Мисс Трент действительно появилась на ужине, но если бы можно было этого избежать, не расстраивая тщательно распланированный миссис Андерхилл стол, она бы придумала какой-нибудь предлог для отказа. Она даже предложила остаться наверху с Шарлоттой, которая страдала в гостиной, но миссис Андерхилл не хотела и слышать об этом. Где она найдет леди на место мисс Трент? – спрашивала она.

– Может быть, раз Миклби собираются прийти, мэм, вы пригласите старшую мисс Миклби, – неуверенно предложила Анцилла.

– Не говори глупостей! – воскликнула миссис Андерхилл. – Как будто ты не знаешь, что миссис Миклби воспринимает как личную обиду, если ее проклятых дочерей приглашают не всех вместе! Кроме того, если я приглашу ее дочь в последнюю минуту, ей это тоже не очень понравится, и я ее могу понять!

В результате мисс Трент сдалась. Глядя на ее спокойное, сосредоточенное лицо, трудно было предположить, что она находится в сильном смущении. Гордой женщине, получившей такое воспитание, как она, сама мысль о том, что про нее подумали, что она пытается «окольцевать» Совершенного, была невыносима, и каждый раз, вспоминая об этом, она чувствовала дурноту. Как какая-нибудь вульгарная, расчетливая особа, без стыда и совести, которая, не гнушаясь ничем, пытается подцепить жениха, да не просто жениха! – такого богатого и знатного джентльмена, что он потянет на главный приз в подобных состязаниях! А она кто? Дочь офицера пехотного полка, к тому же без гроша в кармане! Она не винила себя за то, что вела себя не слишком благоразумно – она вспоминала все, что было за последний месяц между ними: прогулки верхом, вечера, проведенные в его компании, гулянье в саду в Степлзе, шутки, которые делили только они вдвоем, – и все это достигло кульминации на этом ужасном балу, лучше бы она на него не приходила! Как неосторожно она себя вела! Должно быть, всем стало очевидно, что она пришла на бал, нарушив свои правила, только для того, чтобы танцевать с Совершенным, и самое ужасное, что так оно и было на самом деле. И кто, видя, что она дважды с ним танцевала, пошла с ним под руку к столу, позволила накинуть себе на плечи шаль, поверит, что она вела себя так непристойно не с тайным умыслом, а потому, что она любит его и, находясь рядом с ним, уже не думает о деликатности своего положения и даже о приличиях?

Ей предстояло тяжелое испытание – сидеть за столом, зная, что за ней испытующе наблюдает миссис Миклби, а может, и миссис Чартли. Она выбрала из своего небогатого гардероба самое скромное, неброское вечернее платье и надела шляпку поверх аккуратно уложенных, завитых в косу волос, на что миссис Андерхилл тут же отреагировала:

– Ты чего это ради нацепила шляпку, словно сорокалетняя старая дева? Иди и сними ее, ради Бога! У тебя еще будет время носить шляпки, когда выйдешь замуж!

– Я не собираюсь выходить замуж, мэм, и вы знаете, что гувернантке полагается…

– Конечно, кто же тебя возьмет, если ты не будешь стараться выглядеть попривлекательней! – резко оборвала ее миссис Андерхилл. – Если бы ты еще не вырядилась в это старое коричневое платье, от одного вида которого у меня портится настроение! Должна вам заметить, что вы такая же вредная, как и Теофания, мисс Трент!

Мисс Трент удалилась снять пресловутую шляпку, но платье все-таки не сменила и спустилась вниз, когда все гости уже прибыли; улыбками и легкими реверансами отвечая на приветствия, она проскользнула за стол и заняла место настолько далеко от сэра Уолдо, насколько это было возможно.

Она сидела между сквайром и пастором и в этой благожелательной, непредвзятой компании смогла себя чувствовать так же легко, как обычно. В гостиной было не так просто, особенно до того, как джентльмены присоединились к дамам.

Миссис Миклби не могла говорить ни о чем другом, кроме прошедшего бала, и ей удалось воткнуть несколько острых кинжалов в трепещущую плоть мисс Трент. Мисс Трент отвечала улыбкой и вообще реагировала с таким вежливым спокойствием, что глаза миссис Миклби засветились недобрым огнем. Тут миссис Чартли, воспользовавшись краткой зловещей паузой в их разговоре, пододвинула свой стул поближе к Анцилле и сказала:

– Я рада, что могу поговорить с вами, мисс Трент. Давно хочу вас попросить напомнить мне тот рецепт маринования грибов, что вы как-то мне описывали. Всякий раз забываю вам сказать и вспоминаю, только когда мы уже расстались.

