— Господи, дай ему сил справиться со всем этим.

Склоняя голову в знак уважения к собравшимся, она повернулась и вернулась в дом, оставив толпу молящихся за порогом.

За окном было тихо, но Лия знала, что тишина обманчива. Толпа у их дома продолжала расти. С каждым часом становилось всё сложнее управлять ситуацией, и это начинало тревожить её всё больше. Она спустилась в кухню, где Ханна уже хлопотала.

— Завтрак готов, госпожа, — сказала Ханна, укладывая свежий хлеб, сыр и фрукты на поднос. — Убедите его поесть. Он совсем истощён.

Лия лишь кивнула. Она понимала, что Элиэзэру нужны силы, но его апатия была пугающей. С тех пор как они потеряли ребёнка, он словно ушёл в себя, и ни слова, ни ласковые жесты не могли вытащить его из этой бездны.

Костя сидел за столом, уставившись в окно. Его лицо было осунувшимся, взгляд — пустым. Лия поставила поднос перед ним.

— Ешь, — мягко сказала она, присаживаясь напротив.

Он поднял глаза, но не взял ни куска.

— Спасибо, но я не голоден, — пробормотал он, отодвигая поднос.

— Ты не ел целый день. Если так продолжится, ты просто упадёшь, — строго ответила Лия, но её голос смягчился, когда она добавила: — Нам всем сейчас трудно, но ты нужен этим людям.

Костя посмотрел на неё, его лицо отразило смесь боли и усталости.

— Они хотят видеть не меня, а своего спасителя, — сказал он холодно. — Но я... я больше ничего не могу для них сделать.

Лия на мгновение замялась, но затем решилась:

— Они уже считают тебя больше, чем человеком. Ты стал для них символом надежды. Но ты ведь понимаешь, что если ты не выйдешь к ним, всё может превратиться в хаос. Людей становится всё больше, они теряют терпение.

Эти слова заставили его задуматься. Он провёл рукой по лицу, будто пытаясь стереть усталость и разочарование.

— И что мне сказать им? Что я устал? Что я больше не могу быть их спасителем? — с горечью спросил он.

Лия посмотрела на него внимательно, её взгляд был твёрдым.

— Ты можешь сказать то, что будет правдой. Что ты человек. Что тебе нужно время, чтобы восстановиться. Но если ты выйдешь к ним, они успокоятся. Им просто нужно видеть, что ты жив, что ты с ними.

Костя опустил голову, задумавшись над её словами. Он знал, что она права. Люди снаружи нуждались в нём, но он не чувствовал в себе сил дать им то, чего они ожидали.

— Ты права, — наконец произнёс он тихо. — Но как мне всё это вынести?

Лия накрыла его руку своей. Их отношения после трагедии стали холоднее, как будто между ними выросла стена, но в этот момент её жест был тёплым и искренним.

— Вместе, — прошептала она. — Мы справимся вместе.

Он посмотрел на неё и слабо кивнул. Это был первый шаг, но шаг в сторону жизни, а не от неё.

Ханна, стоявшая в дверях и наблюдавшая за ними, молча ушла, оставив их вдвоём.

После разговора за столом Лия осталась сидеть напротив Кости, наблюдая за его руками, которые теперь не выглядели такими уверенными, как прежде. Она пододвинула поднос чуть ближе.

— Попробуй хотя бы немного, Эли, — мягко сказала она, но голос её звучал настойчиво. — Я не могу смотреть, как ты угасаешь.

Он неохотно взял кусок хлеба и отломил маленький кусочек. Еда казалась ему безвкусной, но Лия смотрела на него с такой надеждой, что он заставил себя взять ещё.

— Помнишь, — вдруг сказала она, слегка улыбнувшись, — как ты первый раз почувствовал, как малыш шевелится?

Костя поднял на неё взгляд. Он замер, словно этот момент вернул его из мрака воспоминаний в что-то светлое.

— Конечно, помню, — ответил он тихо. — Ты тогда лежала на кровати, а я хотел просто проверить твой пульс. И вдруг...

— Ты подскочил так, будто это было чудо, — продолжила она, её голос наполнился теплотой. — А потом положил руку на живот и не убирал её, пока он не перестал двигаться.

— Это и было чудо, Лия, — сказал он, опустив голову. — До этого я словно позабыл, что такое счастье, пока не почувствовал это.

