— Я пришлю за тобой машину. Будь готова через час и не одевайся как шлюха, — сказал он, и связь оборвалась.

Я сижу, всё ещё прижимая телефон к уху. Рука болит от того, как сильно я сжимаю телефон. Я понимаю, что, возможно, испортила образ вчера, но это не даёт ему права так со мной разговаривать.

Ему нужно напомнить, что я одеваюсь только для себя.

Ровно через час водитель вызывает меня по внутренней связи и сообщает, что приехал за мной. Я выхожу из квартиры с счастливой улыбкой на лице.

Когда я покидаю лифт, Джордж смеется:

— Боже мой, мисс Беа! Мне нравится ваш наряд. Вы собираетесь на тематическую вечеринку?

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Что-то в этом роде, Джордж.

Распахнув дверцу, я замечаю, что у водителя при виде меня отвисает челюсть, но он быстро берёт себя в руки.

— Синьорина Беатрис?

— Это я! — отвечаю я, давая ему пять.

Он неуклюже открывает дверцу машины, но в конце концов жестом приглашает меня сесть. Я усаживаюсь, и он захлопывает за мной дверь, но продолжает стоять там ещё мгновение, прежде чем поспешить обратно на водительское место.

По дороге в ресторан его взгляд несколько раз возвращается ко мне. В последний момент я испытываю сожаление, увидев ресторан, к которому мы подъезжаем, но уже слишком поздно. Теперь пути назад нет. Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, когда Габриэль подходит к машине и открывает дверцу. Он протягивает мне руку, и я беру её, по очереди опускаю ноги и встаю. Его глаза расширяются от шока, но затем на лице появляется гнев.

Люди, которые входят в здание или выходят из своих машин, останавливаются, чтобы поглазеть на меня. На их лицах можно прочитать шок, замешательство и даже смех.

— Что, черт возьми, на тебе надето? — шипит Габриэль мне на ухо.

Я пожимаю плечами, оглядывая свой наряд.

— Ты сказал, чтобы я не одевалась как шлюха, так что это было либо костюмированное платье, либо костюм баклажана. Учитывая варианты, я думаю, что это выглядит довольно неплохо.

Я улыбаюсь ему.

Его челюстные мышцы напрягаются, и он говорит со мной с фальшивой улыбкой на лице:

— Ты меняешься.

— Нет, это не так.

Мы смотрим друг на друга, все еще улыбаясь, хотя в глазах у нас обоих горит гнев, бросая друг другу вызов.

— Ладно, если хочешь выглядеть так, будто у тебя крыша поехала, давай. Книга будет продаваться лучше, когда вся эта идиотская история закончится, и мы сможем использовать в качестве причины твоё психическое заболевание.

— Психическое заболевание?

— Да, ты явно ненормальная, и я встречаюсь с тобой из жалости, но потом это становится просто невыносимым, и тебе нужно уехать на лечение. На самом деле наши пути расходятся.

Его улыбка становится шире, а я в ужасе смотрю на него в ответ. Он гладит меня по лицу.

— Подумай обо всем том безумном дерьме, которое ты вытворяла с тех пор, как это началось. И оно становится только хуже. Пойдем, любовь моя, пойдем в ресторан.

Последнюю часть он произносит достаточно громко, чтобы все вокруг услышали, как он говорит с любовью. Я застываю на месте, когда он тянет меня за руку. Габриэль поворачивается ко мне с озабоченным выражением на своем порочном, прекрасном лице.

— Что-то не так, любимая? Ты плохо себя чувствуешь?

Он кладет руку мне на щеку, затем на лоб, и на его губах появляется легкая ухмылка. Я отстраняюсь от его руки.

— Мне нужно переодеться.

— Что это было, дорогая?

Он наклоняется ко мне, и я понимаю, что он меня услышал. Я борюсь с желанием пригнуть его голову и ударить коленом в лицо.

— Я сказала, что мне нужно переодеться, — выдавливаю я слова сквозь стиснутые челюсти.

— Да, конечно, ты можешь сходить в туалет. Пойдем внутрь.

Я тяну его обратно, когда он снова начинает уходить.

— Я ненавижу тебя.

— Ты думаешь, что сейчас не сможешь есть? — Он вздыхает и заключает меня в объятия, в то время как мои руки безвольно свисают по бокам. — Конечно, мы можем отвезти тебя домой.

