— Да.

— Тогда волноваться не о чем. — пожимаю плечами.

Пытаюсь не показывать радости от того, что мне удалось вызвать смех Адама Фелтона. Он на мгновение уходит и возвращается с красными стаканами пива или сидра. Я девочка, которая пила пару раз и то просекко за тысячу долларов. И все равно поглощаю две порции за разговором с баскетболистом.

— Тележурналисткой. — отвечаю на вопрос о своей мечте, когда находим свободное кресло и сидим вплотную — Я бы хотела вести репортажи о баскетболе. Разумеется, не комментировать, но брать интервью, быть рядом с площадкой.

— Ты в любом случае всегда будешь иметь возможность говорить с игроками Boston Celtics — папа недавно пополнил пакет акций — и Chicago Bulls. Так же, как иметь места рядом с кортом.

— Я не хочу, чтобы меня приглашали, Адам.

Поворачиваюсь, почти оседлав его ногу.

— Хочу так же, как вы, баскетболисты, заслужить право находиться там. Это может звучать глупо, но как минимум, потешит самолюбие. Я люблю баскетбол… — у меня пересыхает в горле, когда Адам в очередной раз касается меня, проводит рукой по талии — потому что он связан с мечтой и людьми, которые мне дороги.

— Такие как ты, Квин, не должны произносить слово мечта. Для них есть только цели.

Качаю головой.

— Это не так…МакГраты не настолько лояльны, как твои родители. Старые деньги, поместья, фамильные драгоценности, договорные браки. — мы смеемся с последнего — Так что…в такое можно только немного поиграть.

— Ты лучшая студентка курса, Квин. Способная, восхитительная. — он наклоняется ко мне — Никогда не поверю, что ты позволишь сделать за себя выбор.

— Выбор… — зачем-то повторяю, облизывая губы.

Адам второй парень, с которым я целуюсь. И у меня в голове мысль, что на нас обоих запах хмеля и чуть заплывшее сознание. В моей груди слишком много эмоций, а между ног незнакомый жар, пусть я и не стесняюсь доставлять себе удовольствие в постели. Это почти пугает.

Я не знаю, почему через еще полчаса киваю на молчаливый вопрос и иду за Адамом на второй этаж, обходя парней, с которыми тот коротко здоровается.

Наконец мы в чьей-то спальне.

Боже…мне шестнадцать, я еще никогда…есть ли у него презерватив, действительно ли это так больно? У Адама был секс до этого?

К черту. Я готова. Наверное. Точно готова. Если подумать, то какой момент более подходящий, чем сейчас? На крутой вечеринке выпускников с баскетболистом, который привлекал меня весь первый курс.

Вопреки ожидаемой страсти даже при легком опьянении, мне неловко, я почти рациональна.

Адам умело целует меня, проходится руками по оголенным частям бедер, не залезая под юбку. Чувствую, что дрожу, но не от нервов, я никогда не испытывала такого возбуждения. И да…он снимает футболку, чтобы оголить идеальное спортивное тело с четкими кубиками, полосами мышц, спускающимися под джинсы. И когда я прикасаюсь, ожидаю обжечься, но нет, только приятное тепло твердого тела. Не понимаю, когда оказываюсь верхом на Адаме и низ плотного платья поднимается вверх, оголяя трусики. В них специально мало тонкой ткани, чтобы не просвечивали под нарядом. И да — они промокли.

— Квин, ты можешь просто сказ…

— Нет. — давлю на его грудь, заставляя лечь — То есть да…я хочу.

— Я хотел этого слишком давно, но такая красивая и милая… — он легко находит руками молнию платья — А здесь…

— Я пыталась сойти за свою. — щеки горят.

— Ледяная королева, которую хотят все. Ты это прекрасно знаешь.

Он притягивает к себе за затылок, целует, поглощая. Я чуть двигаю вперед, Адам стонет. Понимаю, что трусь об его джинсы. Парень одной рукой проникает вниз, и теперь из меня вырывается вскрик, а затем слышится разъезд молнии ширинки.

— Боже мой. — я опираюсь на твердый торс, откидываю голову назад.

Платье держится складкам выше бедер, ткань ослабла, так что открывает Адаму вид на мою грудь. Мне не стыдно, я не думаю, только получаю удовольствие от касаний, трения. Небольшие паузы не беспокоят, дают шанс передумать, но я готова.

