Если бы ты была на моем месте, я бы прогрызла дыру в этой стене.

Я уверена, что она не врала, когда говорила эти слова. Можно сказать, что Грейс заботилась обо мне, но в своей странной манере. Грейс решила, что я буду несчастна с Кэшем.

Посмотри на себя. Мой брат тебя не достоин. 

В какой-то мере в ее словах был смысл. Она видела, какой образ жизни вел Кэш. И она видела, что в моей жизни появился Найл – тот, кто ценил меня.

Я рассказала ему все, как есть. Сказала, что у тебя есть парень. Сказала, что не знаю, где ты. Но дала ему пароль от своего профиля, чтобы придурок попытался тебя найти. 

Я задумчиво постукиваю пальцами по рулю и достаю из кармана телефон. Снимаю блокировку с экрана, и мой палец нерешительно застывает над приложением.

С тех пор как умер Найл, я ни разу не заходила в свой профиль в Инстаграм6.  В нем слишком много всего, что может принести мне нестерпимую боль. Слишком много сообщений, фотографий и видео из жизни Рене.

Я делаю глубокий вдох, словно собираюсь прыгнуть в океан во время страшного шторма.

И открываю свой профиль.

Первое уведомление о новых подписчиках, но я его игнорирую. Сразу перехожу в чаты и вижу множество сообщений от Грейс. Открываю переписку и читаю сообщение, отправленное несколько месяцев назад.

Грейс: «Ким, это Кэш. Я знаю, что ты вряд ли захочешь меня видеть. Но нам надо поговорить.» 

У меня моментально подскакивает пульс. Какой-то необъяснимый эффект Кэша, который превращает меня из спокойной и сдержанной девушки в один искрящийся нерв.

Я читаю дальше.

Грейс: «Хочу, чтобы ты знала. Я совершил большую ошибку, когда тебя оттолкнул. И теперь я жалею об этом каждый чертов день. Каждый день мне хочется избавить тебя от боли, которую причинил. Поверь, я сделал это не потому, что тебя разлюбил. Нет. Я любил тебя. И продолжаю любить.» 

Такое ощущение, что в груди рассыпается битое стекло. И осколки впиваются в мои внутренности, заставляя меня истекать кровью.

Но думаете, это меня остановит, чтобы перейти к следующему сообщению?

Нет.

И я ненавижу себя за это. Я знаю, что будет больно, но все равно продолжаю мучить себя.

Грейс: «Пожалуйста, дай мне возможность увидеть тебя и все рассказать. Ты должна поверить мне в последний раз. Больше не будет никаких тайн и секретов. Я готов сжечь весь мир, чтобы ты мне поверила. Все, что имеет для меня значение – это ты. И всегда была только ты.»

Внезапно телефон становится слишком неподъемным. Я роняю его и закрываю глаза, из которых текут слезы.

Все, что написал Кэш уже не имеет значения. Все слишком поздно. Я поставила точку.

Я скидываю с себя туфли и забираюсь на сиденье вместе с ногами, поджимая их под себя. Меня всю трясет, по каждой клетке тела растекается боль и сожаление, пока в салоне раздается равномерное стук дождя по крыше машины.

Вдруг его прерывает приглушенный треск и журчание воды. Эти звуки доносятся откуда-то снизу.

Смахнув слезы, я опускаю взгляд, обнаружив на полу включенный телефон. Видимо, он живет собственной жизнью, поскольку с экрана транслируется видео с Кэшем.

– Не знаю, зачем записываю это видео. Вполне вероятно, что ты даже его не посмотришь, – раздается голос, от которого внутри меня все скручивается в невыносимый узел.

Трясущимися руками я поднимаю телефон с пола. От рыданий я продолжаю дрожать и всхлипывать раз за разом. Но сквозь слезы смотрю на Кэша.

На него невозможно не смотреть.

Он стоит в ванной комнате, за его спиной клубится пар. Похоже на то, что Кэш недавно принимал душ. Его кожа покрыта капельками воды, волосы мокрые и ложатся на лоб блестящими темными прядями. Вокруг бедер повязано махровое полотенце.

Может быть, в любой другой момент я бы любовалась его мускулистыми плечами, рельефным прессом или кожей, обласканной солнцем. Но сейчас не могу оторвать взгляда от вида татуировок на его теле.

