А когда всё-таки отказали (вес Сэм на один килограмм превысил допустимый), Слава пожал плечами и сказал: «Ладно, пока оставим её у мамы». Просто супер.

Но, честное слово, собака была нужна для Мики! Он верил, что она ему поможет. И он верил, что не бывает плохих мотиваций, чтобы забрать ребёнка из детского дома – кроме совсем уж бесчеловечных. Но он же не такой, он не сдаёт Ваню на органы и не издевается над ним, он по-честному забрал его в семью и по-честному делает всё для его жизнеобеспечения. Разве так уж он плох, когда заодно использует эти действия в своих целях? Да ничуть он не плох, тем более, это всё равно не работает.

За неделю до вылета, когда Лев осознал, что сделал всё, что можно и нельзя, а они всё равно очутились в этом дне – дне, когда у них на руках билеты на самолёт, арендованная квартира и назначенная дата свадьбы – он спросил сам себя: «Почему я просто не могу сказать ему нет?»

«Потому что тогда он уйдет», - ответил ему внутренний голос.

«А почему я не могу позволить, чтобы он ушел?»

«Потому что ты любишь его больше жизни. Больше этой жизни, которую смял и выкинул ради него»

«А почему он может позволить себе уйти?»

«Потому что он тебя не любит»

Такая простая, такая очевидная истина. Он, Лев, как дурак, что-то пытался наладить этим домом у моря, надеясь, что, если они не погрязнут в рутине, не начнут ругаться из-за быта и детей, это спасёт их отношения, поможет сохранить им чувства, но у одного из них даже нечего было сохранять. Это не то, что случилось вчера: он всегда был таким. Он всегда так просто отказывался от Льва – «если не хочешь, можешь уйти» – и всё.

Вот с чем он приехал в Канаду – с мыслью, что человек, ради которого он пожертвовал карьерой и своей предсказуемой, выстроенной жизнью, его не любит. Дело было даже не в работе. И не в том, что всё это уже когда-то происходило и повторялось снова. А в том, какой он был слабый, жалкий, зависимый, таскающийся за ним со своей болезненной, ненужной любовью, живущий надеждой, что Слава эту любовь не пнёт от себя, как грязную дворняжку, потому что именно такой дворняжкой – привязанной и безвольной – Лев себя чувствовал.

Теперь он превратился в домохозяина при работающем муже: приготовь, убери, отведи, встреть, наругай, разберись. За первые недели он сполна насладился ролью «настоящего отца»: вынужденный отвечать на каждый звонок из школы, он выслушивал жалобы, пожелания и напутствия от учителей и директора.

Ваня всё время говорил: «Fuck, fuck, fuck» и это весь словарный запас, который он демонстрировал.

Мики облил из школьного фонтанчика одноклассника – так, чтобы казалось, будто тот описался.

Ваня налепил жвачку на волосы однокласснице и ей потом отрезали клок волос в кабинете медсестры.

Мики на уроке истории доказывал, что Канада является колонией Соединенных Штатов и пляшет под дудку Трампа, который скоро присоединит их к себе.

И со всем этим Лев должен был как-то разбираться, а бить детей – нельзя!

- Колония Соединенных Штатов? – переспрашивал Лев у старшего сына. – Где ты этого понабрался? Ты что, из этих?

- Они стали независимы только в тридцатых годах.

- От Британской Империи.

- Какая разница? Здесь всегда всё так, как скажут там.

Под «там» он имел в виду Штаты.

- И почему они звонят по такому поводу? – не понимал Мики. – Представьте, если бы в России вам звонили каждый раз, как я бы говорил, что ЕдРо – партия жуликов и воров.

- На пятый раз они позвонили, - припомнил Слава, который час назад вернулся с работы и теперь слушал этот разговор, попивая чай за столом.

Мики хмыкнул:

- Здесь позвонили на третий. Слабаки.

Он скрылся в своей комнате, а Лев бросил тяжелый взгляд на Славу, как бы говоря: видишь, как я задолбался. Слава, в свою очередь, развёл руками, как бы говоря: видишь, что я выслушивал в одиночку целых десять лет.

Лев, пройдя к столу, аккуратно отодвинул стул и сел напротив Славы. Спросил, как ему показалось, весьма доброжелательно:

- Это всё?

