— Господин Элиэзер! Не уходите, поужинайте с нами! — сказал он, вставая и подавая знак остальным.

— Спасибо, но меня ждут в городе, — попытался вежливо отказаться Костя, однако в голосах людей звучала такая искренняя просьба, что он остановился.

— Хоть немного посидите. Вы ведь наш, хоть и главный! — поддержал плотника молодой рабочий, тот самый, что носил дрова.

Костя колебался. Время поджимало, а предстоящий конкурс лекарей требовал подготовки. Однако он знал, как важен этот простой человеческий жест.

— Ладно, но ненадолго, — с улыбкой сказал он и сел на предложенное место у костра.

Костя спустя некоторое время почувствовал, как приятное тепло дров проникает в уставшее тело. Вокруг него собрались рабочие — плотники, каменщики, повара, те, кто строил лагерь с нуля. Все ели простую, но удивительно вкусную еду: похлёбку, хлеб и несколько ломтиков сыра. Живые разговоры создавали атмосферу домашнего уюта, несмотря на суровые условия.

— Господин Элиэзер, — начал седовласый Захар, плотник с большим опытом. — Первый день, а будто неделя прошла. Трудно, конечно, но приятно видеть, как дело идёт.

— Согласен, — кивнул Костя. — Всё благодаря вам.

— Да ладно вам! — махнул рукой Давид, молодой каменщик. — Тут главное, чтобы у нас хлеб и вода не кончались. Силы-то мы не жалеем.

— Хлеб, говоришь? — подхватил Захар. — Напомнил ты мне одну историю. Был у нас в деревне мельник. Все думали, честный человек, а он муку с песком мешал.

— С песком? — удивился Давид. — Это зачем?

— Чтобы больше продавать! — Захар хмыкнул. — Так вот, раз его разоблачили: жена его ночью с фонарём пришла на рынок и всем рассказала, как он нас обманывал.

— И что, выгнали его? — спросил повар, подливая себе похлёбки.

— Нет, сам сбежал, — ответил Захар, усмехнувшись. — А жена-то осталась. Теперь она мельницей рулит, и, скажу вам, мука у неё на славу.

Костя с улыбкой слушал, как люди обменивались историями.

— А помните, как вы эту похлёбку варили? — обратилась к повару женщина, сидящая рядом.

— Конечно, помню, — рассмеялся повар. — Утром варил бульон, думаю, всё будет как всегда. А потом вдруг мясо стало мягче, чем обычно, да ещё вкус какой-то необыкновенный.

— Потому что вы готовите с душой, — подмигнул ему Давид.

— Или с волшебством, — добавил Захар, глядя на Костю с лукавым огоньком в глазах.

Костя рассмеялся, но ничего не сказал. Он знал, что благодаря его вмешательству еда стала не только сытной, но и особенно вкусной, но это была тайна, которую он предпочитал не раскрывать.

Разговоры продолжались, и Костя чувствовал себя частью этого сплочённого коллектива. Люди делились воспоминаниями, историями о семьях и работе, и в этих словах звучала искренность, которая заставляла его забыть обо всех заботах.

Наконец, он поднялся и сказал:— Спасибо за компанию и за вашу работу. Завтра нам предстоит ещё много всего, так что отдыхайте.

— Вы тоже отдыхайте, господин Элиэзер, — с уважением сказал Захар.

Костя кивнул, чувствуя тёплую благодарность за этот вечер.

Глава 22 Игра с огнем

Кабинет градоначальника Ханума был образцом строгой роскоши. На массивном дубовом столе лежали пергаменты с печатями, а за ним возвышалась резная спинка стула, украшенная гербом города. Солнечный свет, проходя через витражные окна, создавал узоры на полу.

Перед столом стоял Тивериус — высокий мужчина с холодным взглядом и острыми чертами лица. Его синий камзол с серебряной вышивкой подчёркивал статус и вызывал уважение. Но сейчас лицо его выражало раздражение, и пальцы нервно касались рукояти трости.

Ханум, крепкий мужчина средних лет с густой бородой и проницательным взглядом, откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

— Значит, это всё? — Тивериус резко повернулся к Хануму. — Тарик испустил дух, твои люди не справились, и этот лекарь продолжает собирать вокруг себя сторонников!

Ханум чуть приподнял бровь, его голос оставался спокойным, но глаза сверкнули.

