— Ты ждешь моего разрешения? Поверь мне, я поняла в день своего отъезда, что эти деньги никогда не будут моими.

— Это правда? Это Оливер? — спросила мама.

Я сжала рот.

— Мемфис, — папа выделил оба слога моего имени. Это означало, что он перешёл от гнева к ярости. — Ты понимаешь, что если это всплывет, люди поверят, что мы связаны с этой семьей.

— И что?

Глаза отца сузились.

— Мы не можем позволить себе скандал с мафией. Я потратил свою жизнь на восстановление нашего доброго имени.

Работа всей его жизни была направлена на исправление ошибок его собственного отца.

Мой дед основал отели «Уорд» в Нью-Йорке. Они был чрезвычайно прибыльным в то время, когда другие отели нет. Отец никогда не говорил точно, почему, но, когда мне было двенадцать лет, ФБР расследовало это дело.

Я узнала об этом только потому, что однажды агент пришел к нам домой. Я была больна и не пошла в школу. Няня заставляла меня весь день лежать в постели, но я хотела посмотреть телевизор. Поэтому, пока она думала, что я дремлю, я выскользнула из своей комнаты.

Агент ФБР стоял в нашем фойе и задавал маме вопросы. Я сидела наверху лестницы и подслушивала их.

Какие бы незаконные действия ни предпринимал мой дед, чтобы продвинуться по службе, мой отец пресёк их. Насколько я знала, из этого расследования ничего не вышло, и в отелях «Уорд» не было никаких незаконных действий, я бы поставила на это свой трастовый фонд.

Но наше доброе имя стало навязчивой идеей отца. Одна мысль о том, что я связалась с Оливером Маккеем, ну...

Я сомневалась, что он прилетел бы в Монтану, если бы отцом Дрейка был любой другой человек.

— Меня это не касается. У тебя полно адвокатов, которые могут продолжать защищать твою драгоценную репутацию. Натрави своих кровососов на эту женщину, кем бы она ни была. Мне всё равно.

— Ты отвернешься от своей семьи?

— Будь осторожен, папа. Твоё лицемерие выпирает, — я встала со стула, покончив с этим разговором. — Моя семья здесь. Мой сын - моя семья. Знаешь, тот маленький мальчик, на которого ты вчера даже не взглянул? Кстати, его зовут Дрейк.

Отец встал, указывая пальцем на стол.

— Мы ещё не закончили разговор. Садись.

— У меня не было возможности попрощаться с тобой после того, как ты меня выселил. Сегодня я это исправлю. Прощай, папа. Прощай, мама. Счастливого пути домой.

Не говоря ни слова, я направилась к двери, распахнула её и ворвалась в коридор. Лифт открылся почти сразу после того, как я нажала на стрелку вниз, и как только я оказалась в безопасности внутри, я закрыла глаза и вздохнула.

Если они останутся сегодня, завтра я буду убирать их комнату. Унижение застыло в моих венах, и я крепче зажмурила глаза.

Это было ещё одно препятствие, которое нужно было преодолеть. Они уедут, и в конце концов люди забудут, что у Виктора и Беатрис Уорд есть вторая дочь. Меня они тоже забудут.

Лифт просигналил, прежде чем я была готова, и двери открылись. Матео сидел у стойки регистрации, не отрывая глаз от своего телефона. Когда он услышал мои шаги по полу, он обернулся, готовый заговорить, но выражение моего лица, должно быть, заставило его передумать.

Он просто кивнул и позволил мне сбежать в «Наклз».

На завтрак народу было немного. В эти выходные в отеле было тихо, но, по словам Элоизы, все номера были забронированы на День благодарения, который будет через две недели.

Я не думала о праздниках. Я никогда не проводила их вдали от семьи.

Семья.

В данный момент это слово не имело большого значения. В моем сознании оно отзывалось пустотой.

Но у меня был Дрейк. У меня всегда будет Дрейк.

Я шагнула на кухню и, увидев то, что меня встретило, замерла на месте.

Нокс стоял у раковины, вода текла на картофель, но он не обращал на картошку никакого внимания. Он притворялся, что кусает Дрейка за щеку, заслужив слюнявую улыбку.

