Его прикосновение лёгкое, почти неощутимое, но в нём столько нежности, что у меня перехватывает дыхание.

— Никогда? — шепчу я, глядя на него с недоверием.

— Никогда, — отвечает он спокойно, его тёмные глаза встречаются с моими, полные искренности.

Его кончики пальцев скользят по моим губам, заставляя меня задержать дыхание. Затем его рука перемещается, проводя вверх вдоль моего предплечья, оставляя за собой лёгкий холодок и мурашки.

Его пальцы едва касаются ткани футболки, осторожно следуя по изгибам моего тела. Моя кожа реагирует, будто электрический разряд пробежал по всему телу. Когда его рука мягко проходит по моей груди, задевая соски, они напрягаются в ответ на его прикосновение, усиливая охватившее меня ощущение.

Моё лицо мгновенно заливает глубокий румянец, когда я замечаю, как он наблюдает за реакцией моего тела. Но в его прикосновениях нет ничего пошлого или вызывающего. Это мягкие, почти невесомые движения, как будто он просто ищет связь, стремясь почувствовать и понять.

Он медленно поднимает голову с моего живота, затем опирается на локти, чтобы посмотреть мне в глаза, и в его взгляде читается что-то, что заставляет меня затаить дыхание.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он мягким голосом, его взгляд изучающий и заботливый.

— Лицо немного побаливает, а шея какая-то затекшая, — отвечаю я, начиная приподниматься.

Но тут же невольно издаю стон, когда боль вспыхивает в разных частях тела, заставляя меня замереть на мгновение.

— Я принесу тебе лекарство, — говорит он, быстро вставая с кровати.

Не теряя времени, он выходит из комнаты, его шаги звучат торопливо, словно он не хочет заставлять меня ждать.

Я наклоняюсь и беру телефон, тихо выругавшись — должно быть, я проспала будильник.

Сбрасываю одеяла с ног и, хромая, направляюсь к шкафу. Открыв его, я замираю в удивлении: там висят не только вещи, которые заказал Габриэль, но и несколько моих собственных вещей, включая платья. Эта неожиданная забота вызывает у меня смешанные чувства, и я на мгновение задерживаю взгляд на знакомых силуэтах.

С недоумением я подхожу к комоду, который, я точно знаю, вчера был пуст, и вижу, что каждый ящик заполнен: нижним бельём, носками, пижамами и другой одеждой.

Если бы я не была ограничена во времени, я бы разыскала Габриэля и устроила ему разнос. Когда он успел зайти в квартиру и забрать мои вещи? Я направляюсь в ванную, чтобы заняться утренними делами, и с облегчением замечаю, что моя косметичка тоже там.

Я надеваю чёрные облегающие брюки и чёрную водолазку — прохладная погода оправдывает мой выбор, но главное, мне нужно скрыть синяки на руках, ногах и шее.

Я наношу консилер и макияж, чтобы скрыть синяки на щеке и возле губ. Затем подвожу глаза чуть ярче, чем обычно, надеясь, что это отвлечёт внимание от едва заметных теней, которые всё ещё проглядывают сквозь слой косметики.

Обычно для фотосессий я убираю волосы наверх, но сегодня решила заплести простую свободную косу на бок. Надевая свои чёрные ботильоны на низком каблуке, я замечаю, как в комнату входит Габриэль.

— Эй, прости, что задержался, я говорил по телефону… Постой, что ты делаешь? Тебе нужно лежать в постели, — говорит Габриэль, ставя воду и лекарства на туалетный столик.

— Думаю, ты уже понял, что обычно я бы отчитала тебя за то, что ты привёз все мои вещи, даже не посоветовавшись со мной, но у меня осталось всего сорок пять минут, чтобы добраться до Сохо, потому что я проспала будильник. Так что это придётся отложить.

— Я выключил твой будильник. Тебе нужно было отдохнуть.

На его лице появляется смущённая улыбка, но это лишь усиливает моё раздражение.

— Габриэль, клянусь, если бы я не спешила, я бы устроила грандиозный скандал прямо сейчас. Но, кажется, мне придётся тебя поблагодарить, потому что, если бы не твоя забота и мои вещи не оказались здесь, я бы точно опоздала. Хотя я бы и не опоздала, если бы ты не выключил мой проклятый будильник! — сердито выпаливаю я.

— Пожалуйста? — отвечает он, словно сам не уверен в своей правоте.