— Слишком много эмоций, Тивериус. Иногда терпение важнее, чем грубая сила.

— Терпение?! — Гость поднял трость, словно собираясь указать ею на самого Ханума. — Ты понимаешь, что он уходит от любой ловушки, что мы ему ставим? Уходит с достоинством, при этом ещё и усиливает свои позиции!

— Ты переоцениваешь его, — спокойно ответил Ханум, сложив руки перед собой. — Да, он умён. Но никто не совершенен.

— Возможно, — хмыкнул Тивериус, но по его лицу было видно, что он не разделяет уверенности Ханума. — Но что меня действительно выводит из себя, так это твоя нерешительность.

Ханум наклонился вперёд, положив ладони на стол.

— Осторожность, а не нерешительность, Тивериус. Или ты забыл, кто управляет этим городом?

— Ох, я прекрасно помню, — усмехнулся Тивериус. — И напомню, что пока ты «осторожничаешь», он строит лагерь, организует врачей и завоёвывает доверие жителей.

Ханум тяжело вздохнул, его взгляд стал усталым, но твёрдым.

— Ты пришёл, чтобы меня учить? Или у тебя есть конкретное предложение?

Тивериус остановился, сжав трость сильнее. Его голос стал тише, но напряжённым.

— Ты слишком многое ему позволил. Этот лагерь — прекрасный повод показать, что он не всемогущ. Подумай, что будет, если что-то пойдёт не так. Порча материалов, например... Или несчастный случай.

Ханум нахмурился, разглядывая Тивериуса.

— Ты предлагаешь слишком много случайностей.

— Я предлагаю действовать! — Тивериус повысил голос, а затем сразу взял себя в руки. — Этот Элиэзер — угроза. Если ты не видишь этого, то, возможно, стоило бы напомнить тебе о некоторых твоих... прошлых ошибках.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Ханум долго смотрел на гостя, а затем медленно встал.

— Это угроза?

— Это факт, — отрезал Тивериус. — Или ты действуешь, или этот лекарь начнёт диктовать условия.

Ханум взял в руки одну из лежащих на столе бумаг, внимательно на неё посмотрел, а затем положил обратно.

— Убирайся, Тивериус. Я подумаю над твоими словами.

Гость на мгновение замер, словно хотел сказать что-то ещё, но затем развернулся и резко покинул кабинет, громко захлопнув дверь.

Ханум остался один. Он провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость, и опустился обратно в кресло. Его взгляд устремился в окно, за которым ярко светило солнце.

Ханум стоял у окна своего кабинета, глядя на темнеющий горизонт. Город, казалось, дышал уставшей суетой: крики торговцев постепенно затихали, дети играли в переулках, а над крышами домов струился лёгкий дым от вечерних костров. Но за этим привычным пейзажем скрывались тени — тени тревог, недосказанности и сомнений, которые разрывали его изнутри.

Он провёл рукой по изящной золотой статуэтке на полке, подарку от Миранды. Эта вещь была всегда рядом, напоминая ему о том, как хрупка жизнь и как легко её потерять.

"Элиэзер…" — имя будто звучало эхом в голове.

Он помнил тот страшный день, когда дочь заболела. Её кожа стала пепельной, а глаза потеряли блеск. Каждый вдох был для неё борьбой, каждое движение — мучением. Ханум тогда впервые за многие годы почувствовал себя беспомощным.

Лучшие лекари приходили и уходили, предлагая дорогостоящие отвары и молитвы. Все безрезультатно. А затем… появился он. Элиэзер.

Этот человек вошёл в их дом не как бог или спаситель, а как обычный, смертный, но с уверенностью в глазах. Он говорил мало, но действовал решительно. Он излечил Миранду за пару минут. Что это было, колдовство или ещё что. Ханума на данный момент это не волновало. Ведь лучшие врачи несмоги ничего сделать, а этот парень… С огромным облегчением Ханум присел в кресло.

Сейчас все же его терзала мысль:

"Как я могу предать человека, спасшего мою дочь? Но как я могу игнорировать требования совета?"

Тивериус был настойчив. Его гость, сидевший сегодня в кресле напротив, не оставил сомнений: Элиэзер — угроза. Но для Ханума он был не врагом, а человеком, который подарил ему второй шанс быть отцом.