Эдуард также скинул плащ и, как только Робер шагнул на площадь, сразу запустил первый водяной шар. Робер вдохнул магию в шпагу, и она, накалившись докрасна, встретила шар на подлете. Маркиз сделал это инстинктивно, но непредусмотрительно. Шар взорвался, опадая мириадами водяных капель. Бой еще не начался, а Робер уже оказался мокрым с головы до ног.

Ответным ударом Робер бросил несколько алых угольков под ботфорты Эдуарда и сам ринулся в атаку. Противник успел махнуть «волшебной» рукой, также обдавая свои штаны водой. Через мгновение шпаги скрестились. Поединщики, копя магические силы, некоторое время фехтовали, не применяя других средств. Эдуард стоял, как скала, не подпуская к себе Робера, что вился надоедливой пчелой, заходя с разных сторон. Но водяной маг быстро отражал все атаки, не попавшись даже на уловку, когда Робер показал клинком вверх, но ударил в область живота. Медленно отбивая выпады и отводя вражескую шпагу то в одну, то в другую сторону, Эдуард что-то задумал, пряча левую руку за спину. Потом резко выбросил ее вперед и махнул. Казалось, что ничего не произошло, ибо дальше он устремился в новую атаку. Робер попятился, и тут позади него из земли брызнул фонтан такой силы, что поднял мага Огня вверх, делая полностью беззащитным. Еще мгновение, и Эдуарду стало достаточно перехватить шпагу, как копье, и бросить ее в барахтающегося на высоте Робера. Он так и сделал, а Робер, понимая свое положение, выпустил свой клинок и, быстро сконцентрировавшись, вытянул руки перед собой. Вены болезненно вздулись на лбу от сильного напряжения, но у него все-таки получилось испустить из простертых ладоней быстрый поток огненной лавы. Зрители ахнули, увидев чудное зрелище, ибо редко воочию увидишь волшбу высокого ранга. Лава оказалась такой плотности, что летящая в Робера шпага, просто расплавилась, падая бесполезным шлепком на землю. А лава, продолжая свой путь достигла площади и обратила воду в непроницаемый пар, закупоривая водяной фонтан. Робер сверзился вниз, пока Эдуард стоял, ничего не видя в густом тумане. Но не прошло и пары мгновений, как из мучнистой мглы кубарем вылетел огненный маг, с подобранной шпагой, которая сразу приблизилась к груди безоружного.

— Поединок закончен! Победитель — Робер вискарийский!

Амулеты засветились, но не успели они еще поменять ранги, как разъяренный Эдуард закричал:

— Протестую! Робер использовал для волшбы обе руки, он не держал во второй шпагу!

Некоторое время на Арке Карла Восьмого сохранялась тишина. Маги переговаривались между собой, обсуждая бой. Но вскоре они вынесли свой вердикт:

— Протест отклонен. Эдуард первый бросил шпагу, тем самым имея в своем распоряжении две руки для волшбы. Робер лишь последовал примеру и использовал свою магию, но не для атаки, а для защиты. Вы можете возмущаться сколько угодно, но голосованием трех против двух победа присуждается Роберу.

Амулет на шее Эдуарда заискрил голубым и показал пятый уровень. Робер, соответственно, получил тринадцатый, еще более увеличивая свою, и без того, великую магическую силу.

Водяной маг отчаянно сплюнул, кинул гневный взгляд на противника и торопливо покинул арену. А Робер медленно пошел к палаткам, расположенным на краю площади. Поединки бывают жаркими, иногда приходит в негодность одежда, а в этих палатках можно привести себя в порядок и выпить чего-нибудь освежающего.

Маркиз Вискарии сунулся в первую же палатку, но там еще приходил в себя Андрэ, лишенный одежды. Виконт уже натянул новые кюлоты и сидел в белой рубашке за столиком, медленно отпивая из бокала.

— Заходите, Робер! — поприветствовал Андрэ, сверкая глазами. — Если вас не смутит мое общество, то присоединяйтесь.

Робер уже думал воспользоваться приглашением, как почувствовал рядом приятный розовый аромат. Он обернулся и увидел Шарлотту, мечту своего детства. Прекрасная блондинка с роскошными серебристыми локонами обмахивала себя веером, чуть наклонившись. Маленькие алые розочки, обрамляющие бюст красавицы, испускали нежный запах. Это были настоящие цветы, а не искусственные, собранные из тканных лоскутков. Конечно, сильная магиня Дерева могла украсить себя живыми розами и не позволять им вешать головки долгое время.