Они вдвоём были такими искренними и настоящими, что у меня заслезились глаза. Я оставила своё самообладание на третьем этаже. Первая слеза скатилась по моему лицу, когда Нокс оглянувшись через плечо, обнаружил меня у двери.

Он уронил картошку и стукнул кулаком по раковине, чтобы выключить воду, затем подошёл и свободной рукой притянул меня к своей груди.

— Я должен был пойти с тобой.

— Нет, — я фыркнула, сдерживая слёзы. — Было лучше пойти одной.

— Они уезжают?

— Я не знаю. Надеюсь, что да.

— Мемфис, ты должна рассказать мне, что происходит.

— Я знаю, — я отстранилась и посмотрела на своего сына. Красивый малыш со светлыми волосами, как у меня.

Как и у его отца.

16. НОКС

Когда мы добрались из отеля до дома, был уже полдень. Я позвонил и попросил Роксану снова подменить меня. Поэтому, пока мы ждали её прихода, я занялся подготовкой, а Мемфис и Дрейк ждали в моём кабинете.

Дорога домой казалась слишком долгой, как и все предыдущие часы. Всё, что я хотел сделать, это выяснить, что, черт возьми, случилось с родителями Мемфис, но, когда мы наконец вошли в дверь дома, Дрейк начал плакать.

— Он пропустил свой дневной сон, — Мемфис держала его на бедре, пока другой рукой смешивала бутылочку. Затем она отнесла его в кресло и усадила к себе на колени.

— Ты голодна? — спросил я её.

— Не очень.

Да, я тоже. Мой желудок завязался в узел с тех пор, как она вошла на кухню со слезами на глазах. Так что я подошёл к дивану и сел на край, опершись локтями на колени. Ожидая.

Дрейк в мгновение ока допил свою смесь, а когда Мемфис взяла его на руки, он быстро уснул.

— Хочешь, я возьму его и положу в кроватку? — спросил я.

— Нет, я просто подержу его, — она посмотрела на сына и провела пальцами по его лбу, убирая с лица прядки волос. — Иногда мне кажется, что он - это всё, что у меня есть.

— Больше нет.

Мемфис подняла глаза, и на них снова выступили слезы. Видеть их каждый раз было чертовски больно.

— Я говорила тебе, что мой отец был зол, когда я отказалась рассказать ему об отце Дрейка.

Я кивнул.

— Говорила.

— Он не привык, чтобы ему отказывали. Я не знаю, слышала ли я когда-нибудь, чтобы кто-то сказал ему «нет». Так что его эго...

— Я понимаю, — я работал с такими поварами в начале своей карьеры. Они заводились из-за пустяков и выходили из себя, просто потому что их высокомерие сделало их такими.

— Когда я отказалась рассказать папе, он продолжал давить и давить. Чем больше он требовал ответов, тем меньше я говорила. Это иронично, потому что в самый разгар событий он называл меня упрямой. Наверное, я научилась этому у него.

— Он козел, Мемфис.

— Это так, — она вздохнула. — Он мог бы просто уважать мои желания. Я бы всё ещё была в Нью-Йорке, если бы он доверял мне. Если бы он послушал, когда я сказала, что у меня есть свои причины хранить тайну. Вместо этого мы сильно поссорились, а остальное... ты знаешь.

Остальное означает, что она сбежала из дома, переехав через всю страну одна с грудным ребенком. Потому что Виктор Уорд не мог контролировать свою дочь.

Мемфис снова взглянула на Дрейка, её глаза смягчились.

— Отец Дрейка - нехороший человек.

Я сел прямо.

— Он причинил тебе боль?

— Только моему сердцу, — прошептала она.

И за это я буду ненавидеть этого ублюдка до конца своих дней.

— Отец Дрейка - человек по имени Оливер Маккей, — она встретила мой взгляд, её плечи опустились. — Никто, кроме тебя, никогда не слышал этого.

— Никто? — даже её мать? Или подруга?

— Только ты, — она тяжело сглотнула. — И я знаю, что ты этого не сделаешь, но я всё равно должна это сказать. Пожалуйста, не говори ни одной душе. Никто не должен знать.

Никто не должен знать?

— Почему? Ты пугаешь меня, Мемфис. Если ты в опасности...

— Нет. Оливер не хочет иметь со мной ничего общего, так же, как и я не хочу иметь ничего общего с ним.

— Тогда почему это секрет?