Он вспомнил, как Тивериус сказал:— Если вы не действуете сейчас, Ханум, то завтра этот человек заберёт ваш город.

Эти слова больно ранили. Город. Его город. Но какой смысл в городе, если ты теряешь самое дорогое?

Он поднял взгляд на портрет Миранды. Его маленькой девочки, висевший на стене. Её улыбка была такой светлой, такой искренней… Она не знала о тяжести, лежащей на плечах её отца.

— Как же так вышло? — прошептал Ханум, опускаясь в кресло.

Он закрыл глаза и на мгновение представил, как его дочь вновь смеётся, бегает по дому, как она вновь здорова. Но затем перед ним возник образ Тивериуса с его грозным взглядом и настойчивыми речами.

— Элиэзер должен исчезнуть, — твердил он.

Ханум сжал виски руками. Его разум спорил с сердцем. Он не мог допустить, чтобы Тивериус или кто-либо ещё использовали его в качестве оружия против того, кому он обязан жизнью дочери.

Но как долго он сможет скрывать это? Как долго сможет стоять между двумя огнями?

Но только он поднялся со своего массивного кресла, собираясь выйти, как дверь кабинета приоткрылась, и лакей нерешительно шагнул внутрь.

Ханум оглянулся на лакея, который стоял, опустив глаза.

— Кто ещё меня отвлекает? — недовольно бросил он.

— Господин, налоговый инспектор Стефан просит аудиенции, — ответил лакей, осторожно подняв голову.

Ханум нахмурился, провёл рукой по короткой бороде и уселся обратно в кресло.

— Пусть войдёт, — сухо произнёс он.

Через минуту дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл Стефан. Его шаги были медленными, почти выверенными, а лицо — сосредоточенным. Он почтительно поклонился, но его движения казались чуть скованными.

— Господин градоначальник, благодарю за возможность побеспокоить вас, — начал он, прикладывая руку к груди.

— Вы не беспокоите, а отнимаете время, — Ханум откинулся в кресле, сложив руки на груди. — Говорите быстрее, что у вас.

Стефан слегка поправил воротник своей рубашки и сделал шаг ближе.

— Я слышал, что у стен администрации собрались лекари. Если не ошибаюсь, это часть вашего нового плана?

Ханум сдвинул брови, но не ответил. Его молчание заставило Стефана продолжить:

— Господин, я с уважением отношусь к вашим решениям, но не могу не выразить обеспокоенность. Такие масштабные мероприятия требуют немалых средств.

Ханум медленно наклонился вперёд, опираясь локтями о стол.

— Продолжайте.

— Я просто хочу убедиться, что наш бюджет выдержит такие нагрузки, — сказал Стефан, сцепив пальцы перед собой. — Город уже сталкивался с финансовыми трудностями, и если мы не будем осторожны, это может повториться.

— Трудности? — Ханум улыбнулся краем губ, но в его взгляде не было теплоты. — Вы намекаете, что я не справлюсь?

Стефан поспешно поднял ладони в примирительном жесте:

— Никак нет, господин! Но… возможно, стоит пересмотреть некоторые пункты расхода.

Ханум резко поднялся из кресла и подошёл к окну. Его фигура казалась ещё более внушительной на фоне света, струящегося через стекло.

— Вы пришли сюда учить меня, как управлять городом? — его голос был тихим, но от этого не менее угрожающим.

Стефан сглотнул, но сохранил внешнее спокойствие.

— Нет, господин. Я пришёл, чтобы предупредить. Резервы города не безграничны. Если средства будут истощены, это отразится на всех.

Ханум обернулся, его глаза сузились.

— Это не ваше дело. Напоминаю, Стефан, что я лично несу ответственность за каждую потраченную монету.

Инспектор на мгновение замер, словно собирался что-то сказать, но затем чуть опустил голову и отступил на шаг назад.

— Конечно, господин. Я всего лишь хотел высказать своё мнение.

Ханум махнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху:

— Если вы закончили, у меня есть более важные дела.

Но Стефан не тронулся с места. Его лицо приобрело задумчивое выражение, а взгляд стал тяжелее.

— Есть ещё один вопрос, господин градоначальник, — сказал он, чуть приглушив голос.

Ханум прищурился, его раздражение сменилось подозрением.

— Говорите.

Стефан сделал ещё шаг вперёд, его пальцы нервно коснулись края ремня.

