Мой разум воспроизводит момент, проведенный вместе с принцем, и я прикусываю язык. Сильно.

Больше этого не повторится.

Чудовище, наконец, замечает мое присутствие, его глаза отрываются от блокнота на коленях, его темно-синяя маска плотно застегнута.

— И менее чем через двадцать четыре часа она здесь, — его лицо расплывается в улыбке. — Я полагаю, у тебя есть то, что я хочу.

Я киваю и прохожу дальше в комнату.

— Они читают нити.

Чудовище складывает руки на груди.

— Объясни.

— Они предлагают узнать о прошлом людей, — я провожу языком между зубами, затем чешу затылок. — Они помогают людям.

Выражение лица Чудовища мрачнеет.

— И это все?

Нет.

Я ерзаю.

Сколько зацепок я могла бы получить, описав, как выглядел принц под своей маской?

Мое сердце бьется быстрее, тихий голосок в глубине моей головы умоляет меня не делать этого. Я хмурюсь.

— Это то, что они делают.

Чудовище откидывается на спинку стула.

— Очень хорошо, — он смотрит в камин. — Я надеялся, что у них будет продукт, который я мог бы легко заменить, склонив чашу весов в свою пользу. Этого, однако, никто не ожидал. Мне нужно, чтобы они исчезли.

— Исчезли? — я выпаливаю, и скручиваю пальцы вместе.

Возьми себя в руки.

— Да, я понимаю, что говорил тебе оставить их невредимыми, но я передумал.

Чудовище переводит взгляд на меня.

— Я хочу, чтобы они были мертвы к завтрашнему вечеру.

Я киваю. Я почти открываю свой большой рот, чтобы сказать, что могу сделать это раньше, но я колеблюсь.

Могу ли я убить принца?

Я с дискомфортом переминаюсь с ноги на ногу.

В коридоре звякают цепи, и я обращаю на них свое внимание. Мое дыхание застревает у меня в горле, когда входит вереница молодых девушек, кандалы змеятся у них между лодыжек и не дают им убежать. Они нечеловечески худые, их ребра просвечивают сквозь такую тонкую одежду, что видны соски.

Желчь подкатывает к моему горлу.

— Значит, это правда, — бормочу я. — Ты продаешь людей.

Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня услышал, но я подпрыгиваю, когда дыхание Чудовища щекочет мне плечо.

— Я не уверен насчет номера пять. Что ты думаешь? — спрашивает он.

Мой взгляд падает на цифры, приколотые к груди каждой девушки, и я содрогаюсь. Когда-то давно я предотвратила эту самую судьбу для себя. Мне было суждено стать «пятым номером», и вот я ничего не делаю, чтобы помочь этим бедным девочкам.

Я скрежещу зубами, а пальцы тянутся к ножу, пристегнутому к поясу.

— Я не тот враг, которого ты хотела бы иметь, Зора, — рычит Чудовище, уловив мое движение.

— Что ты собираешься с ними делать? — спрашиваю я отстраненным голосом, поскольку внутри меня воюют две версии меня самой, — та, которая хочет освободить этих девушек, как я когда- то сделала для себя, и та, которой нужно сохранить хорошие отношения с Чудовищем, чтобы я могла найти своего брата.

— Завтра вечером я сопровожу их в Подполье.

Чудовище подходит к девушкам и разглядывает каждую из них. Я отвожу взгляд, не в силах скрыть свое отвращение.

— Сделай это, пока меня здесь нет, — выдавливаю я. Чудовище свирепо смотрит на меня.

— Это звучит очень похоже на требование.

— Так и есть, — говорю я и вздергиваю подбородок.

Пошел он и его бизнес.

Чудовище делает большой шаг ко мне, пристально глядя на меня из-под своей маски.

Я съеживаюсь от желания, которое вижу в его глазах, и немедленно делаю шаг назад, но он хватает меня за запястье. Дикое рычание царапает мое горло.

— Убери от меня свою руку. Он усиливает хватку.

— Интересно, сколько нитей? — начинает он и поднимает свободную руку, чтобы коснуться пряди моих волос.

Он аккуратно наматывает их на палец и дергает вниз.

Я задыхаюсь от боли и рычу, когда его вожделение усиливается.

— Сколько нитей для чего?

Я тянусь за своим клинком, на этот раз без колебаний, но Феликс заполняет пространство рядом со мной, размахивая мечом.

Гребаный чертов ад.

— Сколько нитей потребуется тебе, чтобы прогнуться перед Роялистом, Зора, — бормочет он.

