— Может быть, нанять еще охранников?
— Думаю, их постигнет судьба предыдущих. Я начинаю подозревать, что король…
— … Хочет, чтобы с вами произошло несчастье! Да, ему не нужен Филипп. Его смерть сделает Франциска полноправным королем и появится новая королевская династия!
— Но, как… Ведь Адольфа убили прямо на свадьбе…
— Не все так просто, дочь моя. Не все так просто, — покачала головой Анна, делая глоток из чашки.
Великолепная королева вернулась в свои покои. В отличии от особняка Клеменции, прямо перед входом стояла надежная стража, в каждой зале дежурил офицер, и особенно сильно охранялись спальня и кабинет Анны.
Королева прошла через анфиладу комнат и оказалась в просторной гостиной, отделанной зелеными обоями под цвет Дерева. Мягкие кресла, покрытые изумрудными накидками, и стол из натурального дерева прекрасно смотрелись на фоне больших окон, через которые проникал свет полной луны. У одного из окон стояла красивая белокурая женщина, всматривающаяся в заснеженную темноту.
— Шарлотта! Вам не стоит лишний раз смотреть на Столицу. Столица сейчас вам враждебна! — воскликнула Анна, приближаясь к принцессе.
— Государыня, — ответила Шарлотта, льстя старой королеве, впрочем, ей было за что быть благодарной. — Я же не могу постоянно сидеть взаперти. Вы запрещаете мне прогулки, так разрешите иногда любоваться просыпающейся природой.
— Ага, просыпающейся природой… Скоро и у вас, милочка, кое-кто проснется.
— О чем вы, государыня? — удивленно захлопала глазами Шарлотта.
— Я уже рожала и знаю, как протекает беременность. От меня не укроетесь.
— Но…
— Возникает вопрос: чьего ребенка вы носите под сердцем. Наследника Фринцландии или бастарда-полукровку?
— Зря вы меня забрали из монастыря, — промолвила пораженная осведомленностью королевы, Шарлотта. — Там бы меня мой папочка долго искал.
— Ему не хватило нескольких часов. За Изабеллой следили и сразу, как она вернулась в гостиницу — ее задержали ищейки короля и поместили под домашний арест. Я уверена, что они перетряхнули весь этот монастырь, заглянули каждой монашке под клобук и под подол в своих поисках. Кстати, ваш любимчик Андрэ уже находится в расстрельных списках короля за дезертирство.
— А это то вы откуда знаете? Неужели мой папочка посвящает вас в свои дела? — удивилась принцесса.
— Ну, что вы, милочка. Просто… во дворце есть еще люди, которые считают Франциска узурпатором. Они могут… они многое могут… — Анна решила промолчать, ибо от подобных слуг королю могло угрожать и полное отстранение от власти, не гнушаясь и покушением. Шарлотта — все-таки его дочь и вряд обрадуется внезапной кончине отца.
— Ну и что вы предлагаете мне делать? Сидеть в вашем дворце, пока я не разрешусь от бремени? — задала вопрос принцесса.
— Ни в коем случае. Если вас охраняют хорошо, то есть другая принцесса, которую вообще не стерегут. Ее смерть может принести Франциску неограниченную и, главное, — законную власть. И, неизвестно, как он этой властью распорядится. Помните, одним из условий Алоиза является ваше монашество! Вы должны отречься от всех притязаний на трон! Это одно из условий мира.
— Но Алоиз еще не знает о моем нынешнем статусе…
— А что будет, если узнает? А что будет, если король проведет Обряд Крови и узнает, что вы выходили замуж за Адольфа, будучи беременной от другого мужчины? Это будет очередной плевок в сторону Фринцландии, и… война получит новый импульс.
— Ну, так и что мне делать-то. Здесь сидеть нельзя, в монастыре — тоже.
— Монастыри есть разные. Есть и такие, что труднодоступны. Я предлагаю вам отправится вместе с моей невесткой на Совиный остров…
— Куда? — округлила глаза Шарлотта. Ее не прельщала эта поездка на далекий остров в море Крабов, где из жилых строений находился лишь женский монастырь. С очень строгим уставом. Туда мужчину не проведешь… Да и путешествие вместе с Клеменцией, имеющей иной характер и духовные ценности, тоже не нравилось.
