– Я же говорил, – смеется Герасимов.

– Похоже, больше никто не придет, – оглядываю шестерых ребят и окидываю взглядом толпу людей.

– Так вроде никто больше и не собирался, – говорит Соня.

– А вы ждете кого-то еще? – слышу у себя над головой голос Залесского, и плечи осыпает мурашками.

Меня смущает его близость.

– Нет, никого. Просто думала, это станет неплохим мероприятием по сплочению коллектива, – пожимаю плечами и наконец-то прохожу в зал.

– Ваш парень не против, что вы проводите выходной день с толпой студентов, вместо того чтобы радовать его своим присутствием? – спрашивает он так, чтобы слышала только я.

– Моя личная жизнь, Тимур, вас не касается, – стараюсь игнорировать то самое чувство, что не дает мне покоя несколько дней.

– Я бы абсолютно точно расстроился, если бы моя девушка предпочла мне каких-то сопляков.

– А ваша девушка разве не расстраивается, что вы ее не позвали?

– У меня нет девушки, – говорит он, улыбаясь.

А я ругаю себя, что поддалась на его провокацию.

– Кстати, – парень протягивает мне программу фестиваля, – это вам.

– Спасибо, Тимур, – успеваю осмотреть обложку буклета. И вроде нет в действиях Залесского ничего предосудительного, но я все равно смущаюсь.

Мы рассаживаемся по местам, а я не могу отделаться от чувства, будто совершила оплошность.

– О! Привет! – слышу голоса девочек и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не один ли это из моих студентов.

Но только оборачиваюсь и встречаюсь с внимательным взглядом кофейных глаз. Руднев смотрит на меня, не отводя взгляда в сторону, а я на мгновение теряюсь. Всматриваюсь в его лицо и стараюсь увидеть все те эмоции, которые вложил он в песню.

– Здравствуйте, Ольга Александровна, – говорит он, не моргая.

– Здравствуйте, Денис. Мне казалось, вы не сможете к нам присоединиться.

– Мне удалось вырваться на пару часиков, – все еще не сводит с меня глаз, а я не выдерживаю пристального внимания и отворачиваюсь, ощущая себя трусихой.

Я ведь никак не отреагировала на его послание. Видела, что он сидит онлайн, но не смогла ничего ответить, так сильно меня потрясло услышанное. И если честно, я и шла сюда с мыслью отвлечься, зная, что не увижу Руднева.

Но вот он здесь и садится прямо позади меня. Затылок жжет от его взгляда, но я стараюсь сосредоточить внимание на чем угодно, только не на своих ощущениях.

– Вам нехорошо? – садится рядом Залесский. – Может, принести воды?

– Да, буду благодарна, – едва заметно киваю.

Зал заполняется людьми. Студенты будто забывают о моем существовании. Все, кроме того, который сидит сзади и гипнотизирует меня взглядом.

– Держите, – возвращается Тимур, протягивая мне пластиковую бутылку.

– Благодарю, – забираю воду и, открутив колпачок, делаю несколько жадных глотков.

Но тут начинает играть музыка и на сцену, расположенную перед киноэкраном, выходит ведущий. Пока идет вводная часть, мне даже удается на время отвлечься от непрерывного ощущения, будто за мной наблюдают.

Но когда выключают свет и начинается первая картина, я особенно остро чувствую внимание Руднева, как и близость Залесского, что то и дело наклоняется ко мне, комментируя происходящее.

      Фильм заканчивается, и соседи слева исчезают. Не успевают закончиться титры картины, как на соседнем от меня месте оказывается Руднев. Я не вижу его, но узнаю по энергетике, идущей от его тела, по запаху и по тому, как сбивается мое собственное сердцебиение рядом с ним.

Начинается следующая кинокартина, и мои щеки заливает краской. На экране показана доска в аудитории и слышатся стоны. А затем камера выцепляет парочку, что предается животной страсти прямо на учительском столе.

Я каменею и сгораю со стыда, не зная, куда себя деть.

– Фильм моего приятеля, – шепчет мне Залесский. – Того самого, про которого я рассказывал, – говорит он, а я даже пошевелиться не могу, желая сбежать немедленно.

