— Прошу…объясни…

Достаю набор украшений — золото с красными бриллиантами, которые инкрустированы так, что отливают кровавым, как пятно у сердца на моем платье. Дедушка будто знал, а может, так оно и есть. Крупные серьги и браслет.

Пальцы замирают на холодных камнях, когда дедушка начинает говорить:

— Мы с Диккенсами заключили договор. Торжество в честь помолвки между тобой и Ричардом должно состояться не позднее выпуска из Академии, а свадьба до твоего двадцать первого дня рождения.

— Кто…мы…

Кто заключил договор?

— Твой отец формально не причастен, но он согласен с моим решением. — продолжает — Вместе с ним ты и империя будете шагать в ногу со временем. Ты сохранишь и продолжишь фамилию МакГрат. Моих партнеров — говорит о криминальной части — устроит связь со старой фамилией. Но я думал в первую очередь о тебе. Официально вы уже жених и невеста. Королева Ирландии и жена виконта.

— Если бы ты действительно думал обо мне… — перебиваю.

Смотрю в одну точку, не в силах думать и двигаться.

— Помню-помню. У тебя есть увлечения, которые принимаешь за мечты. Но у тебя талант к бизнесу, который не обойти стороный. Ты захватила элитную Академию, Квин. Это показатель превосходства над будущими мира. Не пытайся сбежать от самой себя.

Готовил ли он речь?

— Я не хочу… — это скорее шелест, чем слова.

— Тебе стоит повторить, или я сделаю вид, что не услышал. — с намеком.

— Я не хочу, чтобы за меня выбирали семью. Я и так лишена ее, почему…почему ею не может стать тот, кого я люблю?! — кричу.

— Мисс МакГрат. — безапелляционно.

— Я хочу другого. — так же громко — Но если и Ричарда, то по своей воле. Если Великобритания, то с обустроенным мною домом!

Не могу сдержать хрип в горле, словно из меня выбили весь воздух.

— Женщины говорят об этом с женщинами, потому что ничего не могут изменить. Займись этим с подругами.

Дедушка никогда не был женоненавистником…так я думала до последних минут.

— Займись своей любимой терапией и приди в себя.

Он не признает мои занятия с психологом, но и не запрещает. Не помню, когда последний раз брала сессию.

— И когда будешь думать, какой я эгоист, посмотри на будущего премьер-министра.

Это мужчина, внешне похожий на Черчилля в средние годы. Очевидно дедушка рассматривал его в качестве варианта.

Он отключается.

Выхожу из кабинета, протягивая бархатные чехлы с украшениями девушкам. Они с восторгом надевают их на меня.

— Эй, ты в порядке? — Софи.

В моих глазах ни слезинки, но на них ужасное давление изнутри.

— Мне нужно подышать. Скрестим пальцы, что с твоим волшебством ничего не случится. — выдавливаю улыбку и пробегаю пальцами по платью.

Выхожу, чтобы меня тут же окружили гости. Я удивлена, насколько четко звучит мой голос, мысли кружат автономно. Знаю многих, все делают комплимент наряду. Здесь достаточно гостей до тридцати, но мое платье все равно кажется слишком смелым и голым. Ловлю на себе обжигающий взгляд мужчины в углу.

Я даже прижимаюсь ближе к Ричарду, когда тот берет меня за талию. Он знает, хочет, чтобы я сама выбрала его, но Диккенс такой же заложник, как и я. Любовь с первого насильного взгляда? Не думаю.

— Ты выглядишь волшебно. — касается губами моего виска — Фелтон права, никто бы не смог носить его так же достойно, как ты.

— На британском спонсорском вечере меня бы в нем выставили. — голос лишен эмоций.

— Хм…им придется попробовать.

Я бросаю взгляд на противоположную сторону зала — Адам. Как обычно напряженный, злой, у него под глазами круги, а в руке бокал.

Я никогда не любила и не хотела Адама по-настоящему. Почему-то это становится понятно сейчас, когда я ищу лазейки, разбираюсь, почему мне настолько противен дедушкин вариант.

Фелтон занимал мои мысли, обидев идиотским пари, а в остальном — олицетворял мою мечту. Спортивный тележурналист. Сейчас кажется смешным, что я забыла об этом за два месяца обучения.

Ричард же…поднимаю голову. Он действительно что-то новое. И я бы хотела иметь возможность выбора.

