– Да, я понимаю. Оркестр требует больших забот.

Чарли кивнул, и снова наступила тишина. Одри положила голову на плечо Чарли, чтобы он не заметил ее погрустневшего лица.

Оркестр. Чем она может в этом помочь своему любимому?

– О, Чарли. Мне так жаль… Скажи, а что изменится для оркестра, если ты женишься?

– Многое. Видишь ли, – продолжил Чарли, – я обещал ребятам, что мы всегда останемся вместе. Если я женюсь на тебе, то нарушу нашу клятву. Представь себе. Я женился и решил остаться здесь. А как же они? Ведь прежде всего всем нужна работа. Постоянная работа. У нас ее нет. Кроме того, мы же музыканты, а это значит, что мы хотим играть. Хотим хоть изредка давать концерты. Конечно, музыкой деньги не заработаешь. Для этого нужно устроиться по меньшей мере в большой симфонический оркестр, а где его взять? Потом, если я останусь здесь, а они уедут, то каково мне будет после того, как мы уже пятнадцать лет провели вместе? Одри, ты только подумай: ведь мы прошли с ними плечом к плечу через войну, потеряли в бою половину наших друзей. Нет, я не могу бросить своих друзей, не могу.

– Но разве у них нет сейчас работы в городе, Чарли? – осторожно поинтересовалась Одри.

– Работа есть, но она временная.

– Подожди. Если мистеру Льюису нравится его нынешняя работа, я попрошу мистера Вулрича принять его на постоянную. Дел у него на кузнице хватит на двоих. Я думаю, что мне удастся уговорить его.

“Особенно если подкачу к нему с большой бутылкой бренди из запасов тетушки Айви”, – подумала Одри, но вслух об этом говорить не стала.

– Ты думаешь, это возможно?

– Разумеется. Теперь дальше. Мистер Олден и мистер Уотли. Им, по-моему, нравится работать в газете. С ее владельцем, мистером Стедлоу, я думаю, проблем тоже не возникнет.

“Тем более что мистер Стедлоу полностью зависит от тех объявлений, за которые ему платит деньги литературная лига, возглавляемая тетушкой Айви”, – прикинула про себя Одри.

Чарли прикрыл глаза и поморщился, словно от боли.

– Что с тобой, Чарли? – встрепенулась Одри.

– Прости, Одри. Я просто подумал о Фрэнсисе Уотли. Газета – это, конечно, хорошо, но… Знаешь, ведь он дома был помощником шерифа. Ему очень нравится эта работа А в Розуэлле уже есть шериф – Фермин Смолл.

– Мистер Уотли хотел бы стать шерифом? Замечательно, просто замечательно, Чарли!

– Что же в том замечательного? – непонимающе посмотрел на нее Чарли. – Ведь в Розуэлле есть шериф.

– Пока, Чарли, пока. Поверь мне, что это ненадолго! – оживленно воскликнула Одри. Ей и самой очень хотелось бы в это поверить.

Взгляд Чарли сделался задумчивым, и Одри решила пока отложить разговор о дальнейшей судьбе Фермина Смолла и мистера Уотли.

– С Лестером все понятно, – продолжил Чарли. – Как я понимаю, он женится на твоей тетушке Айви и останется здесь.

Одри принялась загибать пальцы – один, второй, третий…

– Не хватает еще кого-то, Чарли. Кого мы забыли? Давай говори, кого. Я думаю, что и с ним проблем не будет.

– Не уверен.

Одри не понравился его задумчивый тон.

– Так кто он и чем он занимался раньше, Чарли? – спросила она.

– Пичи Джилберт, – ответил Чарли. Он грустно посмотрел на Одри и добавил: – Дома он был страховым агентом.

Одри удивленно подняла брови. Страховой агент? А что это такое? Она в жизни не слыхала про таких агентов. Да и никто в округе о них, пожалуй, не слышал.

Но не позволит же она какому-то Пичи Джилберту стать непреодолимой преградой к своему счастью?

– А что это значит – страховой агент, Чарли?

– Пичи подписывал страховые полисы. Ну, знаешь, если кто-то хочет застраховать свое имущество или дом от пожара, или, скажем, грабежа. Он подписывает такой полис и платит за него небольшие взносы в банк, а банк в свою очередь обязуется заплатить ему всю сумму страховки, если с ним что-то случится. У нас дома, в Америка-Сити, почти все имели страховку. До войны, правда. Теперь-то и там царит бедлам.

