– Помолчи, – приказала Елена.
Принц, вынырнув из темноты, зашипел, глядя куда-то в лес круглыми светящимися глазами.
– Он идет за мной, – повторил раненый.
От этих слов, точнее, от того, как они были сказаны, у Игоря по спине пополз холодный липкий страх. Раненый смотрел на него широко поставленными, какими-то туманными серыми глазами.
– Возьми мой меч, – сказал он. – Только им можно убить…
– Кого?
– Тех, кто придет за мной.
Игорь, не сводя взгляда с раненого, взял клинок. Ночь сгустилась вокруг лагерного костерка, став ощутимой, почти живой. Как угольно-черная, бархатная, живая плесень. Слова звучали глухо, как будто звуки тяжело падали, не держась в воздухе, тонули в мягкой черноте.
– Кто ты? – после затянувшегося молчания спросила Елена.
– Я Страж Холма.
– Где на тебя собака напала? – спросил Витька-Мастер.
– Возле Врат.
Елена с Кэт переглянулись, как будто эта чепуха имела смысл.
Игорь встал.
– Похоже, – с нервным смешком сказал он, – твари приходят не ко мне одному? И не только призрачные? И не только во сне, как понимаю? – Он посмотрел на Елену.
– Где Джек? – вдруг спросила Кэт, резко и тревожно.
– Пойду проверю, – сказал Игорь и вышел из круга огня. Кот молча достал из наплечной кобуры газовый пистолет. Мастер вынул нож.
Пес мчался по лунной дороге. Кровавый след густо пах, а боль лишь подгоняла. Добыча была рядом – и ушла. Но недалеко. Убить. Убить. Приказ свербил в мозгу. Больше не было ничего и никого – только добыча, которую надо убить.
Луна пляшет в красных глазах. Белая тень, с горящими алым светом глазами и кончиками ушей, несется по лесной тропе. Тень – и потому не отбрасывает тени.
Поворот. Другой пес, крупный, очень мохнатый и решительный, преграждает путь. В лунном свете его мех отливает легкой рыжиной. Он похож на меховую игрушку, но от него исходят уверенность и сила.
«Уйди с дороги».
«Не уйду. Убирайся, откуда пришел».
«Это моя добыча».
«Нет тебе здесь добычи». Рыжий глухо рычит.
Псы сцепились.
Игорь еще не успел и десяти шагов сделать, когда из леса донесся шум собачьей драки. Рычание, визг, затем от костра метнулся в лес сиамец Нилакарна, за ним рванулась было Кэт, но ее перехватила Елена. Кот с Мастером никуда не побежали, просто переместились так, чтобы держать в зоне контроля костровище. Ли чуть отошел назад и начал что-то тихо говорить. Из леса донесся боевой кошачий вопль, собачий визг, а затем, распластавшись в воздухе в каком-то затяжном прыжке, из тумана возник гигантский белый красноухий пес с горящими угольями глаз.
Время странно замедлилось.
Шаг. Еще шаг, присесть, режущий по брюху и обратный в развороте…
Кот выстрелил. Одновременно мелькнул в воздухе брошенный Мастером нож, и что-то выкрикнул Ли…
Пес упал уже мертвым. Без звука. Даже удара о землю не было слышно. Он начал исчезать уже в падении, растворяться в беспощадно-белых лучах луны. Он исчез, и на траву упал нож. Ржавый и уже никуда не годный. Меч в руке Игоря на мгновение сверкнул молнией.
Раненый закрыл глаза и потерял сознание.
Из леса послышался громкий и довольно немелодичный вопль, лишь отдаленно похожий на кошачий мяв. Кэт побежала туда, Кот с Ли тоже, и через минуту из тумана вынырнул Нилакарна, а за ним Кот и Ли под руки вывели Джека. Елена только посмотрела на парня, покачала головой и снова принялась за работу. Джеку досталось, видно, меньше, чем странному гостю, он ругался и шипел от боли.
– Шкура у тебя крепкая, – бормотала по ходу дела Елена. – А вот ребра…
– Тебя тоже покусала эта… тварь? – присел рядом с ним на корточки Игорь.
– Да вот таково мое корейское счастье… ой! Не покусал. Массой задавил. Тяжелый слишком, гад.