— Свинья, отвали от меня, — шиплю я и решительно отстраняюсь. Я вытаскиваю нож, а Феликс обнажает меч.

Чудовище поднимает руку, показывая Феликсу подождать.

— Я бизнесмен, Зора. Если я вижу дорогую шлюху, я забираю ее себе на продажу. Ты бы выручила мне бешеное состояние, и я бы даже позволил тебе оставить себе процент.

— Я не продаюсь и никогда не буду продаваться, — говорю я, и в моих словах нарастает жар.

Чудовище окидывает взглядом мое тело.

— Позор.

Мой желудок сжимается от ярости.

— Ты собираешься назвать мне имя убийцы моих родителей?

— О, он их не убивал. Он просто мог бы указать тебе правильное направление.

Чудовище проскальзывает мимо меня к своему креслу, открывает фляжку на приставном столике и делает глоток.

— Он единственный человек, оставшийся в живых после падения последнего режима, во всяком случае, не считая Наследника — и я не вижу Кристена Эстала в пределах твоей досягаемости.

Если только я не добьюсь его руки.

Так думаю я, внезапно придя в восторг от того, что утаила этот маленький лакомый кусочек от Чудовища.

— Кто он? — спрашиваю я, мой гнев душит волнение, нарастающее в груди.

Вот и все. Ответ. Наконец-то.

— Его зовут Тейлис, — говорит Чудовище со скучающим выражением лица, опускаясь в свое кресло.

Мое возбуждение постепенно затихает.

— Тейлис? Ты уверен?

— Я всегда уверен.

Я недоверчиво качаю головой.

— Ты свободна.

Чудовище кладет свой блокнот обратно на колени, его внимание покидает меня.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, мое сердце колотится где-то в горле, когда я заставляю себя протиснуться мимо девушек в цепях.

Может быть, я могу что-нибудь сделать.

Я втягиваю воздух.

Но по одной проблеме за раз.

Я спускаюсь по лестнице и вливаюсь в уличный поток снаружи.

Солнце садится, и улицы оживляются от продавцов. Я замечаю Гретту с ее тележкой с цветами, но иду в другую сторону. Я знаю, что она задаст мне еще несколько вопросов о Принце, и в данный момент я не могу их переварить.

Мой взгляд скользит по переполненным улицам, пока я ищу Тейлиса.

Как я упустила это совпадение?

Я чешу лоб. Я знала, что Тейлис был частью королевского двора, и все же мне удалось не связать воедино ни одной точки.

Так он узнал меня в первую ночь?

Мой желудок сжимается при этой мысли. Он знал мое имя, и теперь я знаю, что это потому, что он помог разрушить мою жизнь.

Я продолжаю безрезультатно прочесывать улицы и сажусь на случайную ступеньку крыльца. В Гронеме есть несколько кварталов с разными улицами, но район Рынка — самая многолюдная часть. Если бы мне пришлось гадать, Тейлис в какой-то момент появится. Мне просто нужно подождать.

Что я вообще собираюсь делать?

Чей-то голос придирается ко мне, и мои пальцы сжимаются на клинке.

Убить его. Мне нужно убить его.

Я опираюсь локтями на колени.

Мучать его, добиваясь ответов, которые мне нужны, а затем убить.

Проходит два часа, солнце давно зашло, прежде чем я решаю попробовать что-нибудь еще. Тейлис — закадычный друг Принца и Принцессы, и хотя я скорее перережу себе горло, чем снова увижу Принца сегодня, это не может ждать.

Я опускаю руку к своей сумке и достаю платье, подаренное мне Греттой. Я провожу большим пальцем по мягкой ткани и морщусь, когда моя стратегическая сторона выходит вперед, вытесняя разум ящерицы.

Я профессионал, и у меня все еще есть работа, которую нужно завершить. Я не могу убить Тейлиса, а затем ожидать, что смогу подобраться к принцу и принцессе.

Убери их, потом разберись с Тейлисом.

Я иду в переулок и переодеваюсь в платье, оставляя сумку и одежду за старым ящиком. Я переобуваюсь в последнюю очередь, благодарная Гретте за то, что она не выбросила мои туфли на шпильках. Я не заморачиваюсь с украшениями, поскольку одной из сережек у меня нет, а на ожерелье порвана цепочка. Я прикусываю губу от удовольствия, прежде чем направиться в местную баню, чтобы намочить водой волосы и уложить в аккуратную линию за ушами. Я смываю немного подводки для глаз, очищая лицо настолько, чтобы выглядеть максимально невинно, но в то же время полностью собой.