— Мы поговорим об этом после ужина.

— Отлично. У меня тоже есть пара вопросов, которые я хотел обсудить с тобой, Тициано, — сообщаю я, не отрывая взгляда от него.

Беатрис бросает на меня подозрительный взгляд, её глаза чуть сужаются, словно она пытается понять, что именно я задумал.

— Габи, угадай что? — Майя хватает меня за руку, привлекая моё внимание. Я поворачиваюсь к ней, пытаясь понять, что её так взволновало.

— Что, принцесса? — спрашиваю я с лёгкой улыбкой.

— Я получила десять из десяти за тест по математике! — радостно объявляет Майя, её лицо сияет от гордости.

— Я не удивлён, с твоим-то умом, Майя, — говорю я, мягко щипая её за нос. Она заливается звонким смехом.

— Раз уж ты остаёшься, поможешь мне снова с домашкой? — спрашивает Майя, наматывая на вилку большое количество пасты, которую только что отправила в рот. — Мы перешли к дробям, и есть пару задач, которые для меня просто кошмар.

Я тихо смеюсь.

— Конечно, малышка, — мягко отвечаю я, глядя на неё с теплотой.

— Габриэль, ты в основном живёшь в городе? — спрашивает Луна, её взгляд любопытный, но спокойный.

— Да, но у меня есть дом в Норт-Касле, а также дома в Майами, Лос-Анджелесе и Италии, — говорю я, пожимая плечами. — Но в основном я останавливаюсь в отелях, принадлежащих нашей семье.

— Почему? — тут же спрашивает Майя, с любопытством глядя на меня.

— Ну, потому что я живу один. — Я делаю долгий глоток вина, отпуская руку Беатрис, чтобы слегка оттянуть воротник рубашки, стараясь скрыть лёгкое напряжение.

— А как же твои тёти и кузены? Вы же все живёте вместе, разве нет? — Майя не унимается, продолжая засыпать меня вопросами.

— Нет, уже нет. Только когда я был моложе. Мы все слишком заняты своими делами, — отвечаю я, стараясь говорить непринуждённо. Опуская взгляд на свою тарелку, я чувствую, как на мне сосредоточены взгляды всех присутствующих.

— А вы что, даже не ужинаете вместе? — спрашивает Майя с невинным любопытством, продолжая свою бесконечную серию вопросов.

— Мы собираемся вместе раз в месяц, но последнее время все были заняты, и прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы действительно устраивали семейный ужин.

Беатрис кладёт руку мне на ногу; я не замечаю, как она быстро постукивает пальцами. Я смотрю на неё, и она улыбается мне едва заметной улыбкой.

— Ну, теперь у тебя есть Беа, и мы едим вместе, когда удаётся. — Майя кладёт руку мне на руку, добавляя к моменту своей лёгкой, но тёплой поддержкой.

— Да, теперь у меня есть Беа. — Я улыбаюсь, беру её маленькую руку и целую её.

Майя хихикает, а моя другая рука в это время держит Беатрис под столом.

— В следующий раз я сяду рядом с ним, — не особо скрываясь, шепнула Луна Карле.

— Не наглей, — буркнула Тереза, ставя на стол кекс чамбелла и слегка хлопая Луну по затылку.

Беатрис начинает собирать тарелки и направляется на кухню.

— Почему ты убираешь за всеми? — спрашиваю я.

Она вздрагивает, не заметив, что я последовал за ней.

— Один день в неделю мы ужинаем без прислуги, и все по очереди помогают, — объясняет Беатрис, ставя тарелки в раковину.

Я подхожу к ней сзади. Она оборачивается, а я кладу руки по обе стороны от неё и улыбаюсь.

— Что ты делаешь, Габриэль? И почему ты ведёшь себя так в присутствии моей семьи? Мы ведь не на людях.

Я лишь пожимаю плечами, проводя пальцами по её волосам.

— Потому что мне так хочется.

Я провожу пальцами вдоль её шеи, скользя ниже по краю её свитера. Она резко вздыхает, когда я едва ощутимо сжимаю её сосок. Медленно поднимаю глаза к её взгляду.

— Я умираю от желания взять их в рот, Беатрис, — шепчу я.

Я не отвожу от неё глаз, скользя рукой вниз, а затем под её рубашку и бюстгальтер. Моя ладонь накрывает её тёплую грудь, нежно сжимая. Её глаза прикрываются, дыхание становится прерывистым.