Ричарду удается помогать мне в беседах, гладит по спине, но я не чувствую прикосновений из-за слоя ткани и биссера. Я провожу так час, не позволяя себе ничего более пары канапе, которые мне незаметно всучил Ричард и бокала просекко.

Я долгое время слежу на папой и Беллой в длинном фиолетовом платье. Наконец она оставляет его.

— На минуту. — прошу парня, а затем спешу во внутреннюю галерею, где догоняю папу — Это правда? — поворачивается — Я и Диккенс?

— Если бы я ни был уверен, что это то, что тебе нужно… — довольно твердо говорит он.

— Я никогда ни о чем тебя не просила…

— Это решенный вопрос.

Едва не топаю каблуком. Смотрю на папу снизу вверх. Его лицо непроницаемо.

— Деду стоило подождать, пока Ричард действительно тебе понравится.

Это все было ловушкой.

— Меня всю жизнь окружали мужчины. И пока что я не встретила ни одного достойного, мистер МакГрат Младший. — во мне говорит ярость.

— Слетай на шоппинг, купи теннисный корт или машину, Квин. — буквально рычит — Я пропущу твои слова, потому что знаю, как разговор с моим отцом выбивает из колеи.

Мой взгляд цепляется за два фиолетовых платья одной ткани, но разных фасонов. Чейзы. Белла и Агата.

— Ее ты тоже пристроишь, а затем дашь миллионы на терапевтический шоппинг?

— Прекрати. Я имею право на личную жизнь.

— А я нет? — всплескиваю руками.

— Разговор на эту тему окончен, Квин.

Папа быстро уходит. Нет. Он сбегает от меня, пока я стою у выхода из дома. Октябрьский ветер касается голой кожи, я покрываюсь мурашками. Прикрываю глаза. Интересно, кто именно мне сейчас испортит настроение: Адам, Агата или…Ричард на это способен.

— За кого-то решили судьбу, королевна.

Ставка номер два. Агата. Я открываю глаза, видя ее напротив с бокалом вина. Что она здесь забыла?

— Тебе помочь найти ближайший принтер, сучка? — копия, она всегда пытается слизать лучшее.

Агата так и размахивает темными волосами, покачивая до краев наполненный бокал вина.

Никакой агрессии, она — последнее, на что я готова тратить силы. Мне хочется сказать, чтобы она пошла так же кого-нибудь оттарахала за десять тысяч, как делает ее мать. Или что она выглядит так, словно ее никто не замечает, потому что так проще для всех. Но эти слова проглатываются, как и несколько капель вина, которое она выплескивает.

Я на секунду теряюсь, поднимая глаза. В одном из проемов галереи стоит папа, он видит, но не собирается ничего предпринимать. Только говорит:

— В конце концов, уладьте свои детские разногласия и возвращайтесь.

Папа не собирается вставать на мою сторону. В пору истерично рассмеяться.

— Тебе словно двенадцать… — усмехаюсь.

В лице Агаты мелькает испуг, очевидно, она что-то увидела в моих глазах.

Я выхватываю хрустальный бокал из ее рук и бью в стену позади себя. Это видит только девчонка и папа. Звук стекла не такой громкий, но вот мой голос… Вскрикиваю, смотря на отца. Пара человек уже рядом.

— Боже мой! Агата, что на тебя нашло?!

Я начинаю оглядывать себя, словно могла пораниться.

Для такого представления у меня достаточно людей — около двадцати. Ближе пробивается миссис Корс и мать Агаты.

— Она увидела, что я говорю с папой и взбесилась! Пустила бокалом. Кажется, стекло поранило ногу. — ничего не поранило.

Я отличная актриса.

Миссис Корс, пожилая светская львица со своими странностями, начинает меня осматривать.

— Я…я не понимаю. — люди перешептываются, не знаю, что делают папа, Агата и Белла — Что означает эта ревность. Пытается ли она причинить такой же вред собственной матери?

— Это выступление! — впервые слышу голос Беллы и ненавижу его.

— Она выдумала!

— Воспитывайте дочь порядочно. — яро моя соратница.

— Миссис Корс. — касаюсь ее пухлой руки, делаю вид, словно сдерживаю слезы — Зачем говорить о том, что исправить не в силах? Может, ее гневу, ее греху, поможет господь. Давайте разойдемся, я позову того, кто сможет это убрать. Простим и забудем, я напрасно привлекла внимание.