— Робер… Это вам, любезный друг! — Шарлотта отцепила одну розу со своей груди и протянула маркизу.

— О, спасибо, миледи! Извините, не могу сейчас уделить вам время, мне нужно переодеться. Этот шалун Эдуард искупал меня, словно малого ребенка.

— Ну, вы, маркиз, тоже показали на что способны. Конечно, конечно… приводите себя в порядок. Уже осень, сейчас нельзя ходить в мокрой одежде, — красотка медленно поклонилась и добавила шепотом: — Мне наскучил этот турнир. Любезный друг, если хотите со мной поговорить, то сможете найти меня в нашем детском дворике. В зеленой беседке.

— В той самой беседке, где на Людвига, якобы, напал Карл?

— Именно, Робер.

Тихий дворцовый дворик ничем не напоминал о случившемся здесь почти месяц назад происшествии. Все прибрано, зеленые насаждения аккуратно подстрижены, место сломанной ветки на дубе замазано и стянуто тканью, дабы зловредные жучки не повредили обнаженную древесину. Робер подошел к дубу и ненароком облокотился на него. Удивительно, но он сразу почувствовал слабое влияние магии. Имея высокий уровень, маркиз понял, что это остаточное влияние Воды…

А Шарлотта уже сидела в беседке и, подставив лицо солнцу, наслаждалась последним осенним теплом.

— Здравствуйте еще раз, принцесса!

— Фи, не люблю это слово, — поморщилась Шарлотта. — Я такая же принцесса, как вы — принц. Хотя, вам этот титул больше подходит.

— Что вы такое говорите? Ведь Франциск, ваш отец, — полновластный король! А я всего лишь маркиз Вискарии.

— При этом дворе нужно иметь голову, чтобы думать. У Франциска не будет более сыновей, и следующим королем, конечно, станет Антоний. А вы, любезный друг, наследуете ему.

— И что? Вы можете родить, и тогда ваш сын, как внук Франциска, вполне может получить корону. Разве не так?

— Не забывайте о проклятии гномов. Смерть Карла лишь первая в череде бедствий. Может произойти всякое.

— Что именно?

— Вы знаете, что все наши отцы, к сожалению, почти старики. На всех троих я не дам и десяти лет, уж простите за прямоту. Если они раньше друг друга не перережут.

— Шарлотта! Откуда такие мысли? — изумился Робер. — Ведь этого не происходило достаточно долго. Карл, как известно, правил более двадцати лет.

— Ха, правил. Всем было прекрасно известно, что он лишь проводил время на охотах, в пирах и не вылезал из постелей своих любовниц. Мой отец держал армию, твой — казну, а Генрих вполне справлялся со сбором зерна и поставками мяса и птицы. Всех это устраивало.

— А что сейчас не устраивает?

— Мой отец — жесткий и властный тиран. Я слышала, он сильно изменит страну, появятся недовольные…

— В этом его право.

— Хватит! Мне надоела эта политика!

— Как вам будет угодно.

— Робер, прекрати этот паршивый этикет! — вспылила Шарлотта. — Мы же росли вместе. Мы играли детьми в этом самом дворике! Мы тут целовались… Помнишь? Ты разве не помнишь, как ты сражался с Карлом на деревянных мечах прямо на этих булыжниках? Как повязал мне на косичках шелковую ленточку?

— Помню, помню…

— Смотри на меня! Папаша хочет выдать меня замуж. Он уже и жениха нашел, не спросив меня. Думаешь я хочу себе в мужья западного принца, который мал ростом, да и усы, как следует, не отрастил! А еще говорят, что и по мужской части у него не все в порядке.

Робер молчал, и Шарлотта продолжила:

— Отец печется об интересах страны, а я, родная дочь, совсем его не волную! Я же буду несчастна в браке.

Робер задумался. Если слухи о принцессе правдивы, то, конечно, ей придется закончить свою беззаботную веселую жизнь. Ибо любое подозрение в неверности может перейти в скандал, высылку Шарлотты и объявление войны.

Принцесса, заметив смущение маркиза, сменила тон и решила применить другое женское оружие, не менее эффективное, — слезы. Она взмолилась о помощи.