Анцилла была очень благодарна за доброту, с которой миссис Чартли пришла ей на помощь, но от этого ее щечки раскраснелись гораздо сильнее, чем от всех уколов миссис Миклби. Она пообещала записать рецепт и принести его в дом пастора. Ей хотелось бы как можно быстрее улизнуть в комнату для занятий, пока не вошли джентльмены. Но это было невозможно: миссис Андерхилл хотела, чтобы она разливала чай позже вечером.

Неожиданный поворот (крайне нежелательный) возник из-за Теофании, которая вдруг воскликнула:

– У меня родилась грандиозная идея! Давайте опять поиграем в бирюльки!

Она не только не дала договорить Пейшенс, которая что-то ей рассказывала, но и перебила миссис Миклби, говорившую что-то миссис Андерхилл, и от такого грубого нарушения приличий мисс Трент готова была провалиться сквозь землю, зная, что миссис Миклби запишет это на ее счет. Однако худшее было впереди.

– Я надеялась, что мисс Чартли доставит нам удовольствие своим пением, – сказала миссис Андерхилл. – Я думаю, это все оценят, у вас такой прелестный голос, дорогая!

– Нет, в бирюльки!

– Теофания, – тихим строгим голосом сказала мисс Трент.

Сверкающие глаза посмотрели на нее с немым вопросом; она спокойно выдержала этот взгляд; наконец, Теофания звонко рассмеялась.

– О, я не хотела никого обидеть! Пейшенс знает это, правда, Пейшенс?

– Ну конечно! – тут же ответила Пейшенс. – Мне кажется, гораздо забавнее будет поиграть в бирюльки. Только против мисс Трент мы все проиграемся в пух и прах – даже сэр Уолдо! Если вы опять с ним устроите дуэль, дорогая, на этот раз я не буду ставить против вас!

Мисс Трент оставалось только благодарить судьбу, что в этот момент двери отворились и в гостиную вошли джентльмены. Она отошла от группы дам, расположившихся в центре комнаты, под предлогом того, что ей понадобилось поручить одному из лакеев открыть крышку фортепиано и зажечь свечи; она так и осталась стоять у инструмента, сосредоточенно роясь в кипе нот. Через пару минут к ней подошел Лоуренс.

– Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мэм? Позвольте, я подержу эту стопку.

– Благодарю вас. Будьте любезны, положите это на тот столик, чтобы можно было открыть инструмент…

Он выполнил ее просьбу и затем обратился к ней, широко улыбаясь:

– Позвольте мне выразить, как я счастлив познакомиться с вами, мэм. С одним представителем вашей семьи я уже знаком – мне кажется, Бернард Трент доводится вам кузеном, не так ли?

Мисс Трент слегка наклонила голову в знак согласия, однако ничего не ответила. Это не слишком обнадеживало, но Лоуренс все же решил развить тему:

– Прекрасный человек! Один из лучших, кого я знал! Мы с ним давнишние приятели.

– Вот как? – произнесла мисс Трент.

Он был слегка обескуражен ее ледяным тоном и оттенком высокомерия в ее взгляде. «Какая собака ее укусила?» – обиженно подумал он. Казалось бы, она должна была обрадоваться встрече со знакомым ее кузена, а вместо этого она отреагировала с холодным безразличием. Ничего себе гувернанточка!

Она почувствовала, что вела себя чересчур резко, и добавила с легкой улыбкой:

– Боюсь, что вы знаете его лучше, чем я, сэр. Мы никогда с ним не были особенно близки.

Она повернулась, чтобы поправить одну из свечей, и, подняв глаза, заметила сэра Уолдо, который стоял так близко, что легко мог слышать их разговор. Их взгляды встретились, и столько теплоты она увидела в его глазах, что невольно улыбнулась. Это продолжалось какое-то мгновение, но Лоуренс уловил обмен взглядами и был так доволен, что его подозрения подтвердились, что его возмущение и обида мигом улетучились. «Поразительно, как легко влюбленные теряют голову!» – подумал он и тактично отошел в сторону.