— Можете, конечно, оставаться тут, тогда рано или поздно вас найдут сподручные короля, и вы станете разменной пешкой в большой игре. Я же вам предлагаю укрытие от всяческих передряг. А там, кто его знает, быть может, война закончится, и вы спокойно вернетесь в Столицу, восстановите все свои права и привилегии…
— Но…
— Можете взять с собой в путешествие своего любовника. Этого парня со шрамом, как его…
— Андрэ. Но ведь монастырь Совиного острова имеет строгий устав.
— Он вас сопроводит до цели, а дальше… Ему придется вернуться или…
— Что «или»?
— Вы прекрасно знаете, что мужчин на остров не пускают. А тех, кто проник — предают смерти.
20. Робер. Начало пути
У кого-то есть свобода,
У кого-то — нет!
Кто-то видит сны,
А кто-то — бред!
Первые дни Роберу пришлось очень тяжело. Как и всякий дворянин, он не привык к физическому труду, тем более такому. Работать веслом приходилось много. Нечасто попутный ветер давал долгожданные часы отдыха, весла убирались и во время сильной непогоды. Хотя эта весна была ранней и теплой. Шторма и бури редко посещали обычно неспокойное море Крабов.
Сама жизнь в гребном отсеке казалась невыносимой. Темное пространство, пахнущее потом, кровью и человеческими выделениями. Малую, да и большую нужду рабы справляли, не покидая своих мест, используя специальные отверстия в лавках. Мылись редко. Раз в три дня с верхней палубы приходил угрюмый пират. Он просто обливал людей и помещение соленой морской водой из ведра. Вот и весь корабельный туалет. В качестве мер для борьбы с насекомыми всех рабов обязательно брили наголо. Это порою даже спасало от сильной жары, что стояла в трюме в солнечную погоду.
Насчет одежды мало кто беспокоился, ибо тяжелая работа разогревала тела гребцов чуть ли не до огня. Но обувь давали. При гребле рабы сильно упирались ступнями в пол, и когда участились случаи повреждения ног, приводящие к заражению крови и смерти, пираты решили худо-бедно, но обувать пленников.
Когда надо было усиленно грести, появлялся надсмотрщик с кнутом, который подгонял даже тех, кто трудился исправно. Бывало, что приходилось ворочать весла и ночью. Тогда спали по очереди, а на долю бодрствующих выпадало больше работы.
К концу первой недели Робер свыкся со своим положением. Свыкся, но не смирился. В минуты отдыха он перебросился парой слов с другими рабами. Большинство даже не помышляло о свободе. Правда, Сэм, сосед Робера по лавке, говорил, что иногда рабам выпадает счастливый билет. Если пиратскую команду сильно потреплет, и она основательно поредеет, капитан может предложить гребцам вступить в ряды головорезов. С полными правами и обязанностями «джентльмена удачи», вступающего в береговое братство. Но, в таком случае ты оказываешься вне закона, и любой король будет вправе тебя повесить. Если ты попадешь в лапы правосудия, конечно, а не погибнешь в бою. Жизнь пирата казалась легче, но и убить могли при каждом абордаже.
Робер понимал, что его талант фехтовальщика пока не востребован, а вот уровень магии просто необходимо повышать. Путь, хотя и непростой, существовал. Медитация. Усиленная работа с умом. Лунными холодными ночами, когда все тело ныло от боли, а веки уже готовы были смыкаться от усталости, Робер обращался к своему уму и сосредоточенно нашептывал слова молитв. Это были, как общие для всех магов молитвы, так и созданные только для Пламени. Несколько раз Робер проваливался в неосознанное забытье, чтобы лишь утром открыть глаза. И вновь, пока еще не началась монотонная работа, хотя бы несколько раз прочитать молитву. Прошло не менее месяца, пока маркиз не увидел на своей звезде долгожданную двойку.
Уровень поднялся, хотя каждый следующий достигается еще более длительными и продолжительными медитациями. И тут уже непонятно, что наступит раньше — смерть от изнурительной работы или полное восстановление былой силы. Чтобы вернуть четырнадцатый уровень понадобится не менее трех лет медитаций. А что будет, если боцман Билли прознает, что уровень одного из рабов неожиданно поднялся? Наверняка у них есть нужные методы, чтобы опять опустить человека. Сходные с теми, что уже испытал Робер.
