Поэтому в начале 1460 года король заключил с сыном договор, по которому Карл получил прощение, но за это обязался отдать отцу те крепости в Наварре, в которых еще стояли его войска. Карл в точности исполнил это обязательство, и его друзья и приверженцы, хотя и возражали против этого, но были вынуждены оставить крепости. Таким образом, отец и сын вроде бы примирились, и когда Карл приехал в Барселону, то даже его мачеха обошлась с ним по-дружески.

Портрет короля Генриха IV в средневековом манускрипте. 1480-е

Но вскоре вражда возобновилась, и причиной тому стали два обстоятельства. Во-первых, государственные чиновники Арагона и Каталонии, созванные в Лериду, дав согласие на заключение вечного союза между Арагоном, Сардинией и Сицилией, потребовали, чтобы Хуан объявил наследником Арагонского престола своего сына Карла, но король уклонился от исполнения их требования. Во-вторых, кастильцы старались устроить брак Карла с Изабеллой, сестрой их короля Генриха IV, в то время бездетного (после его смерти она сделалась наследницей Кастильского престола). Карл был готов исполнить это желание, но отец его мачехи убедил короля Хуана II, что этот брак будет для него невыгоден и даже вреден, потому что Карл выгонит своего отца из Кастилии. Вследствие этого Хуан пригласил принца к себе в Лериду, а когда тот приехал, его бросили в тюрьму. Вместе с ним за решеткой оказались его друзья Хуан де Бомон и Гомес де Фриас. Хуан II затеял против Карла процесс, не обращая внимания на протест государственных чиновников Арагона и Каталонии. Король никого не слушал, даже несмотря на то, что кастильцы вторглись в Наварру. Он не отрекся от ненависти к сыну даже тогда, когда в феврале 1461 года жители Барселоны призвали каталонцев к восстанию за принца и отправили к королю грозную делегацию из 60 человек.

Хосе Морено Карбонеро. Портрет принца дона Карлоса де Вианы. 1881

Но все эти меры остались бесплодными. Тогда в большей части Каталонии началось открытое возмущение, а в Барселоне был даже сформирован революционный комитет. Это привело в такой ужас королеву, управлявшую своим мужем, что в марте 1461 года она убедила короля выпустить принца на свободу.

После этого Карл отправился в Барселону, и королева была вынуждена заключить с каталонцами договор, унизительный для Хуана. Согласно этому договору, король должен был не только провозгласить Карла наследником престола, но и сделать его своим постоянным наместником в Каталонии, предоставив ему право созывать государственных чиновников этой провинции, но при этом сам король мог присутствовать в собрании только тогда, когда они желали этого. Кроме того, места полководцев Каталонии должны были розданы только местным, все приверженцы принца должны были остаться нетронутыми, графиня де Фуа и все гасконцы должны были оставить Наварру, а управление этим королевством должно было перейти в руки арагонцев. Король принял эти условия, но очень скоро показал, что относится к ним несерьезно. А 23 сентября 1461 года Карл Вианский скоропостижно умер.

Для Хуаны Энрикес и ее партии принц Вианский был единственным препятствием, отделявшим ее сына Фердинанда от наследования престола. И после внезапной смерти Карла его сторонники уверенно заговорили о том, что он был отравлен по приказу Хуаны. По мнению историка Фридриха-Кристофа Шлоссера, подозрение в отравлении было «правдоподобнее, чем обыкновенно бывает в подобных случаях, несмотря на то, что и здесь оно не подкреплено положительным доказательством»²².

Каталонцы назвали смерть Карла убийством. Барселона, бывшая в то время одним из самых больших и богатых городов Европы, даже ввела у себя республиканское правление, привлекла на свою сторону значительную часть королевства и заперла свои ворота перед королевой, которой Хуан II поручил усмирить Каталонию. Королева была вынуждена бежать с находившимся при ней десятилетним сыном – будущим Фердинандом II Арагонским, прозванным «Католиком» (El Católico). Она бежала в Жирону, но этот город был взят каталонцами, так что она едва успела найти спасение в крепости Жиронела, где ее заперли и держали в самом стесненном положении.