— Вы помните тот день? — начал он медленно. — Когда я был ещё посыльным… в верхней части города?

Градоначальник нахмурился.

— О чём вы?

— О том, как я встретил вас… в компании одной юной леди.

Ханум напрягся, но быстро взял себя в руки.

— И что с того?

Стефан слегка улыбнулся, но в его улыбке не было радости.

— Думаю, вы понимаете, господин, что долг перед людьми измеряется не только золотом.

Ханум подошёл к столу и опёрся на него руками, его лицо было непроницаемым.

— Вы что-то хотите этим сказать, Стефан?

Инспектор сделал невинный вид, но его голос прозвучал уверенно:

— Ничего, господин. Просто напомнил о тех днях.

Ханум глубоко вдохнул, выпрямился и холодно произнёс:

— Вон.

Стефан оставался стоять у двери, словно раздумывая, выходить или нет. Ханум заметил это и недовольно прищурился:

— У вас ещё что-то, инспектор?

Стефан обернулся, теперь его выражение лица стало ещё более услужливым. Он слегка поклонился и, держа руки перед собой, сделал пару осторожных шагов к столу.

— Господин градоначальник, есть одна небольшая деталь, о которой я хотел бы поговорить, прежде чем покину вас.

Ханум, явно теряя терпение, сложил руки на груди.

— И что это за деталь, Стефан? Говорите быстро.

Инспектор, словно выбирая слова, склонил голову чуть вбок и произнёс с особенной мягкостью:

— Помните ту юную леди, о которой я упоминал? Как оказалось, судьба была к ней весьма благосклонна. Она теперь занимает весьма привилегированное положение… жена влиятельного начальника в самом Риме.

Ханум нахмурился, но его лицо осталось каменным.

— И что? — спросил он, тщательно скрывая своё раздражение.

Стефан развёл руками, как бы подбираясь к сути.

— Ну, вы понимаете, каково положение таких дам. Любое пятно на репутации их мужей, любая тень прошлого — и они могут потерять всё.

Градоначальник встал и опёрся обеими руками на стол, глядя прямо на Стефана.

— Если вы пришли шантажировать меня, то это плохая идея, инспектор.

Стефан, заметив, что градоначальник напрягся, сделал жест, словно успокаивал.

— Шантаж? Господин, что вы! — он улыбнулся угодливо. — Я всего лишь размышляю о том, как нелегко сейчас всем нам. Например, ситуация с городской казной…

— Что с казной? — голос Ханума стал ледяным.

Стефан сделал вид, что волнуется, и закусил губу.

— Ну, я хотел бы выразить сожаление. Дело в том, что в казне обнаружилась небольшая недостача… порядка пятидесяти золотых.

Ханум выпрямился, его лицо исказилось смесью ярости и удивления.

— И вы мне только сейчас об этом говорите? Как это произошло?

Инспектор развёл руками в притворной растерянности.

— Это исключительно досадное недоразумение. Но я подумал, что вы, как человек великодушный, могли бы взглянуть на это… с пониманием.

Ханум сжал кулаки, но взял себя в руки.

— И что вы предлагаете?

Стефан сделал шаг ближе, понизив голос до почти заговорщицкого тона.

— Если вы найдёте способ закрыть глаза на эту ситуацию, я, в свою очередь, клянусь забыть всё, что я видел в те далёкие дни.

Ханум долго смотрел на него, словно взвешивая каждое слово. В его глазах было презрение, но также и скрытая усталость. Наконец он отвернулся и сказал холодно:

— Уходите.

Стефан понял, что градоначальник не ответил ни согласием, ни отказом, но рискнул слегка улыбнуться и вновь поклонился.

— Благодарю за внимание, господин.

Он вышел из кабинета, а Ханум остался стоять у окна, стиснув челюсти. В голове уже начали выстраиваться планы, как обезопасить себя в этой ситуации.

Когда за Стефаном закрылась дверь, Ханум медленно выдохнул, пытаясь обуздать ярость. Его пальцы нервно постукивали по столу, а взгляд скользнул к бокалу вина, который он не успел допить. Но вместо того, чтобы расслабиться, он позвонил в маленький серебряный колокольчик на краю стола. Через несколько мгновений в кабинет вошёл Карим — начальник его личной охраны. Это был высокий, крепко сложенный мужчина с резкими чертами лица и холодным, пронзительным взглядом.