Портрет парня и девушки с тем же макияжем, что был у нас на Хэллоуин. Две начальные буквы наших имен, пересекающиеся и расположенные на левой груди. Цветок магнолии, выполненный в виде извивающейся змеи около пресса…

Каждая из них связана с нашей историей. 

– Это может звучать глупо, – Кэш поднимает руку и проводит ей по своей влажной шее. – Но я купил ее сразу, как только увидел.

Он показывает в объектив камеры розовую зубную щетку с диснеевской принцессой Рапунцель.

Сначала я теряюсь, но это длится только пару секунд. А потом мои губы расплываются в улыбке.

Кэш оставляет розовую девчачью щетку в подстаканнике на раковине.

– Пускай она будет рядом с моей, хорошо? – спрашивает он, будто я могу ему ответить. – Ты можешь воспользоваться ей в любой удобный момент.

После этих слов Кэш качает головой и издает протяжный вздох.

– Я выгляжу полным придурком, не так ли? Но эти разговоры с тобой – лучшее, что случилось со мной за последние несколько лет. Спасибо тебе, Ким.

Его губы подергиваются в слабой улыбке, и в нем я вижу того мальчика, который дул на мои разбитые колени. На какое-то мгновение он снова становится тем, кого я знаю.

Это мой Кэш. 

Видео заканчивается. Кэш отправил его спустя несколько дней после того, как написал мне первые сообщения. И оно не одно.

Их много, и как будто мне мало страданий, я включаю следующий ролик.

На нем Кэш сидит за столом в полумраке в каком-то заведении. Похоже на ресторан. На заднем фоне играет расслабленная музыка, за спиной Кэша болтают за столиком люди. Официанты суетливо перемещаются по залу, и один из них приближается к Кэшу.

Спустя мгновение в кадр попадает рука, опускающая на стол тарелку с блюдом. Кэш благодарит официанта, а затем его взгляд устремляется на камеру.

Мое сердце вот-вот выскочит из груди. Мне кажется, Кэш смотрит прямо на меня.

– Я тут проходил мимо ресторана с азиатской кухней, – говорит он. – Не знаю, изменился ли твой вкус в выборе блюд. Но, надеюсь, ты любишь все тот же десерт.

Он пододвигает к камере стакан, и на секунду я отвожу взгляд, иначе опять разревусь. Прошло много времени, но Кэш до сих пор помнит, что я люблю десерт из кокосового молока и манго.

Сколько еще он помнит подобных деталей?

– Тут есть еще кое-что, чтобы ты не осталась голодной, – продолжает Кэш, указывая на тарелки. – Только не подумай, что я тронулся умом или что-то типа того. Хотя, возможно, так и есть. Я схожу с ума, Ким.

Он смотрит в камеру, и в его взгляде я вижу боль.

– За этот месяц я отправил тебе кучу сообщений. Но ты не прочитала ни одно из них. А я так и не смог найти тебя. Но ты не думай, я не успокоюсь, пока не сделаю этого. Сколько бы не прошло времени, я всегда буду искать тебя, – говорит Кэш, и видео заканчивается.

Мое сердце падает куда-то в желудок. На моем месте любая нормальная девушка избавила бы себя от страданий и закрыла переписку. Зачем смотреть видео, после которого ты чувствуешь себя так, словно твою грудь проткнули ножом?

Но видимо со мной что-то не так, потому что я открываю следующую запись.

Кэш лежит в постели, слабый свет падает на его лицо и широкие мускулистые плечи. Чувство дежавю накрывает меня. Я возвращаюсь в ночь с ним.

Она слишком яркая, и ее нельзя просто так выбросить из головы. В памяти глубоко отпечатались его поцелуи, жар его тела, его грубые ладони на моей коже.

– У меня сегодня был очередной пустой день, – хрипло произносит Кэш. – Я провел вечер в спортзале и надеялся, что вырублюсь после тренировки. Но сон вообще не идет.

Он переворачивается на живот и перемещает телефон. Одну руку он сгибает в локте и опускает на него голову. Я смотрю на его губы, на выразительные скулы, на синие глаза с густыми ресницами, над которыми застыли темные брови. Рядом с одной из них едва заметный шрам, и я не сомневаюсь, что вновь хочу поцеловать каждую черту его прекрасного лица.