Иногда считается, что домовой может вызывать болезни. В Вологодской губернии говорили, что если домовой наступит на какую-нибудь часть тела, то она «сразу же как будто отпадает, теряя всякую чувствительность»[844]. По одному из рассказов, у старухи из-за домового образовался «опор»: сильно заболела кисть руки, потому что домовой, обходя ночью дом, оперся на нее[845]. По свидетельству из Тульской губернии, на ночь следовало закрывать или «закрещивать» всякую посуду с пищей и питьем, а также одежду. Если этого не сделать, то домовой (или другая нечистая сила) «напакостит» и человек, который это съест или выпьет (или будет носить такую одежду), сильно заболеет[846].
В некоторых рассказах поведение домового окрашено в эротические тона: он проявляет интерес, расположение к женщинам, а иногда и домогается их — гладит по волосам, целует[847], обнимает, задирает юбку[848]. Согласно свидетельству из Тамбовской губернии, «много рассказывают про связи домового с молодыми солдатками и вдовами». При этом он якобы вступает в конкуренцию и даже в борьбу с другим демоническим любовником — огненным змеем[849]: при появлении змея в доме «домовой бросается на него, и происходит ожесточенная драка». Дети, родившиеся от связи домового с женщиной, умирают прежде, чем их успевают окрестить, и в виде нечистых духов живут за печкой или в подполе[850] (см. также главу «Покойник»).
Купчиха и домовой. Картина Бориса Кустодиева. 1922 г.
Wikimedia Commons
Изредка считается, что домовой может красть детей до крещения: «много [дворовой — В. Р.] детей оминивает [обменивает — В. Р.], а чурку повалил [положил — В. Р.] вместо ребенка»[851]. Представление о том, что домовой крадет детей, отражено и в формулах запугивания: «Не озорничай, а то придет домовой, заберет!»[852], «Дедушка-домовой под печкой, утащит!»[853]. Впрочем, в русской демонологии эту функцию чаще приписывают чёрту или баннику.
Проказы, шалости и прочий наносимый домовым вред можно интерпретировать по-разному. В ряде текстов (в первую очередь из северных и центральных областей) эти события бывают следствием и даже наказанием за неправильное поведение людей[854]. В таком смысле его «полтергейстная», вредоносная ипостась как бы продолжает хозяйские полномочия домового, о которых было сказано выше. В других текстах проказы домового можно расценить как предвестие грядущих бед, несчастий[855] (способности домового предсказывать будущее посвящен отдельный раздел далее по тексту). Иногда домовой безобразничает просто потому, что он нечистая сила, в силу своей демонической природы.
Восприятие проказ как наказания, предвестия или как чистого вреда связано с представлением о «нормальности» или «аномальности» присутствия домового в доме, расценивают ли его как хозяина и покровителя или как вредоносного демона, вроде чёрта или ходячего покойника[856]. По данным Е. Е. Левкиевской, степень «демоничности», «аномальности» домового нарастает по мере продвижения с северо-востока (северные и центральные регионы России) на запад и юго-запад (Украина западнее Днепра)[857] области расселения восточных славян. Таким образом, в разных диалектных вариантах вредоносные проделки домового могут осмысляться или как справедливые наказания за неправильное поведение самого человека, или как предупреждения о грядущей беде, или как козни нечистой силы. В первых двух случаях человеку так или иначе следует прислушаться к домовому, задобрить его или изменить собственное поведение, в третьем же домовой подлежит изгнанию (при помощи святой воды, молитвы и т. п.).
Специфическими причинами вызваны проказы домового в истории из Вологодской губернии. По сюжету у одной девушки пропали вещи, и она сказала: «У кого моя потеря окажется, у того в доме зашалит домовой». После этих слов у соседа девушки начал ежедневно проказить домовой: в доме раздавались шум пляски, топанье босых ног, с чердака в сени летели камни, глина, банные веники, головешки и черепки от посуды[858]. Здесь домовой как бы совмещает в себе функции «нравственного арбитра», наказывающего за неблаговидный поступок (воровство), и демонического помощника, которого «знающий» человек напускает на чужой дом из мести.
Часто проделки домового (особенно душение по ночам человека) связаны с предсказанием будущего домочадцев. Когда домовой душит ночью, ему следует задать вопрос: «дедушко-домовеюшко, скажи, к добру ли, к лиху?»[859] или просто «к добру или к худу?». Если домовой ответит: «к добру» — следует ждать хороших новостей, если же скажет: «к худу» (или просто как будто дунет в ухо: «ху» или «кху») — будут неприятности, умрет или заболеет член семьи[860], падет корова[861]. Чаще всего домовому задают именно указанный выше вопрос, однако иногда спрашивают и другое: в каком году умрет спрашивающий, будет ли хороший улов рыбы[862], найдутся ли пропавшие лошади и где именно их следует искать[863]. Может иметь значение и облик домового, который прикасается или давит: «если <…> голый, как человек, это к плохому давит, а если мохнатенький, как кошечка, это к хорошему давит»[864]. По свидетельству из Калужской губернии, если домовой, когда «наваливается», теплый, то это «к добру», если холодный — то «к худу»[865].
Бывает трудно отличить, в каких случаях домовой целенаправленно «выживает» или даже губит людей, а в каких — предсказывает будущие события, связанные с необходимостью покинуть жилище (например, брак или смерть). Так, девушке, на которую наваливается домовой, мать говорит: «Значит, он тебя с дому выживает, куда-то ты уйдешь», и девушка действительно через год выходит замуж[866]. В другом рассказе молодого человека «выживает» (душит по ночам) домовой — молодой человек вскоре умирает[867].
Домовой может предсказывать будущее и иначе: он плачет, причитает[868], грохочет мебелью[869] и посудой[870] перед бедой, воет и плачет перед пожаром, дает знать о грядущей смерти кого-то из домочадцев треском в углах дома, воет во дворе и трясет ворота перед падежом скота[871], съедает приготовленную женщиной пищу незадолго до смерти мужа[872], тянет девушку за волосы перед тем, как ветром срывает крышу дома[873], зажигает маленькие синие перебегающие огоньки в нежилых помещениях перед кражей[874], звенит в колокольчик перед свадьбой[875], стонет к несчастью или визжит, смеется к радости[876]. Про внезапно возникающие синяки на теле могли говорить «домовой укусил — это перед покойником»[877].