— Габриэль, кто-нибудь увидит, — шепчет она, пытаясь унять дрожь в голосе.

Я склоняю голову к её уху, приближаясь ещё ближе.

— Никто не увидит, patatina mia, — шепчу я, позволяя итальянскому прозвищу сорваться с губ.

Моя рука теперь более требовательно сжимает её грудь, но поцелуи на её шее остаются мягкими, почти нежными.

Голос Терезы вырывает меня из моего пылкого момента, и Беатрис отталкивает меня, поворачиваясь к раковине, чтобы открыть кран и начать ополаскивать тарелки. Я быстро разворачиваюсь к столешнице, стараясь скрыть заметный бугор в своих штанах.

— Габриэль, Тициано хотел бы видеть тебя в своём кабинете, дорогой, — заявляет Тереза, протягивая мне две порции кекса. — Я принесу кофе через пару минут.

— Конечно, и спасибо за восхитительный ужин, — отвечаю я, наклоняясь, чтобы поцеловать её в щёку. Лёгкий румянец появляется на её лице.

Бросаю взгляд на Беатрис, но она сосредоточенно продолжает заниматься посудой, избегая смотреть в мою сторону.

— Беатрис, я ненадолго, — говорю я, надеясь привлечь её внимание.

Она оборачивается через плечо и кивает. Я подхожу к ней, балансируя тарелки в одной руке, а другой нежно касаюсь её шеи, наклоняю её голову и мягко целую.

Как только я выхожу в коридор, Тереза тут же начинает свою допрос.

— Ну, ты собираешься рассказать, что стало причиной твоей внезапной перемены, Беатрис? Ты же ещё недавно ненавидела его и использовала любую возможность, чтобы унизить или оскорбить, а теперь… теперь делишь с ним постель? Целуешься? И смотрите друг на друга, как парочка подростков? — её голос звучит одновременно возмущённо и любопытно.

— Как парочка подростков? — тихо смеюсь я, продолжая идти в сторону кабинета Тициано.

Подойдя к двери, я стучу, и, услышав его разрешение войти, открываю и захожу внутрь. Он поднимается, как только видит меня, и я ставлю тарелки с кексом на стол. Он жестом указывает мне сесть напротив него.

— Слушай, Габриэль, перейду сразу к делу, — начинает он, пристально глядя на меня. — Очевидно, что между тобой и моей дочерью что-то изменилось. Но я хочу, чтобы ты знал: я не потерплю, если ты решишь играть с её чувствами.

Мой телефон издаёт сигнал, прерывая наш разговор, но я игнорирую его и сосредотачиваюсь на ответе Тициано.

— Не могу отрицать, что наши отношения продвинулись вперёд, — начинаю я, чувствуя, как напряжение в комнате становится ощутимым. — И… и мне действительно не безразлична она. Именно поэтому я хотел поговорить с вами.

Я делаю паузу, чтобы подобрать слова.

— Думаю, нам стоит пересмотреть наш договор и перейти от встреч к помолвке, как мы обсуждали ранее. Учитывая то, что произошло, ваши враги следят за ней… за вами всеми. Но нам нужно убедить их в реальности нашего союза, и что может быть лучше, чем объединение наших семей через брак?

Я внимательно наблюдаю за его реакцией, ожидая, как он воспримет моё предложение.

Он молчит несколько секунд, внимательно смотря на меня.

— И ты готов зайти так далеко, чтобы жениться на ней? — наконец спрашивает он, его голос твёрдый, но с намёком на недоверие.

— Да, — отвечаю я, удивляясь самому себе, насколько уверенно и без малейшего колебания прозвучали мои слова.

— Габриэль, за всё время ты показал себя как надёжный человек, — говорит Тициано, его голос становится мягче, но остаётся серьёзным. — Ты не раз спасал её, и только за это я навсегда перед тобой в долгу.

Он делает небольшую паузу, словно оценивает мою реакцию.

— Но я знаю одно: Беатрис не стала бы терпеть тебя, если бы ты был ей безразличен. Тем не менее я ожидаю, что ты будешь верен своим обязательствам — и во время помолвки, и в браке, если дело дойдёт до него.

Его взгляд становится пристальным, будто он хочет убедиться, что я всё понял.

— Можете на меня положиться, — отвечаю я твёрдо, глядя ему прямо в глаза, чтобы он понял: я говорю это без тени сомнения.

Мой телефон звонит, на экране появляется имя Микки.

— Простите, нужно ответить, — извиняюсь я, поднимаясь и отходя в сторону.