине [мостках — В. Р.]: волоса длинныя! Наверно, русалка!
Он спугался и кашлянул. Она прыгнула воду. Она уж была русалка. Кому ж еще?
Он испугался и уж потом ночью бросил туда ходить[1360].
Впрочем, несмотря на кажущуюся робость, и в сюжетах такого типа русалка может представлять опасность. В одном из рассказов она бросается с камня в воду, после чего озеро «поднялось, сбушевалось» и люди в лодке чуть не потонули[1361]. Вообще сам факт появления русалки вызывает у людей страх, они избегают приближаться к воде: «дак мы пришли домой да испугались, да больше и купаться не стали»[1362], «я стояла-стояла, да забояласи, да и пошла, взяла ведро да и пошла [не стала зачерпывать воду для самовара — В. Р.]»[1363]. Эти опасения отнюдь не беспочвенны — появление русалки часто связано с грядущей бедой; она либо предвещает несчастье, либо сама становится его причиной (см. далее).
Есть сюжеты, где после погружения русалки в воду на берегу остается принадлежащий ей предмет: «кусок ноздреватого мыла»[1364], гребень. Чаще всего это именно гребень: «к камню подбежали, а на нем золотой гребень»[1365], «большой-пребольшой роговой гребень, и черный, словно уголь»[1366], «гребешок как гребешок — ничего вроде бы особого в нем нет»[1367]. Брать этот гребень заведомо опасно: «его возьмешь — она [русалка — В. Р.] ночью придет, задавит!»[1368]. Тем не менее в некоторых рассказах люди забирают этот предмет себе. После этого русалка причиняет людям всяческие беспокойства: спутывает рыбакам невод[1369], начинает приходить ночью, стучать в окна и двери[1370], «смеяться жутким смехом»[1371], не давать спать[1372], требовать свой гребень обратно. Чтобы прекратить преследования русалки, следовало бросить гребень в воду или возвратить на то место, откуда он был взят.
Иллюстрация Михаила Нестерова к драме Пушкина «Русалка».
Пушкин А. С. Сочинения А. С. Пушкина, изданныя для юношества: С биографиею поэта, портретами и снимками с почерка его, картинами и политипажами в тексте / под ред. В. П. Авенариуса; [рис. исполнены М. В. Нестеровым]. — Т. 2: Поэмы и драматические произведения. — Москва: Издание книгопродавца А. Д. Ступина, 1899
И южные, и северные русалки могут иметь пристрастие к танцам, «гулянкам». В полесской быличке русалки являются деду в житном поле: «посмотрел [дед — В. Р.] вокруг и видит: двенадцать девок взялись в круг и танцуют, и кличут, что пойдем к нам. Все в белом, и косы длинные по пояс»[1373].
В некоторых текстах и северного, и южного региона русалка может манить к себе, завлекать в воду, соблазнять: «русалка та песнями приманивает и забирает к себе»[1374], «Ваню [русалка — В. Р.] заманивала в воду. Без слов. Рукой манила»[1375], «они могут утопить ведь, по идее, заманить человека в воду, мужчину, и утопить просто»[1376], «[русалки — В. Р.] сидят под деревом с корзинками в руках, в которых носят ягоды, орехи, бублики, калачи, и этим заманивают к себе маленьких ребят и защекочивают, а потом и радуются»[1377]. Как правило, цель соблазнения — сгубить, утопить, защекотать свою жертву, довести до самоубийства: в воде русалка хватает свою жертву за ногу и утягивает на дно.
Ругались мы с мужем, а ребятишки в сарае были. И, говорит, я что подумала — ну, в сорочке, раздетая-то подумала на омут топиться бежать… Вот прибежала, говорит, а там русалка с красной розой. «Иди, — говорит, — сюда иди!» Манит рукой-то. И вот она [женщина — В. Р.] только хотела прыгнуть, а он [муж — В. Р.] ее сзади схватил, Иван-то. Не дал прыгнуть. Вот она русалку с красной розой видела. Привиделось, наверное…[1378]