– Хотите уйти, Ольга Александровна? – спрашивает с другой стороны Денис.

А я стараюсь найти другой, более достойный выход из сложившейся ситуации.

Денис

– Вы не обязаны находиться здесь и смотреть это до конца, – вижу, как Оля бледнеет. Это видно даже в темном зале, освещенном только киноэкраном.

Тим, сука, чертов провокатор. Он не только так не выиграет спор, но, блядь, и от меня ее оттолкнет. Или он намеренно пугает ее, или у него гораздо более коварный план.

– Я досмотрю, – она почти незаметно втягивает воздух, немного приоткрыв губки. И этот невинное действие отдается у меня в паху. Блядь.

Стараюсь думать о другом. Оля в шоке. Вижу, как ей что-то шепчет Тим, и внутри меня все закипает от злости.

Она – моя. И точка!

До сих пор не догоняю, какого хера он влез в это дело? Ведь все могло быть иначе, да?

– Не нужно… – отвечает она Тимуру.

А мне остается только гадать, что именно он предлагает ей. Смотрю на него и вижу наглую усмешку, говорящую о том, что я в жопе.

– Проблемы? – спрашивает он одними губами, а у меня глаза застилает кровавой пеленой. Хочется разбить его наглую рожу в кровь, но я отворачиваюсь к экрану.

Если бы не Тим, я мог постепенно сближаться с Олей, и не знаю почему, но мне кажется, что в этом случае все бы у нас случилось.

– Никаких, – улыбаюсь в ответ.

Там, у нее в квартире, с этими мокрыми тряпками, хлюпающими насквозь кроссовками и пропитанными водой джинсами, я, блядь, ощущал себя настолько живым и даже счастливым, насколько не могла меня заставить почувствовать себя ни одна попойка и самый разнообразный секс.

Мне хотелось остаться с ней в той тесной квартирке и просто быть рядом, чувствовать ее. Точно так же, как когда мы сидели в машине, пропитавшейся тонким запахом бабмука от её парфюма.

– Вы что-то сказали? – шепотом спрашивает она и снова краснеет, увидев, как пара на экране предается страсти.

– Говорю, что, похоже, нас привели не на тот фестиваль, – усмехаюсь, стараясь перевести все в шутку, но Оля едва выдавливает улыбку.

Вся эта ситуация отбрасывает меня на несколько шагов назад.

Она сидит, вжавшись в кресло и практически не дыша, смотрит короткометражку о запретном романе между преподавателем и студентом. Но в отличие от реальной жизни, в фильме учитель соблазняет парня, мысли о котором не дают ей покоя.

Вот только, успев узнать немного Олю, я понимаю, что, увидев это, она снова выстроит между нами стену. Увеличив расстояние, которое я успел сократить, до целой пропасти.

– Вам нравится? – спрашивает её Тим.

– Провокационно, – отвечает она неоднозначно.

Когда я ехал сюда, зная, что в моем распоряжении всего три часа, понимал, что не упущу свой шанс.

Всю ночь не сомкнул глаз, ожидая какой-то реакции на мою песню от Ольги Александровны. Но в итоге получил лишь молчание.

И как я должен был жить до понедельника?

Ведь я практически признался ей в том, что меня кроет от нее. Тот факт, что рядом будет Тим, стал последним доводом для того, чтобы сорваться на гребаный фестиваль. Их общение сводило меня с ума.

Видел же вчера, как она ему улыбалась. И казалось, что земля из-под ног уходит. Не могла она отвечать ему взаимностью. Не могла?

– Вам плохо? – снова спрашиваю.

– Нет, Денис… – она шумно втягивает воздух. – Я в порядке, – ее глаза распахиваются широко, а щеки розовеют, потому что студент затаскивает преподавателя в подсобку, прямо в разгар учебного дня, и за горячим их застает уборщица.

Дальше скандал, увольнение и череда черных дней. И встреча через время, когда у каждого из них своя семья. Но, несмотря на это, эмоции вспыхивают вновь. Фильм заканчивается на том, что герои находятся на перепутье: поддаться страсти вновь и снова потерять все или окончательно отпустить прошлое.

– Что думаете, Ольга Александровна? – спрашивает Тим.