Бросок у Одри получился на славу. Ведро угодило прямо в голову Гарланду, оглушило его и окатило молоком. Он пошатнулся, несколько секунд балансировал в седле, пытаясь сохранить равновесие, но все же не удержался и рухнул спиной в заросли верблюжьей колючки и кактусов, буйно разросшихся возле изгороди. Пистолет выскользнул из его пальцев и отлетел в сторону.

Не успокаиваясь на достигнутом, Одри немедленно переключилась с поверженного Гарланда на все еще сидящего в седле Лютера. Тот взялся за кобуру, доставая пистолет, и Одри невольно повторила его жест, засунув руку в карман фартука.

Она нащупала камешки, которые она подобрала по дороге! Отлично!

Первый камень лег не совсем удачно, глазомер в очередной раз подвел Одри. Все-таки Солнечный Глаз был прав: стрелком она была весьма посредственным. Но и совсем неудачной попытку Одри назвать все же было нельзя. Она, правда, не попала в Лютера, но зато попала в его лошадь. Первый камешек ударил ее по шее, второй – по морде, и лошадь попятилась назад, недовольно заржав.

– Я сделала тебе больно? – участливо спросила Одри. – Ну, прости меня, лошадка!

Однако лошадке, как видно, было не до извинений Одри. Она заржала еще громче и еще энергичнее попятилась назад.

Лютер, не ожидавший такого предательства со стороны собственной лошади, вывалился из седла и крепко приложился лбом к сухой, жесткой, как камень, земле. Пользуясь возникшей паузой, Одри бросилась к тому месту, где валялся пистолет Гарланда.

Гарланд, по счастью, еще не успел прийти в себя. Он, правда, уже поднялся на четвереньки, но при этом угодил в кактусы и снова упал, и теперь пытался вытащить застрявшие в ладони колючки.

Одри как раз отыскала пистолет Гарланда и подобрала его, когда на арену боевых действий ворвался Чарли.

Подбегая, Чарли видел, как Одри спряталась за коровой и как Гарланд выхватил пистолет, и на бегу достал свой “кольт”. Конечно, Чарли понимал, что ему не под силу соревноваться в быстроте и меткости с профессиональными стрелками, но разве у него оставался выбор? Да, он, Чарли, – музыкант, а не гангстер, но, если нужно, он не задумываясь выйдет один против целой банды, особенно если речь идет о безопасности Одри. Если у него есть хоть один шанс, чтобы помочь ей, он использует его. Ни единого шанса не оставляют себе только трусы.

Чарли на ходу взвел курок. Эх, только бы ему не задеть Королеву, а еще хуже – Одри. Последняя мысль охладила пыл Чарли, и он опустил свой “кольт”, ограничившись лишь сильным пинком в живот Лютера, мимо которого он пробегал. Убедившись в том, что противник на какое-то время выведен из строя, и прихватив его пистолет, Чарли бросился дальше, туда, где возле изгороди стояла Одри, склонившаяся над Гарландом. Темноволосый негодяй понемногу приходил в себя. Он негромко скулил, пытаясь стереть рукавом молоко с лица. Вид у Гарланда был смешной и даже какой-то жалкий.

– Дубина! – гневно воскликнула Одри. – Как ты смеешь пугать мою корову?

– Одри!

Она искоса взглянула на Чарли, но, похоже, никак не среагировала на его появление, поскольку все ее эмоции, все чувства были поглощены сейчас другим. Она сказала только: “А, привет, Чарли!» – и продолжила отчитывать Гарланда:

– Дикобраз! Койот паршивый! Готова биться об заклад, что вы с дружком из этой шайки, что орудует в наших местах. Петля по вас, мерзавцам, плачет, вот что я скажу!

Она рассеянно посмотрела на Чарли, а затем вдруг, осененная новой мыслью, закричала:

– Точно! Эти двое – из тех, что подстрелили вас в ту ночь, Чарли! Даю голову на отсечение – это они!

Гарланд протестующе фыркнул, затем закатил слипающиеся от молока глаза и умоляюще простонал:

– Умоляю, помогите, мистер!

Чарли с отвращением посмотрел на Гарланда и отчеканил:

– Если я и помогу, то не тебе, а мисс Адриенне. Помогу ей связать тебя, а там пусть тебе помогает хоть сам дьявол, слышишь, ты, кусок ослиного дерьма!

Одри восхитило то, что изрек Чарли.

