-А давай-ка, мы с тобой выпьем, – вдруг произнес Хмельницкий.

Серж согласно кивнул. Его удивило, что хозяин не воспользовался прислугой, а налил и принес свой знаменитый коньяк сам.

-Признаться, дорогой, ты меня очень удивил, ты прямо скажи: считаешь я тебя сдал? –вдруг с места в карьер сорвался Хмельницкий.

Брови Савицкого изумленно взлетели вверх.

-Разумеется, нет, – несколько холодно отозвался Серж, – я бы никогда не пришел в ваш дом, чтобы оскорбить подобным предположением.

Эдуард Аганесович неопределенно улыбнулся.

-Тогда, вероятно, ты желаешь: чтобы я это сделал сейчас, в отношении того, кого ты ищешь.

-Мне нет смысла вас обманывать. Да, я хочу именно этого.

-И ты, я полагаю, в курсе, что если бы ко мне с таким вопросом пришел кто-нибудь другой, боюсь, мы бы уже завершили нашу беседу.

-Я в курсе, – все в той же сдержанной манере ответил Паладин.

-Вот, что меня всегда настораживало, так это твоя отчаянная наглость, Паладин, ты испытываешь мое терпение, точнее ты безгранично им пользуешься. Давай поступим следующем образом, мы сейчас поужинаем, потом тебе приготовят комнату, а завтра утром ты поедешь домой, а я забуду о нашем разговоре.

-Я вас понял, – Серж поднялся с места, – извините за беспокойство, вы правы: это действительно была наглость.

-Серж...

-У меня завтра в Питере очень важная встреча, поэтому сейчас мне нужно в аэропорт. Прошу меня извинить.

В этот момент со двора донесся скрип тормозов, затем стук каблучков по паркету и, спустя пару минут, в гостиную ворвалось очаровательное создание, в бело-голубом воздушном сарафане, скроенном по косой линии к низу, по мраморно-золотистым от легкого загара плечам рассыпались рыжие кудри, светло-карие глаза смотрели с веселой беспечностью.

-Папочка, я дома, – звонко возвестила она и замерла увидев направляющегося к дверям Савицкого.

-Серж, – в тоне, каким она произнесла его имя, прозвучала неизбывная ликующая радость, –о Господи, Серж!

В следующую минуту она, не долго думая, сократила расстояние между ними и бросилась в объятия Паладина, так, что ему только и оставалось, что ее подхватить. Савицкий не часто в жизни был так растерян и сбит с толку, как сейчас, вся эта сцена произошла на глазах у отца, а девушка, которую он сейчас обнимал, уже не была тем ребенком из далекого прошлого. Но, похоже, она так не считала.

-Папа, – неохотно выпустив Сержа из объятий, но продолжая держать его за руку, она повернулась к отцу, – как ты мог? Ну как ты мог, не сказать мне: какой у нас гость? Не сказать, что он наконец приехал?

Эдуард однако не производил впечатления расстроенного поведением дочери отца, он мягко улыбнулся,

-Божена, красавица моя, ты никогда не изменишься.

Внезапно Эдуард замолчал, у него в горле застыл комок и все трое, находящиеся в этой комнате, прекрасно поняли: о чем каждый думает в эту минуту.

-Я не знал, что он приедет, клянусь, – сдающимся движением он поднял руки, –Серж, тебе придется по крайней мере поужинать с нами, иначе моя дочь мне этого не простит, а после мы обсудим твою просьбу.

Савицкий посмотрел на Эдуарда внимательно и отрицательно покачал головой.

-Нет, Эдуард Аганесович, вы правы, здесь нечего обсуждать, а на счет ужина, с удовольствием.

-А тебе не говорили, что со старшими надо соглашаться, –Эдуард приблизился, – Пойдемте на террасу, сегодня замечательный вечер.