Я с трудом сдерживаю смех, потому что хочу продолжать злиться на него.

— Ты не можешь попросить кого-нибудь заменить тебя? — спрашивает он, нахмурившись, словно искренне не понимает, почему я должна идти.

— У нас нет горячей линии для фотографов на случай чрезвычайных ситуаций, Габриэль. Эта съёмка была запланирована ещё несколько месяцев назад, — отвечаю я с лёгкой раздражённостью в голосе.

— А что, если они спросят про синяки? — его пальцы осторожно касаются моего лица, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.

— Скажу, что попала в аварию, — пожимаю плечами, уходя обратно в гардеробную в надежде найти то, что ищу. Я не уверена, с чего начать поиски, но тут взгляд цепляется за то, что нужно.

— Ага! — восклицаю я, хватая шарф и коричневую косуху из замши, которые надеялась найти, и оборачиваю его вокруг шеи, добавляя яркий акцент к своему образу. — О, чёрт, моя сумка! Всё, что мне нужно для съёмки, осталось в хранилище!

Я снова проверяю время на телефоне и нервно выдыхаю:

— Я не успею!

— Беатрис, расслабься, это те сумки, которые тебе нужны? — спрашивает Габриэль, направляясь в гостиную.

Он поднимает мою сумку с камерой и другую, с объективами, которые я обычно использую.

Я с облегчением выдыхаю, подхожу к нему и обнимаю.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — восклицаю я, искренне радуясь его предусмотрительности.

— Значит, грандиозная истерика, которую ты собираешься устроить позже, отменяется? — с ухмылкой произносит он, обнимая меня.

Я тихо смеюсь в ответ, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает.

— О нет, она всё равно случится, — уверяю я его, забирая сумки из его рук.

Я встаю на носочки и целую его в щёку, но слишком поздно осознаю, что делаю. У него на лице появляется мягкая улыбка, в то время как я уверена, что моё пылает от смущения.

— Эм… спасибо… ещё раз.

— Пожалуйста, Беатрис, — отвечает он, и я бросаю на него взгляд через плечо, когда тянусь к двери.

Он всё ещё смотрит на меня с серьёзным выражением лица, но уголки его губ слегка приподнимаются в едва заметной улыбке, прежде чем я закрываю дверь.

Глава 27

Габриэль

— Пять дней. — Мой кулак с грохотом обрушивается на стол. — Чёрт возьми, пять дней, и у нас до сих пор ничего нет?! — мой голос резкий, полный гнева и разочарования, словно удар хлыста. — Я хочу видеть головы! — рявкаю я, ощущая, как ярость пульсирует в висках.

Я обвожу взглядом лица собравшихся. На меня смотрят холодные глаза тёти Розетты, спокойные и пронзительные, и обеспокоенный взгляд Анджелы.

— Кто-то должен знать, что, чёрт возьми, произошло с нашим соглашением с Галло! Почему они так резко изменили правила игры?! — мои слова звучат, как угроза, хриплый рык, который заполняет комнату.

Напряжение в воздухе становится почти осязаемым, словно перед грозой.

— Ты обвиняешь собственную семью в предательстве, Габриэль? — Розетта медленно поднимает бокал, изучая его содержимое, прежде чем сделать неспешный глоток. Её голос звучит мягко, но в нём чувствуется стальная нота. — Это очень серьёзное обвинение, племянник.

— Кажется, ты забыла, что это ты учила меня никому не доверять, Zia, — парирую я, мой голос звучит резко, словно удар хлыста, от которого в комнате будто становится холоднее.

Розетта поднимает на меня взгляд, её тонкие брови чуть приподнимаются, а руки скрещиваются на груди в жесте, полном выдержанного вызова.

— А это так? — её голос звучит обманчиво мягко, но в нём чувствуется сталь.

Домани поднимает глаза, его взгляд встречается с моим, в них нет страха, только лёгкое напряжение. Анджела тоже смотрит на меня, её лицо — отражение ожидания, словно каждое следующее слово должно дать ответ на все вопросы.

— Всем в этой комнате прекрасно известно, что предательство не раз показывало своё уродливое лицо в нашей семье. Но… — я делаю короткую паузу, чтобы каждое слово, словно капля, прорезало воздух, — я уверен, что каждый здесь готов отдать свою жизнь, чтобы довести до конца то, ради чего мы начали это дело. — Мой взгляд, полный твёрдой решимости, обводит присутствующих, как бы призывая каждого подтвердить мои слова.