Республиканцы получили поддержку от Кастильского короля Генриха IV и от короля Франции Людовика XI, но эта помощь была незначительна. Правда, Генрих вторгся в Наварру, но скоро отказался от этого предприятия. Людовик и тут следовал той же бесстыдной и вероломной политике, которая всюду руководила им: он до тех пор ободрял и поддерживал заговорщиков деньгами и обещаниями, пока король Арагонский не пришел в отчаяние. Тогда Людовик продал последнему свою помощь за участок земли, увеличивший французские владения в Пиренеях. В мае 1462 года он заключил союз с Хуаном, обещал дать ему взаймы 450 000 дукатов и послать против Барселоны отряд в 700 человек. За это он получил в виде обеспечения графства Руссильон и Сердань, которые должны были оставаться в руках Франции до уплаты 700 000 дукатов, причем было условлено, что доходы с графств не будут вычитаться из этой суммы.

Конечно же, весь этот договор был обманом со стороны Людовика XI, который с первой минуты его заключения решил не возвращать эти новые владения.

Король Хуан II не имел возможности вновь подчинить себе Каталонию и особенно Барселону, потому что Генрих Кастильский походом против Наварры и вторжением в Арагон заставлял его отправить значительную часть войск из Каталонии. Это обстоятельство дало французскому королю повод завлечь и Генриха Кастильского в сети своей коварной политики. Война продолжалась весь 1462 год, и слабый кастильский король согласился встретиться с Людовиком XI и предоставить ему решение своего дела. Таким образом, как пишет Фридрих-Кристоф Шлоссер, «самый дурной, вероломный, безнравственный государь сделался судьей самых гордых монархов Европы»²³.

Людовик прибег к той же системе, которая всегда и повсюду приводила его к цели и главным средством которой был подкуп. Архиепископ Толeдский и маркиз де Вильена со стороны Кастилии, а гроссмейстер Ордена Монтесы с коннетаблем Наварским со стороны Арагона отправились в Байонну и отдали спорные вопросы на рассмотрение Людовика. Первые два были подкуплены заранее, а другие продались уже в Байонне. Поэтому они полностью подчинились приговору французских юристов.

Генрих имел с Людовиком XI встречу, на которую первый и его свита явились с необыкновенною пышностью, а второй – в грязном и оборванном платье и в берете, на котором спереди был прикреплен оловянный образок Девы Марии. Его свита имела такой же неприглядный вид. Посредничество, предложенное французским королем, было также чистым обманом, потому что приговор его не удовлетворил ни королей, ни графа де Фya, хотя Генрих IV признал его справедливым. Людовик с радостью видел, что достиг своей цели, которая состояла в том, чтобы Генрих Кастильский оставил каталонцев на произвол судьбы и признал графа де Фуа законным королем Наварры. При этом Людовик был совершенно уверен, что короли Кастилии и Арагона через год окажутся еще в большей ссоре, чем прежде.

Каталонцы не подчинились приговору Людовика, несмотря на то, что Генрих IV настоятельно рекомендовал им покориться королю Хуану. Наварра отказалась отдать кастильцам, на основании этого приговора, город Эстреллу и его окрестности. Кастильские и Арагонские вельможи, продавшие себя Людовику, впали в немилость. Республика в Барселоне чувствовала, что для поддержания своего существования должна принять монархическую форму правления. Хотя бы для вида. Поэтому она обратилась к португальскому принцу дону Педру, сыну герцога Коимбры, отличавшемуся воинственностью и имевшему притязания на Арагон, перешедшие к нему по наследству от его деда, графа Уржеля. Этот принц жил в Сеуте, откуда португальцы, превосходившие в то время все другие европейские народы храбростью и предприимчивостью, совершали частые набеги на владения мавров, между тем как их мореплаватели открытиями за Атлантическим океаном расширяли весьма ограниченный круг древних географических сведений и открывали поистине беспредельные возможности для торговли с новыми народами. Дон Педру был двоюродным братом тогдашнего португальского короля Альфонса (Афонсу) V и как португальский принц находился в странном положении, потому что его отец был опекуном этого короля и пал 20 мая 1449 года, став жертвой убийства, произошедшего не без ведома Альфонса, хотя последний убедился потом в том, что подозревал дядю совершенно зря. Поэтому дон Педру, не спрашивая разрешения у своего короля, принял предложение каталонцев. В январе 1464 года он прибыл в Барселону со всеми, кто служил ему в походах против неверных, и тотчас же был провозглашен королем Арагона. В Арагоне он звался Педро V.