- Плохие воспоминания имеют свойство стираться, горе не вечно, - продолжала я настаивать на своем. – Элис – самоубийство великий грех, после которого уже ничего нельзя исправить. Неужели ты хочешь быть навеки погруженной в вечную тьму, без всякой надежды на избавление от нее?

- Но я не могу остаться жить в замке, где властвует мистер Эндервилль и не могу вернуться в свою деревню, - в совершенном расстройстве произнесла Элис. – Мои родственники поймут, что я переспала с мужчиной до свадьбы и опозорила их. Мне лучше умереть.

- Нет, нет, Элис, из любого отчаянного положения можно найти выход, - отрицательно покачала головой я, и предложила: - Я могу попросить свою подругу Фанни, виконтессу Деверо, принять тебя в услужение. Хочешь поехать в Лондон и жить в столице?!

- А эта важная леди в самом деле возьмет меня в свой дом? – робко спросила Элис.

- Если я попрошу ее, то непременно возьмет, - с уверенностью сказала я. – Ты согласна?

Элис ничего не сказала, но с такой надеждой посмотрела на меня, что я поняла – она непременно согласится принять новое место службы и ей не придется носить клеймо отверженной грешницы в своей деревне или собственноручно обрывать свою жизнь. Чтобы окончательно утешить ее, я подарила ей жемчужную брошку, которая играла важную роль в соблазнении Николаса и написала для нее рекомендованное письмо Фанни.

Элис, собрав вещи, уехала из замка после полудня. Мне бы следовало успокоиться насчет ее судьбы и больше не думать о ней, но меня настолько возмутило бессердечие Николаса по отношению к этой беззащитной девочке, что я вознамерилась встретиться с ним и высказать все что я о нем думаю.

Дворецкий Эббот сообщил мне, что мистер Эндервилль отправился на свою обычную прогулку. Я знала, где он имеет обыкновение проводить свой досуг и незамедлительно отправилась в это место. Глухая тропа привела меня к утесам, охранявшим уединенное ущелье. В его конце небольшая река низвергалась в бездну шумным водопадом, редкие белые цветочки подчеркивали суровость и темноту каменных глыб и придавали своеобразное очарование этому мрачному природному уголку.

Николас лежал на молодой весенней траве, подстелив под себя теплый плащ возле стремнины и задумчиво смотрел на ясное голубое небо, не сводя с него взгляда. Мыслями он был далеко отсюда, однако теперь я не была склонна проявить присущую мне деликатность манер и с возмущением сказала ему:

- Мистер Эндервилль, несмотря на то, что с рождения вы принадлежите к привилегированному кругу, вам не стоит забывать о границах дозволенного. Ваш поступок с бедной Элис настолько мерзок и греховен, что Господь непременно взыщет с вас за него. То, что для вас забава, для девушки позор и гибель!

Кузен Дориана тут же отвлекся от своей задумчивости и пристально посмотрел на меня. К своему сожалению, я не увидела на его лице ни тени раскаяния; более того, он насмешливо улыбнулся, словно нашел мои слова в высшей степени забавными.

- Эта глупая овца не стоит того, чтобы всерьез говорить о ней, мисс проповедница. Она получила необходимый урок, который помог ей понять, где ее место, и в дальнейшем не будет падкой на сладкие слова мужчин, - последовал резкий ответ.

Однако я не собиралась отказываться от спора, даже учитывая то, что мой оппонент был совершенно беспринципным человеком, не сомневающимся в своей безнаказанности. Это было выше моего понимания – растоптать юной девушке жизнь и воспринимать зло, причиненное ей как должное. Так я и сказала Николасу, ожидая в ответ новые насмешки, однако он мрачно сказал:

- Ваши взгляды на мир основаны на христианской вере, то есть на лжи и фальши. Мой отец был приходским священником в Обители Ястреба, мисс Линн. Он постоянно по воскресным дням читал прихожанам проповеди, учил благочестию, а сам не упускал случая согрешить с пригожими служанками. Моя родительница была ему под стать! Мать лицемерно твердила о христианском человеколюбии и щедрости к бедным, но я не знаю женщины более жадной и скаредной, чем она. Как правило у нас на столе кроме скудной порции овсянки ничего больше на столе не было, мать экономила на питании для себя и меня за исключением отца, который являлся главой семьи. Они постоянно заставляли меня учить псалмы, поскольку единственный сын священника тоже был обязан подавать пример внешнего благочестия, несмотря на свой малый возраст. Я бунтовал и убегал из дома, подальше от «теплого» родительского гнезда, не желая жить по навязанным мне правилам, они же не жалели розог, стараясь научить меня покорности. Но единственный урок, который я усвоил в родительском доме – религию придумали сильные мира сего, чтобы держать слабых и глупых в покорности. Тогда я поклялся, что не буду слабым и зависимым человеком, несмотря на все доводы христианской веры. Тварь я дрожащая или право имею?!! Следует защищать свои интересы и удовлетворять свои желания, несмотря ни на что. Все остальное – это ложь и лицемерие. И, когда Дориану по завещанию достался замок Обитель Ястреба, он стал моим смертельным врагом, к которому я не проявлю никакого снисхождения.

- Дориан не виноват в том, что завещание было переписано. Вините свое развратное поведение, их-за него сэр Роджер лишил вас наследства, - быстро сказала я, желая защитить своего любимого.

- Теперь мне все равно, виноват мой кузен или не виноват, мной руководят только мои интересы, - пожал плечами Николас.

- Я все же надеюсь, что когда-нибудь вы раскаетесь в своем поведении и поймете насколько ваши бесчестные поступки были ошибочны и греховны, мистер Эндервилль, - с печалью проговорила я. – Ведь вы тоже созданы нашим Творцом, и в вас также должна таиться божественная искра любви и самоотверженности. Если вы будете следовать путем греха, то все больше будете удаляться от людей в состояние прискорбного внутреннего одиночества. Ваши желания отравлены грядущим пресыщением, их удовлетворение не доставит вам никакой радости и удовольствия. Потому что прежде чем что-то получить, это нужно заслужить, чтобы вкусить всю сладость полученного! Даже если вы отнимете все имущество у Дориана, это не принесет вам настоящего счастья! Одумайтесь и оставьте своего двоюродного брата в покое!

Николас внимательно посмотрел на меня, внутренне что-то взвешивая. Затем он усмехнулся и вкрадчиво сказал:

- Милая Эмма, я могу оставить Дориана в покое. Но при одном условии.

- Каком? – быстро спросила я, затрепетав от радости. Было бы чудесно, если мой дорогой жених баронет Эндервилль, которого я безумно обожала, избавился бы от такого опасного врага как его двоюродный брат, ищущий его погибели.

- Если вы выйдете за меня замуж, - объявил кузен Дориана.

Я настолько оторопела от этого неожиданного предложения, что на время утратила дар речи. Николас по всей видимости был готов к такой реакции с моей стороны, поскольку с невозмутимым видом снова предложил мне руку и сердце. Насчет последнего я очень сомневалась. Читатель, из моего рассказа о горестной судьбе юной Элис можно было легко видеть насколько бессердечным являлся мужчина, с легкостью ломающий женские жизни, и его предложение о браке представлялось мне коварной ловушкой, в которую он хотел вовлечь меня. Ведь по английским законам жена и ее имущество являлись собственностью мужа, она не могла свидетельствовать против него на суде, и таким способом как брак Николас наверняка хотел устранить меня как препятствие на своем пути мести Дориану. И я попыталась мягко отклонить его брачное предложение.

- Мистер Эндервилль, мое состояние несколько возросло, однако оно не так велико, чтобы представлять интерес для вас, - сказала я этому охотнику за богатыми невестами, выдвигая, как мне казалось, безотказный довод, способствующий изменению его решения на мой счет.

- Я уже достаточно богат для того, чтобы позволить себе жениться по любви! – усмехнулся Николас.

На этот раз недоверчиво улыбнулась я.

- Мистер Эндервилль, вы уверены в своих словах или намеренно вводите меня в заблуждение? – прозвучал мой вопрос. – Сильные мира сего, к коим вы причисляете себя, презирают любовь и их настоящий интерес представляют только власть и деньги! Зачем же вам понадобилась я?