Когда Елена закончила возиться с пострадавшими, уже начало светать. Игорь не спал. Просто не мог. Даже когда Ли сказал, что никто больше не придет, он не поверил. Потому как к нему-то слишком много кто в последние месяцы приходил, и нервы Игоря были уже на пределе. Как и способность выдерживать проявления ненормального. Он просидел до рассвета с мечом в руках, застыв в каком-то странном нереальном состоянии, когда в голове нет совсем никаких мыслей и все существо твое настроено только на восприятие. Слух обостряется до чрезвычайности, ощущаешь окружающее всем телом. Да и видишь как будто не только глазами.
Никто не решился тронуть его или что-то сказать. Елена тихо, опасливо разогнала всех спать, но Игоря обошла по большой дуге и не сказала ему ни слова.
А Игорь ощущал дрожание росинок на кончиках травы, тихий ход весенних, еще не проснувшихся до конца муравьев, слышал, как сочится сквозь землю вода, чтобы потом соединиться с ручьем в овраге. Он слышал этот ручей, ощущал его сонный холод. Он чувствовал затаенную напряженность клинка у себя на коленях, и усыпавшая его под утро роса казалась живой испариной.
– Он прекрасен?
Игорь мгновенно очнулся. Привычный мир ворвался в его уединение резко и неприятно, и Игорь ощутил страшную усталость. Его начала бить дрожь. Он поднял раздраженный взгляд. Над ним стоял вчерашний раненый. Выглядел он на удивление хорошо. Сейчас, на свету, Игорь сумел как следует рассмотреть его. Он был высок, но узок в кости, жилист, как Мастер. Длинные темные волосы взлохматились после ночного сна, серые глаза ярко блестят. Все в нем было какое-то длинное – и сам он казался длинным, и глаза длинные, и ресницы, и нос. Только рот, поскольку располагался по другой оси координат, был не длинным, а широким и улыбчивым.
Игорь хотел ответить, но сил не было.
– Это доброе оружие. Я бы отдал его тебе, но не могу: Страж расстается с мечом, лишь когда умирает. А я благодаря тебе жив.
Он забрал у Игоря клинок. У него были удивительно изящные и в то же время угрожающе крепкие руки.
– А ты спи.
Игорь упал на «пенку» и уснул мгновенно.
Спал он, судя по солнцу, совсем недолго, но выспался полностью.
Народ в лагере был какой-то испуганный и пришибленный. Вчерашний гость все так же неподвижно сидел рядом с Игорем. Охранял.
– Ты проснулся, – сказал он. – Теперь я могу идти. Только не знаю куда.
Игорь сел.
– А откуда ты пришел?
Тот качнул головой.
– Как я тебе скажу? Я же не знаю, где я, как я скажу – откуда? – Он потупился и некоторое время молчал. – Как тебя зовут?
– Игорь.
– Я Инглор. Инглор из дома Скрещенных Стрел. Мой отец был хранитель Холма, теперь и я тоже.
– Что за Холм?
– Я только воин, – пожал плечами Инглор. – Знающие говорят, что наши Холмы – двери на Ту Сторону, и не надо, чтобы через них ходили запросто. Ни от нас, ни оттуда. Последнее время неспокойно. – Он помолчал, взял кусок бородинского хлеба, откусил, восторженно ахнул. – Какой дивный вкус у этого хлеба! Воистину, добрая хозяйка пекла его!.. Я был в степи, на дальних заставах. Серый Туман расползается, надо следить… Там они и налетели на меня. Никогда я не видел столько тварей, которых и не знаю даже… Ими предводительствовал какой-то человек со светлыми волосами. Псы почуяли меня, началась погоня. Меня ранили. Я думал, что мне конец, и бросился в Холм, не раздумывая, псы за мной… Видно, один из псов успел. Или не один? И не только псы? – Он посмотрел на мрачные лица слушателей. Именно слушателей, потому, что к ним незаметно присоединились Кэт с Еленой. Инглор перестал говорить и поклонился обеим.
– Может, и не один, – пробормотала Кэт.
Елена молча покачала головой.
– Уже утро. Они исчезают с рассветом.
– Псы – может быть. Но охотники могут оказаться не «пузырями».
Игорь молча смотрел на них. Он впал в какой-то непонятный ступор. Мозг отказывался воспринимать происходящее.
– Я требую объяснений, – тихо сказал он. – Прямо сейчас. Отговорок не потерплю. По-моему, – он впился взглядом в непроглядные глаза Елены, – я уже успел подраться на твоей стороне? И на сей раз наяву, не так ли?