— Надеюсь, ты подавишься тем дерьмом, которым ты так набит, — шепчу я ему на ухо, словно кричу.

Габриэль резко отстраняется, держа меня за руку.

— Рауль, планы изменились. Беатрис неважно себя чувствует.

Он обращается к водителю, который был свидетелем и слышал весь разговор, находясь так близко от нас, но тот в ответ кивает.

— Отвези нас обратно в отель.

— Сию минуту, сэр.

Габриэль открывает дверцу и кладет руку мне на спину, когда я наклоняюсь, чтобы сесть. Он слегка подталкивает меня, прежде чем закрыть за мной дверь. Затем обходит машину с другой стороны и садится, откидываясь назад, чтобы расстегнуть свой костюм.

— К счастью для тебя, я предвидел, что ты выкинешь что-нибудь подобное. В номере отеля есть платья, в которые ты можешь переодеться.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю в окно.

— Я не буду носить одежду твоих подружек по сексу.

— Они новые, я купил их для тебя.

Я поворачиваюсь к нему лицом, но он тоже смотрит в окно.

— Почему?

— Потому что у тебя, очевидно, нет ни малейшего понятия о вкусе или моде.

Остальная часть поездки проходит в молчании.

— Я подожду в вестибюле. Мне нужно уладить кое-какие дела, — говорит он мне, когда мы входим. Несколько человек бросают на меня косые взгляды, а у некоторых от удивления открываются рты. Тут я вспоминаю, во что я одета.

Я не планировала, что моя идея обернется такими неприятными последствиями. Персонал впускает меня в номер Габриэля и в другую комнату, которую я помню как его собственную. Учитывая, насколько здесь светло, я вспоминаю, что его комната была такой же темной, как и его душа.

Горничная приносит вешалку с платьями, а вторая горничная приносит еще одну вешалку с полками, на которых выставлены всевозможные туфли на каблуках.

— Для чего, черт возьми, все это нужно?

Я спрашиваю одну из горничных, не возражает ли она помочь, и она улыбается, прежде чем расстегнуть на мне молнию.

— Вы, должно быть, действительно нравитесь синьору Габриэлю, мисс.

— Сомневаюсь в этом, — бормочу я, вытаскивая руки из костюма.

Я просматриваю его коллекцию, и, хотя все платья великолепны, некоторые из них немного коротковаты. У большинства отсутствуют спинка или рукава, а разрезы доходят мне до бедер.

Я выбираю ярко-красное платье без бретелек с высоким разрезом сбоку и босоножки на каблуках телесного цвета с ремешками. Волосы я оставляю собранными в высокий хвост, который у меня уже есть.

Я подкрашиваю губы и спускаюсь на лифте. Оглядываю холл в поисках Габриэля, и нигде не могу его найти. Выйдя на улицу, замечаю, как он разговаривает с несколькими мужчинами. Некоторые из них бросают на меня взгляды, и в этот момент он поворачивается ко мне. Я вздергиваю подбородок, делаю глубокий вдох и подхожу к нему.

Его взгляд скользит от моего лица вниз по платью, а затем возвращается обратно вверх.

— Ты прекрасно выглядишь, Беатрис, — говорит он и целует меня в обе щеки.

— Не понимаю, чем отличаются наши с тобой вкусы. По крайней мере, в моем наряде мне было бы тепло сегодня вечером.

— Я согрею тебя, — он наклоняется и целует мое обнаженное плечо, от чего, к сожалению, мне становится тепло.

Он обращается к группе мужчин, наблюдающих за нами, и представляет меня:

— Джентльмены, я хотел бы познакомить вас с моей девушкой, Беатрис Бьянки.

Он кладет руку мне на поясницу, и я перекладываю предметы, которые держу в левой руке, чтобы пожать руки мужчинам. Каждый из них улыбается и кивает, пожимая мне руку или целуя в щеку.

— Я знаю Тициано Бьянки, он представлял компанию моего отца во время слияния. Хороший человек, — говорит мне красивый незнакомец.

Я улыбаюсь в ответ.

— Он мой отец, и да, он хороший человек.

В этот момент мой телефон звонит, отвлекая мое внимание.

— Извините, — говорю я группе, протягивая руку Габриэлю. — Тебе придется подержать их, потому что они не влезут в мой клатч. И потому что ни одно из платьев, которые ты купила, не сидит на тебе достаточно хорошо, чтобы носить их, не выглядя при этом вульгарно.