Полковник Ермаков сидел в своем кабинете и, несмотря на довольно поздний час, не мог заставить себя поехать домой. Его мучила совесть. Да, да, именно она - чертовка, не дающая спокойно спать по ночам. Олег Валерьевич достал бумажник и выложил из него на стол фотографию: четверо вполне счастливых людей: его самый близкий друг, с женой и маленьким сыном, и он сам. Как это было давно, словно совсем в другой жизни… Тогда ему исполнилось только двадцать. Вся жизнь впереди, ни разочарований, ни плохих поступков, ни вечного выбора. В день, когда было сделано это фото, он стал крестным отцом для сынишки дорогих ему людей. Крестным отцом Сержа. С тех пор минуло немало лет. Все они повзрослели, изменились и выбрали свой путь в жизни. Когда Костя и Лена решили перебраться в Италию, он был жутко расстроен. По сути, эти трое стали его семьей, но узнав, что крестник с ними не едет, Олег и вовсе растерялся. На его попечении оставался разочарованный жизнью юноша, с очень непростым характером. Конечно он всегда был таким, Ермаков знал никому не известный секрет: между Сергеем - мягким и интеллигентным мальчиком, которому прочили карьеру дипломата, и нынешним Сержем пролегла пропасть, этой пропастью оказалась женщина. Даже сейчас, при воспоминании о ней, Олега душила бессильная злоба. Женщина, с красивым редким именем - Лия, нежная и изысканная, словно летний цветок. Сергей влюбился в нее без памяти, справедливости ради, стоит отметить: чувство было взаимным. Наверное… До некоторой степени. Лию нельзя было назвать охотницей за богатеньким мальчиком, Сереже едва стукнуло двадцать, девушке исполнился двадцать один год. Смотрелись они на загляденье - красивая, трепетная пара, которой родители с обеих сторон прочили прекрасное будущее и были не готовы его обеспечить. Лия счастливо вышла замуж и стала госпожой Савицкой, что по мнению Олега, ее весьма радовало. Месяца три после замужества все шло хорошо, дальше начались проблемы. Ермаков сначала удивился, когда крестник явился к нему и попросил найти еще одну работу, помимо той, что уже совмещал с учебой. Удивился, но в просьбе не отказал, в конце концов, было только похвально, что Сергей не желает сидеть на шее родителей и стремиться обеспечивать семью сам. Но удивиться пришлось еще раз, когда выяснилось, что помимо переводов, а юноша уже в то время отлично владел английским, он берет приличную кучу всяких подработок: в виде рефератов, докладов и прочего. Квартира у молодых людей была - подарок родителей Сержа на свадьбу, машина тоже была, да и деньги были. Лия одевалась в дорогих бутиках, посещала элитные салоны, часто могла похвастать подругам новым колечком или сережками. Ермаков, разумеется, не вмешивался, да и с чего, если крестник хотел баловать любимую женщину, почему бы и нет. Не было лишь детей, прошло два года брака, а их все не было. Все вокруг хотели: бабушки, дедушки и соответственно будущий отец. Хотела ли Лия, возможно, какая женщина не хочет ребенка, но и расстроенной особо она не выглядела. Если бы тогда Сергей хоть с кем-то поделился своей проблемой, возможно, все удалось бы решить и без потерь, но гордость и самолюбие ему не позволили. В свое семье Савицкий решил разбираться сам. А разобраться было трудно, было трудно понять: чего от него хотела молодая красивая жена. Если она спрашивала новую вещь, он моментально брал подработку и покупал, если намекала, что хочет поехать отдыхать с подругами, ехала. Но Лия хотела не денег и не свободы, скорее наоборот. Ей хотелось страсти и бурных эмоций, хотелось необузданной ревности и чтобы муж проявил собственнический инстинкт. Хотелось отношений на разрыв, чтобы до боли в душе. Возможно, это и было понятным, но она просто выбрала не того мужчину. Сергей был сдержан, спокоен и до безобразия скучен, по мнению жены. Все время у него отнимала учеба и подработки, а оставаясь вдвоем, не находилось общих тем для разговоров. И Ермаков понял бы невестку и даже примирился с ее желанием - иметь под боком необузданного красавца, с характером мачо, вместо покладистого, уступающего ей во всем супруга. Если бы не то, что случилось дальше… А дальше наступил кошмар, то есть началось все очень даже замечательно. Лия наконец забеременела, но ее и без того переменчивый характер сделался просто невыносимым. Она звонила мужу сто раз на дню, устраивая истерики, девушка стала непомерно ревнивой. Если Сергей задерживался хоть на минуту, начинался скандал, если ему звонил кто-либо посторонний - тоже. Вечером, запираясь в спальне на ключ, ночью - заплаканной приходила к мужу на диван и просила прощения. Словно девушка жила в разладе сама с собой. Тогда Олег Валерьевич всего этого не знал, Серж ни с кем не делился семейными сложностями, замыкаясь в себе все больше и больше. Не знал Ермаков и о разговоре, который состоялся между супругами, после, увы, очень печального для обоих события. Лия потеряла ребенка, во всем она обвиняла мужа: в том, что часто оставалась одна, что он не уделял ей должного внимания, что Сергей ей не верен. И к стыду своему, вполне возможно, Олег бы не усомнился в ее словах, но Лия потребовала развода и когда, пытаясь помочь сохранить семью, он пришел с ней поговорить, девушка была просто вне себя. Каждая фраза того разговора врезалась ему в память: