Когда Линдет заехал в Степлз засвидетельствовать свое почтение, она сообщила ему, коварно стрельнув глазками, что Лоуренс, узнав, что она прекрасная наездница, а никто так и не научил ее держать вожжи, предложил воспользоваться его услугами.

Он уставился на нее непонимающим взглядом.

– Мистер Кальвер сказал, что научит меня править лошадьми не хуже заправского кучера, – добавила она.

– Лоуренс? – недоверчиво спросил он с каким-то странным выражением лица.

– А почему бы и нет? – она слегка приподняла бровь. Он открыл рот, снова закрыл его, потом повернулся и взял свои перчатки и шляпу.

– А что такого? – настаивала Теофания, довольная результатом своего хитрого хода. – У вас есть какие-то возражения?

– Нет, что вы, ни малейших! – поспешно произнес он. – Как я могу возражать? Я только… да нет, ничего, не обращайте внимания!

Этого было более, чем достаточно, чтобы убедить Теофанию в том, что она поселила демона ревности в его сердце. Она не подозревала, что его светлость, которого Лоуренс считал треплом, при первой же возможности поделится этим анекдотом со своим кузеном Уолдо.

– Я не знаю, как мне удалось сохранить серьезную мину! О, Боже, я сейчас умру со смеху!

Но Теофания, не подозревая, что она лишь сильно рассмешила Линдета, была полностью удовлетворена. Ее прежние ухажеры, которые мрачно, но покорно взирали, как восходит звезда лорда Линдета, теперь были сильно раздосадованы и сгорали от ревности к Лоуренсу; и она не видела причин, почему бы Линдету не испытывать те же чувства. Несколько дней она была опьянена успехом, считая себя неотразимой и донимая свою свиту все новыми и новыми капризами. Она так же, как и мисс Миклби, сразу же отвергла официальную причину ежедневных визитов Совершенного, но, так как она ни на секунду не могла вообразить, что он мог предпочесть ей ее компаньонку, была уверена, что сэр Уолдо тоже не смог устоять перед ее чарами. Для нее это казалось настолько очевидным, что она даже не удосужилась обратить внимание на то, что его поведение в Степлзе никоим образом не походило на поведение человека, увлеченного ею. Он всегда казался ей непредсказуемым, и если она вообще думала о чем-то, то, видимо, решила, что он был счастлив просто взглянуть на нее.

Кортни, у которого ее самодовольство вызывало отвращение и который был крайне недоволен своими друзьями за то, что позволяют делать из себя дураков, высказал ей, что она ведет себя не лучше вульгарной вертихвостки, и предупредил, что добром это для нее не кончится. Когда же она в ответ только рассмеялась, добавил, что лорд Линдет – только первая ласточка, скоро будут и другие, у которых ее поведение будет вызывать только отвращение.

– Фи, вздор! – презрительно ответила она.

– Так уверена в себе, да? Что-то не видно Линдета в последнее время, а?

– Если я захочу, – похвасталась Теофания с такой противной улыбкой, что ему захотелось дать ей пощечину, – мне стоит только поманить его пальцем! Тогда ты поглядишь!

Это настолько взбесило его, что он попробовал убедить мать в необходимости пресечь легкомысленные кривлянья Теофании.

– Уверяю тебя, мама, она просто невыносима! – настаивал он.

– Перестань, Кортни, ради Бога, не надо ее расстраивать! – взмолилась встревоженная миссис Андерхилл. – Я, конечно, не хочу, чтобы и Шарлотта выросла такой же дерзкой и самоуверенной, но у Теофании всегда был ветер в голове, и потом, она все-таки общается с вполне приличным джентльменом. Если я буду на нее давить, она все равно не будет меня слушать, а ты знаешь, какая она бывает, когда что-то не по ее! Нам и так хватает забот в доме с бедняжкой Шарлоттой, а если еще и Теофания закатит истерику!..

Она повернулась к мисс Трент, ожидая помощи от нее, но та отрицательно покачала головой.

– Боюсь, что единственное подходящее средство – это чтобы ее поклонники немного остыли, – с улыбкой сказала мисс Трент. – Она слишком упряма, и ей слишком долго позволяли делать все, что она хочет, чтобы сейчас пытаться резко ее ограничить. Что вы хотите, чтобы я сделала? Заперла ее в своей комнате? Она выберется через окно и еще, чего доброго, сломает себе шею. Я тоже, как и вы, считаю, что она ведет себя не лучшим образом, но ничего скандального она не выкинула и, я думаю, не выкинет, если ее к этому не подталкивать.