Парень чуть спускает штаны, достав из них квадратик презерватива, теперь я вижу боксеры, в которых выпирающий член. Рот наполняется слюной.

Гул крови в моих ушах разрушает музыка. Звук ворвался через приоткрытую дверь, возвращает в реальности вечеринки. Я не сразу ориентируюсь, когда вижу Брэндона — бывшего капитана Рыцарей.

— Ёу, Фелтон!

Адам перекидывает меня за себя. Я дрожащими руками поднимаю лиф платья.

— Это что-о-о — рэперски тянет Брэндон — Ты действительно уломал маленькую королевну?

— Пошел вон.

— Парень умеет держать слово, крошка. Может звякнешь, как с ним закончишь. — не сразу понимаю, что эти слова предназначаются мне — Дэнис переведет выигрыш, Восьмой. — он называет Адама игровым номером.

Думаю, что дверь закрылась, потому что стало тише, поворачиваюсь, но нет, Брэндон стоит, разглядывая мои ноги.

— Иди нахрен. — Адам вскакиевает, захлопывает дверь, что мог бы сделать еще минуту назад.

Я судорожно начинаю собираться настолько быстро, насколько позволяет дрожь.

— Квин.

— Не приближайся ко мне. — сама справляюсь с молнией платья — Никогда, Фелтон, тебе же будет хуже. — открываю дверь — Тебе в любом случае будет хуже.

— Этот кретин не понимает, что несет. Всё не так.

Сбегаю по лестнице. Когда баскетболисты замечают меня, то взрываются возгласами. Не знаю, но во мне что-то ломается окончательно, что выдаю с желчью:

— У него не встал, так что заткнитесь.

— Я всегда в твоем рас…

— Не интересно. — отмахиваюсь от Брэндона, внутренне ликую, что больше никогда его не увижу — он выпускник.

Проходит время, когда я добираюсь до парковки. Подхожу к парочке, которая не способна сесть за руль и раздумывать.

— У тебя есть машина?

Парень отвлекается на меня, смотря пьяными глазами. Он лыбится и поднимает перед глазами ключи от Порше. Выхватываю их.

— Куплю новую.

Быстро нахожу тачку.

И в момент, когда на спидометре сто сорок, дорогу застилают слезы, я понимаю: меня не успокоит ничего, кроме мести.

На меня сделали ставку. Я была в минуте от того, чтобы отдать девственность парню, который получит за этого деньги.

Через две недели я в Лос-Анджелесе в публичных отношениях с семнадцатилетним братом одного из игроков Lakers. Мы сидим в баре, в котором Адам по «счастливой случайности» для встречи с тренером клуба, который собирается перейти в Чикаго. Но об этом никто не вспомнит, когда увидят фотографии лучшего игрока молодежной лиги со спортивным менеджером Lakers, словно тот думает сменить клуб.

— Друзья Квин — мои друзья. — говорит Макс.

Слышу голос моего первого мужчины через полупустой бар на стадионе. Он хороший. Не стадион, а Макс, то есть стадион тоже, но…В общем, я не жалею о том, что приехала на игру летней Лиги и провела больше получаса в хозяйкой ложе.

Я здесь с парой телохранителей, никого больше. Отец считает все мероприятия, связанные с баскетболом безопасными, так что я придерживаюсь одному правилу — никаких совершеннолетних. Никому не нужны пиар-проблемы.

Макс пожимает Адаму руку, кивает в мою сторону. Я сижу в красном платье в противоположном углу, поднимаю безалкогольный мохито. Челюсти парня сжимаются.

— Макс, тебе нужно сделать фото со своим будущим соперником, пока вы не думаете об уничтожении друг друга.

Другие посетители оборачиваются на меня — те, кто все еще не пялятся на девушку, которую без документов признают двадцатилетней. В хорошем смысле.

Быстрее, чем Адам отходит от удивления, Макс делает селфи, что-то говорит Фелтону и возвращается ко мне, нежно пропуская прядь моих волос сквозь пальцы.

Через пять минут их селфи со словами знакомстве и приятельстве Макса и «Мистера Фелтона» попадают в сеть. Это последний гвоздь в капитанство над Быками.

Прошлые фотографии детективов могли принять за подставу, но не селфи в баре Lakers с будущим членом клуба…