– Ослиное дерьмо! – подхватила она. – Как точно замечено! Лучше не скажешь! Ослиное дерьмо! Два куска ослиного дерьма! Пожалуй, лучше пристрелить вас прямо тут, на месте. К чему откладывать?

Одри взмахнула пистолетом, но Чарли осторожно придержал ее за плечо.

– Не стоит этого делать, мисс Адриенна. Не нужно вступать в конфликт с законом ради пары каких-то засранцев.

Еще одно меткое словечко, которое можно взять на вооружение. Одри сначала с уважением посмотрела на Чарли, а потом – с презрением – на Гарланда.

– Ты – засранец и кусок ослиного дерьма. Вот кто ты есть на самом деле! – с чувством сказала она.

Чарли посмотрел на застывшее лицо “ослиного дерьма” и подумал о том, что слово и впрямь иногда может сразить человека сильнее, чем пуля.

– Пойду свяжу его дружка, – сказал Чарли. – А вы уж тут присмотрите, мисс Адриенна. Только умоляю вас – не надо стрелять без крайней нужды, обещаете?

– Не волнуйтесь, Чарли. Я постараюсь удержаться от соблазна влепить ему пулю меж глаз, хотя он этого, безусловно, заслуживает.

– Пулю он заслужил, не спорю, – согласился Чарли. – Но пусть его лучше судят по всем правилам и по всем правилам повесят.

Он немного подумал и добавил:

– Кроме того, рыцарский кодекс запрещает добивать лежащего врага. – Это Чарли сказал для того, чтобы окончательно предотвратить убийство.

Последняя фраза, что и говорить, оказала просто волшебное действие, Одри восхищенно посмотрела на него:

– Разумеется, Чарли. Благодарю вас за то, что вы мне об этом напомнили.

– Не стоит благодарности, мисс Адриенна.

И Чарли пошел назад, к Лютеру, не слушая Гарланда, который что-то бубнил ему вслед.

Лютер неподвижно лежал на том же месте. Чарли с кряканьем подтащил его тяжелое тело к изгороди и привязал к ней поводьями, которые отрезал от упряжи, надетой на лошадь Лютера. Покончив с этим делом, он вернулся к Одри и Гарланду.

– Пожалуй, я и этого борова свяжу, мисс Адриенна, – сказал Чарли.

– Пожалуй, – согласилась Одри и нахмурилась, когда Гарланд принялся канючить.

– А как же колючки? Как я их тогда вытащу из ладони?

– Ничего, потерпишь, – хладнокровно отреагировала Одри.

– Так и быть, – сказал сердобольный Чарли. – Я свяжу тебе руки спереди, чтобы ты мог выкусывать колючки зубами.

Не отвлекаясь больше на разговоры, он связал Гарланда остатками упряжи, снятой с лошади Лютера, подтащил его к изгороди и привязал там рядом с приятелем. Заканчивая это дело, Чарли принюхался и заметил:

– Хм-м… Откуда это так молоком несет, интересно?

– Ничего удивительного, – ответила Одри. – Ведь я уложила этого кретина именно молочным ведром.

Чарли представил себе, как Одри бросает в Гарланда ведро с молоком и как он после этого растягивается в кактусах, и ему вдруг стало ужасно весело. Он развеселился до того, что даже дернул за конец привязи, и Гарланд невольно вскрикнул от боли.

– Не дергайся, дерьмо ослиное, – одернула Гарланда Одри.

Затем она подняла с земли пустое ведро. Увы, оно запылилось, и теперь, прежде, чем продолжить дойку, его следовало хорошенько вымыть. Она посмотрела на связанных пленников, остановила свой выбор на Гарланде и не спеша двинулась к нему.

Чарли к этому времени затянул потуже ремни на пойманных бандитах, выбросил из их “кольтов” все патроны, и тут до него донеслась приближающаяся дробь лошадиных копыт.

– Кто это, интересно? – нахмурился он, оборачиваясь на звук. Неужели еще один бандюга?

– Может быть, это кто-то из их шайки? – спросила Одри, словно прочитав мысли Чарли.

– Хочу надеяться, что нет, – ответил он.

– В случае чего я позабочусь о пленных, а вы займетесь всадником, – сказала Одри.

Чарли охотно поменялся бы с ней ролями.

– А сами вы не хотите сразить незнакомца? – спросил Чарли. – Ну, скажем, все тем же ведром?

– Если надо будет – конечно, – озорно улыбнулась Одри и прикинула на вес свое ведро. – С Гарландом-то у меня все как надо получилось.