— Мы все так много пережили, — прошептала она, её взгляд устремился куда-то вдаль. — Но эти моменты, они всегда останутся с нами.

Некоторое время они молчали, погружённые в свои воспоминания. Но затем Лия заговорила снова.

— А как ты пел ему, помнишь? — её глаза наполнились светом, словно она снова видела ту сцену перед собой.

— Ты тогда смеялась надо мной, — усмехнулся Костя, вспоминая.

— Я не смеялась, — возразила она. — Просто удивилась, что ты знаешь колыбельные.

Он слегка улыбнулся, и это была первая настоящая улыбка за много дней.

— Я не знал их, — признался он. — Просто слова сами приходили. Как будто...

— Как будто ты уже знал, что будет нужно петь своему сыну, — закончила Лия за него, её голос дрогнул.

Костя кивнул. Его лицо снова стало серьёзным, но в глазах больше не было того ледяного отчуждения, что пугало Лию.

Она протянула руку через стол и коснулась его ладони.

— Мы можем помнить его не только через боль, Костя. У нас были моменты, когда мы были счастливы. И это то, что помогает мне держаться.

Костя посмотрел на неё и, наконец, чуть заметно кивнул. Он отломил ещё кусочек хлеба и положил в рот.

— Спасибо, Лия, — сказал он тихо. — За то, что ты здесь. За то, что напоминаешь мне, каково это — жить.

Она сжала его руку и ответила:

— Мы справимся, Костя. Мы должны. Ради него. Ради нас.

Тишина снова опустилась между ними, но теперь это была тишина, наполненная согласием и надеждой. Впервые за долгое время Костя почувствовал, что может выжить в этом мраке, если она будет рядом.

После завтрака парень всё же решил выйти к людям. Иначе это действительно могло перерости в проблему. Слова Ханума так же давили на него. Он понимал что эти люди если в скором времени не разойдутся. То ему и Лие будет нелегко. Как бы градоночальник не был обязан ему. Но он не сможет удержать всех бесов, которые сейчас направлены против его души. Что будет с ним, ему всё равно. Но вот Лия. Эта женщина сейчас единственное что удерживало его разум в сознании. Одевшись и приведя себя в порядок, Костя шагнул на крыльцо, и солнечный свет резанул глаза, заставив его слегка поморщиться. Лия стояла позади, поддерживая его взглядом, который был одновременно ободряющим и тревожным.

Двор перед домом был заполнен людьми. Они сидели на земле, стояли в небольших группах, а кто-то просто ждал в стороне. Казалось, весь город собрался у его порога. Когда Костя появился, толпа зашумела, но это был не хаос — это был гул надежды. Люди оборачивались, указывали друг другу на него, и в глазах каждого читалась смесь уважения и восторга.

— Это он, это Главный лекарь! — кто-то вскрикнул.—

Несколько человек сразу бросились к нему, протягивая свои дары: корзины с фруктами, хлеб, ткань и даже драгоценности. Одна женщина, держа на руках маленького ребёнка, подошла ближе всех.

— Господин Элиэзер, — её голос дрожал от эмоций, — это моя дочь, она была на грани смерти. Вы спасли её. Благодарю вас, благодарю!

Костя, глядя на ребёнка, почувствовал, как его сердце сжалось. Малышка крепко обняла свою мать за шею, не подозревая, что когда-то была так близка к гибели.

Он поднял руку, призывая к тишине, и люди постепенно стихли, ожидая его слов.

— Я... — он замолчал, голос предательски дрогнул. Он сглотнул, а затем продолжил. — Я лишь инструмент в руках Господа. Всё, что было сделано, — это Его милость, а не моя заслуга.

Толпа откликнулась вздохами и тихими молитвами. Но Костя не мог не заметить, что для них он всё равно оставался чем-то большим, чем просто человек.

Один мужчина из толпы шагнул вперёд, держа в руках простой деревянный крест.

— Элиэзер, мы верим, что вы посланы нам для спасения. Мы будем ждать и молиться за ваше здоровье.

Костя чувствовал тяжесть этих слов, как будто весь груз их надежд обрушился на его плечи. Он глубоко вздохнул и, несмотря на внутреннюю пустоту, заговорил снова:

— Я прошу вас, братья и сестры, верьте не в меня, а в Господа. Он единственный, кто способен дать спасение. А я... Я простой человек, такой же как и вы.