Слава, оторвавшись от новостной ленты в мобильном, поднял взгляд.

- Что «всё»? – уточнил он, откладывая телефон.

- Это всё, что я получу, переехав сюда? – произнёс Лев, чувствуя как начинает заводиться. – Ваше бытовое обслуживание, школьные разборки и проверки уроков по вечерам – это всё, что ждало меня здесь взамен?

- Права человека, - подсказал Слава.

- А нахрена мне нужны эти права, если…

Слава жестом показал: сбавь громкость. Лев обернулся: дверь была открыта. Он негромко, но четко проговорил:

- А нахрена мне нужны эти права, если я даже не выхожу из дома?

Слава ответил очень просто:

- Так давай сходим куда-нибудь.

Он тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула.

- Ты не понимаешь меня, да?

- Не понимаю, - признался Слава. – В чём проблема? Если хочешь куда-то сходить – пойдём, хоть сейчас.

- Да не хочу я никуда идти! – выкрикнул Лев, и Слава снова показал: тише.

- Тогда к чему ты сказал, что не выходишь из дома? – спросил он.

Лев, отчаявшись, начал призывать к Славиным чувствам:

- Тебе что, совершенно плевать, что здесь у нас ничего нет? Ничего нашего, только для тебя и меня. Тебе плевать, что мы целыми днями говорим о деньгах, детях и школе? Разве смысл переезда был не в том, чтобы мы стали… счастливей?

- Слушай, прошло только две недели, - справедливо заметил Слава. – Рано судить о нашем счастье. И здесь тоже можно создать «наше место».

- Домик на берегу Английского залива? – усмехнулся Лев. – Здесь мы никогда не сможем позволить себе то, что могли позволить там.

- Что значит «никогда»? После резидентуры ты будешь зарабатывать здесь огромные деньги.

- Вот видишь, мы опять говорим про деньги.

- Это не я начал.

Лев заглянул в его глаза (ему казалось, что его собственные глаза при этом слезились) и сказал то, что последний месяц не покидало мыслей.

- Ты меня не любишь.

- Что? – возмутился Слава, как посчитал Лев, не слишком натурально.

- Ты меня даже не слышишь, - продолжал он. – Я говорю тебе, что наши отношения разваливаются, а ты меня не слышишь.

Слава, стремительно поднявшись из-за стола, направился к выходу из гостиной. Лев посмотрел ему в след, тоже вставая:

- Что, даже не будешь отрицать?

Слава замер на середине комнаты, обернулся.

- Я каждый день говорю, что люблю тебя. Какие отрицания ты хочешь услышать?

Лев, подойдя ближе, остановился напротив. Их отделяло друг от друга меньше метра, казалось, сделай ещё шаг, и расстояние станет почти интимным, подходящим для поцелуя, но Лев этот шаг делать не хотел.

Глядя на Славу сверху-вниз, он произнес:

- Да, ты дохрена говоришь, но ничего не делаешь. Это я делаю, это я ломаю свою жизнь ради тебя, а ты… Просто говоришь.

- Ты сломал свою жизнь? – с удивлением уточнил Слава.

- Ты сломал мою жизнь! – жестко ответил Лев. – У меня была самая высокооплачиваемая медицинская должность в России, которая меня полностью устраивала. А теперь я здесь, с тобой, смешанный с нищетой, дерьмом и китайцами! – он сам не уловил, в какой момент перешёл на крик.

Боковым зрением Лев заметил остановившуюся фигурку в дверном проеме. Мики, взъерошенный и напуганный, смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.

- Выйди, мы разговариваем, - приказал Лев.

- Ты не разговариваешь, ты… ты давишь, - возразил Мики.

«Конечно, опять я плохой. Я у них всегда плохой», - зло подумал Лев, снова поворачиваясь к Славе.

- Значит, это я виноват? – спросил он, не обращая внимания на Мики.

- А что я, по собственной воле сюда потащился?

- Прекрасное заявление накануне свадьбы. Я думал, мы семья.

Лев чуть не рассмеялся от этих слов: семья! Семья – это когда все заодно, а не когда один человек делает, что хочет, наплевав на всех. Но разве ему это объяснишь? Лев ещё никогда не чувствовал Славу таким далеким, таким непонятным, таким… таким раздражающим, как в тот момент.