– Как только Грег, Джек и Артур позволяют ей делать из себя таких дураков! Как подумаю – просто зла не хватает! – воскликнул Кортни.

– На твоем месте я не принимала бы это так близко к сердцу, – сказала она. – Сейчас у них мода – преклоняться перед Теофанией, а мода быстро проходит.

– Я надеюсь, что она с большим треском спустится с небес на землю! – кровожадно произнес он. – А что вы думаете об этом Кальвере? Учит ее править каретой! Почем нам знать, может, это какой-нибудь проходимец?

– Мы, конечно, не можем утверждать наверняка, – ответила мисс Трент, – но, хотя я против того, чтобы она каждый день выезжала с ним в одиночку, я не думаю, что он воспользуется ее детской доверчивостью.

– Действительно! – согласилась миссис Андерхилл. – Когда он спрашивал у меня разрешения, он заверил меня в том, что я могу полностью доверить ему мою племянницу. Он очень приличный молодой человек, и мне не совсем понятно, почему он вам так не нравится!

– Приличный молодой человек! Мне кажется, он просто авантюрист, охотник за деньгами!

– Очень может быть, – спокойно согласилась с ним мисс Трент. – Но так как она все равно несовершеннолетняя, не стоит принимать это близко к сердцу. И вообще, если вы думаете, что Теофания потеряет голову из-за человека простого происхождения, не дворянина, то вы ее плохо знаете!

По странному стечению обстоятельств в этот самый момент сэр Уолдо, иронично поглядывая на Лоуренса, сказал:

– Ну что, нашел богатую наследницу, Лоури?

– Да нет. Ты что, имеешь в виду эту девчонку Вилд?

– Да. Все-таки, значит, погнался за юбкой!

– Вовсе нет. А что, она действительно наследница?

– Вроде бы да. По-моему, она сама мне говорила.

– Похоже на нее, – сказал Лоури. Он поразмыслил немного и добавил: – Мне не хочется лезть в хомут – это дело не для меня! Если только я буду вынужден, тогда…

– А мне не хочется разочаровывать тебя, Лоури, но думаю, должен предупредить, что у тебя ничего не выгорит. Мисс Вилд определенно намерена стать женой пэра.

– Совершенно верно! – воскликнул Лоуренс. – Я это понял с первого взгляда! Разумеется, она хочет получить Линдета. Мне кажется, тебе это не нравится.

– Не слишком, – вежливым голосом произнес сэр Уолдо.

– Моей тете это тоже не понравилось бы! – сказал Лоуренс. – Более того, я не могу ее в этом винить! С какой стати ему спешить жениться, он же не под замком!

– Мне кажется, у него нет никаких намерений жениться.

– Понимаю! Но ты не будешь отрицать, что юный Джулиан – твой любимчик? Сколько бы ты дал, чтобы он был в безопасности от этой девчонки?

Сэр Уолдо достал из кармана свою табакерку, привычным изящным щелчком открыл ее и взял понюшку табаку. Он понимающим взглядом посмотрел на Лоуренса.

– Увы, ты не получишь свой гонорар! Лоуренс уставился на него.

– Если ты хочешь меня убедить в том, что Джулиан не ухлестывает за этой девицей, то у тебя ничего не получится, Уолдо! Не надо мне говорить, что…

– Я могу тебе только сказать, – прервал его сэр Уолдо, – что ты сам за ней ухлестываешь! Только не делай такое свирепое лицо! Утешайся тем, что я не обсуждаю твои дела с Джулианом так же, как не обсуждаю его дела с тобой!

Он больше ничего не добавил, оставив Лоуренса озадаченным и подавленным. У сэра Уолдо были собственные основания считать, что Джулиан излечился от своей странной влюбленности; но если Лоури, сконцентрировав свое внимание на Теофании, не заметил, что глаза его юного кузена теперь направлены совсем в другую сторону, тем лучше, подумал сэр Уолдо, с полным основанием не доверяя злобному языку Лоури. Если интерес Джулиана к мисс Чартли будет замечен, то ничего так не настроит его мать против этого брака, как если она узнает об этом от Лоури. Первые новости должен сообщить ей сам Джулиан, после чего уже будет его, сэра Уолдо, задача смягчать вдову. Она, конечно, будет горько разочарована, но она была достаточно умна и наверняка уже начала сомневаться, что ее сын когда-нибудь удовлетворит ее амбиции и сделает предложение одной из дам с положением и деньгами, с которыми она его сводила. Она также была по-настоящему любящей матерью, и сэр Уолдо был уверен, что после того, как первоначальное разочарование и досада немного улягутся, она сама прижмет милую Пейшенс к своей груди.