Одри немного подумала и решительно сказала:

– Похоже, мистеру Джилберту стоит поговорить об этом с мистером Пинкли, управляющим нашего банка. Я думаю, что такое дело, как страховка, может заинтересовать местных жителей. Я уверена, что мистер Джилберт без работы не останется.

– Пожалуй, стоит попробовать.

А Одри в это время прикинула, что можно будет поговорить с их школьной учительницей, мисс Пинкли, дочерью управляющего городским банком. Кажется, мистер Джилберт пришелся ей по душе, так что она, наверное, не откажется замолвить за него словечко перед своим папашей.

Провалиться ей на месте, если она не сможет пристроить на работу этого мистера Джилберта, – пусть и на такую, о которой до сегодняшнего дня и слыхом не слыхивала. И как только мог найтись человек, которому по душе такая работа?

Впрочем, это ее не касается. Ее дело – помочь Чарли решить все свои проблемы.

Одри крепче прижалась к плечу Чарли и прошептала:

– Ну, теперь все в порядке? Ты больше не переживаешь за свой оркестр?

Одри не стремилась обязательно все взять в свои руки, но разве тетушка Айви не говорила ей о том, что все мужчины – неженки по натуре и любят, когда о них заботятся? Она, Одри, готова была заботиться о своем сказочном принце день и ночь.

Чарли через силу улыбнулся и ответил:

– Пожалуй, нет, Одри.

– Вот и хорошо. Я очень рада, – облегченно вздохнула Одри.

– Я думаю, все они захотят остаться здесь. Харлан говорил мне об этом еще неделю или две тому назад. Да и Фрэнсис тоже.

Трепетная надежда заставила сильнее забиться сердце Одри. Беспокойство и грусть сменились восторгом и радостью.

И уж совсем счастливой Одри почувствовала себя, когда Чарли склонился к ее лицу и начал целовать губы – сначала осторожно, едва касаясь их, а потом все более страстно. Не в силах справиться с собою, Одри расстегнула рубашку Чарли и сделала то, о чем так давно мечтала, – прижалась ладонями к его мощной, поросшей темными волосками груди. До чего же она любила тело Чарли: сильное, стройное – тело настоящего рыцаря!

Чарли почувствовал, что теряет голову, и, подхватив Одри на руки, крепко прижал к себе.

– Сладкая моя, как я хочу тебя, – шепнул он ей на ухо.

– И я хочу тебя, Чарли, – тихо ответила Одри и удивилась, заметив, что он нерешительно топчется посреди комнаты.

Интересно, что же мешает ему перейти от слов к делу? Разгадка оказалась неожиданной.

– Но… Но ведь это спальня твоего отца, Одри, – робко промолвил Чарли. – Я… Мне как-то неловко… Хотя здесь было бы, конечно, удобнее.

Еще бы не удобнее! Одно дело – уютная постель, и совсем другое – трава на речном берегу. Тем более, что она сейчас наверняка мокрая от ночной росы.

– Чарли, – нашлась Одри. – Но ведь мы с тобой скоро поженимся, и тогда это будет наша спальня.

Он не заставил Одри уговаривать себя дважды. Он просто улыбнулся и направился к кровати.

Чарли бережно опустил Одри на покрывало и вопросительно посмотрел на нее. Она улыбнулась и развязала поясок халата. Еще минута – и он упал на пол. Теперь на Одри осталась только тонкая ночная рубашка, настолько прозрачная, что сквозь нее можно было рассмотреть все.

– До чего же мне хорошо, Чарли, – прошептала Одри и сама потянулась к его губам. Их языки встретились и несколько секунд пристально изучали друг друга, пока Чарли не отстранился, чтобы окинуть влюбленным взглядом всю Одри – с ног до головы.

Потом он прошептал:

– Одри… – и потянулся пальцами к ее груди. Взметнулась вверх и перелетела через голову Одри ее ночная рубашка, и ладони Чарли легли на обнаженную грудь.

Страсть переполняла их обоих, а потому любовная игра оказалась недолгой.

“До чего же я люблю его!» – думала Одри, задыхаясь от счастья. Он, Чарли, был для нее всем. Он возносил Одри на такие вершины любви, о которых она никогда не смела даже мечтать.

Какое все же счастье, что ее тетушка глуха как пень и не может слышать ликующих криков своей племянницы, доносящихся из отцовской спальни!