Она немного оробела. Он был сильным и высоким. На слушанье он пришел в отглаженных синих брюках, простой белой рубашке, черном галстуке и спортивной ветровке. Сейчас ветровка отсутствовала, галстук был ослаблен, ворот рубашки расстегнут, а рукава закатаны.

Мистер Хант встал на противоположной стороне коридора, прислонившись спиной к стене, и уставился на Холли. По ее мнению, его враждебность была необоснованной, чтобы растопить лед, она спросила:

— С Гилроями все в порядке? Ваша теща выглядела ужасно расстроенной, когда ей наконец разрешили уйти из суда после допроса.

— Она потрясена. Я разговаривал с Джо около часа назад, и она все еще плакала.

— Это, вероятно, было тяжело для них.

Он мрачно кивнул.

— А как ваша дочь?

Он заметно напрягся.

— Она в гостях с ночевкой у соседки и ее внучки. Я подумал, что будет лучше, если она проведет ночь там. Она бы не поняла, почему Грейс и Джо так расстроены, а я задержался здесь.

Холли не упустила намек, что ночевка была одобрена им, как будто он принимал решения, когда дело касалось дочери.

Полагая, что разговор окончен, Холли начала отворачиваться.

— А как насчет вас, судья?

Она удивленно замерла.

— Вы в порядке? — добавил Хант.

Она собиралась ответить вежливой ложью, которую говорила своим коллегам и друзьям, но, к собственному удивлению, сказала правду. Возможно, из-за того, что они вместе все это пережили, она чувствовала, что может быть честна с ним.

— Не совсем, скорее нет.

В его глазах снова вспыхнуло удивление. Он окинул ее взглядом с головы до ног и спросил:

— Я не сильно вас ушиб, когда повалил на пол?

— Нет.

— А это?

— Что именно?

— Синяк.

— Этот? — она осторожно потрогала пальцем место чуть выше брови, которое болело. — Я ударилась лбом об пол, когда вы меня толкнули.

— Прошу прощения.

— Не нужно извиняться. Пока моя помощница не указала, я не осознавала, что у меня синяк.

— Он не скоро пройдет.

— Это просто синяк. Все могло закончится гораздо хуже. Когда думаю об этом, меня бросает в дрожь.

— Тогда не думайте.

— Проще сказать, чем сделать, — она вытянула руку. — Я пыталась справиться, но они не перестают трястись.

— Такое случается.

— Но не со мной. Я не из пугливых, но того мужчину в маске не могу выкинуть из головы.

— Он и правда выглядел жутковато. Так что, это нормально.

— Если честно, мистер Хант, я была в ужасе.

Он немного поколебался и сказал:

— Тем не менее, вы держали себя в руках.

Это был завуалированный комплимент, но произнесенный неохотно, поэтому казалось неуместным за него благодарить. Их взгляды встретились на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы Холли и Кроуфорд поняли друг друга.

Он указал на ее руки.

— Может пройти пара дней, прежде чем перестанут дрожать. Запоздалая реакция на шок.

— Очевидно, у вас больше опыта, чем у меня, в кризисных ситуациях, — Холли тут же спохватилась и продолжила: — Я не имела в виду...

— Забудьте об этом, — резко оборвал он, оттолкнулся от стены и повернулся к Ньюдженту, который возвращался к ним от автоматов с банкой колы и пакетиком арахиса.

— Мы собираемся заканчивать или нет?

***

— Разве это не странно? — спросил Мэтт Ньюджент, когда они заняли свои места за столом в комнате для допросов.

— Что?

— Ты и судья. Противостояние в суде сегодня, а теперь вы сблизились, потому что оба выжили.

— Мы не сблизились, и я буду очень зол, если она не присудит опеку мне.

Нил нажал кнопку записи.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

Кроуфорд пропустил его замечание мимо ушей. Он не собирался поддаваться на уловки и говорить с Нилом Лестером о своем ходатайстве об опеке.

Ньюджент возобновил допрос.

— Вы сказали ранее, что когда Родригес ворвался...

— Я сказал, когда «стрелок» ворвался.

— Есть разница?

— Еще какая, черт возьми. Как говорит сержант Лестер, дьявол кроется в деталях. Вы записываете мое заявление, так что, пожалуйста, давайте будем точны. Для протокола, я не знал его имени до этого момента. Родригес, вы сказали?

— Хорхе, — подсказал Ньюджент.

Нил бросил свирепый взгляд на молодого детектива, молча упрекая за оплошность, затем вернулся к Кроуфорду.

— Эта информация не покинет эту комнату.

— Как будто я этого не знал?

Нила, казалось, раздражало, что Кроуфорд тоже был сотрудником правоохранительных органов. Его тон оставался резким.

— Вам знакомо это имя?

— Нет.

— Когда-нибудь видели его до того, как вы двое встретились на крыше?

— Нет. Вы спрашивали судью? Может, ей он знаком?

— Она говорит, что нет. Но мы собираемся проверить ее судебные записи и покойного судьи Уотерса.

— Может, он затаил обиду на нее или Уотерса? Или у Родригеса были проблемы с системой правосудия США в целом? Вы проверили...

— Мы этим занимаемся, — прервал его Нил.

Кроуфорд понял намек: это не его дело. Техасский рейнджер имел юрисдикцию в любой точке штата. Он мог присоединиться к расследованию или инициировать его без приглашения какого-либо другого агентства, местного, государственного или федерального. Но Нил совершенно ясно давал понять, что Кроуфорд сегодня должен отвечать на вопросы, а не задавать их.

Нил продолжил допрос.

— Вы сказали, что, когда стрелок ворвался, вы были на свидетельской трибуне. Достаточно точно?

— Да.

— Какой вопрос вы обсуждали с судьей?

— У вас же есть стенограмма слушания.

— Есть.

— И... — он посмотрел на Ньюджента, который вытряхивал арахис себе в рот. — Что вам неясно, сержант Лестер?

— Судья похвалил вас за то, что вы посещали все ваши встречи с психотерапевтом.

— Верно. Какое это имеет отношение к происшествию?

— Это может иметь большое отношение к тому, как вы отреагировали на ситуацию.

— Я не вижу, каким образом это…

— Не гони волну. Я просто выполняю свою работу.

— Хорошо, — он бросил на Нила ледяной взгляд, затем пожал плечами, — спрашивай.

Нил, казалось, был слишком счастлив, чтобы услужить.

— Почему вам назначили консультации, прежде чем одобрить еще одно слушание по опеке?

— Вы спрашивали судью Спенсер?

— Еще нет. Мы планируем это сделать.

— Хорошо. Я сам хотел бы знать причины.

— Сделайте хотя бы предположение, — Нил зло ухмыльнулся.

Кроуфорд попытался подавить раздражение. Что он выиграет, увиливая от ответа? Лишь даст им повод думать, что стыдился этого. И в какой-то степени так оно и было, но Нилу и Ньюдженту это знать не обязательно.

— Я плохо справился со смертью жены. Это было четыре года назад. В прошлом году я подал прошение о восстановлении опеки над Джорджией. Судья Уотерс был председательствующим судьей. Он хотел убедиться, что я смогу обеспечить стабильную домашнюю обстановку и назначил консультации у психиатра, чтобы тот подтвердил, что я преодолел все это.

— Уточните, что значит «все это».

— Пить больше, чем следовало бы. Были дни, когда мне было трудно даже вставать с постели по утрам.

— Классическая депрессия.

— Классическое горе, — Кроуфорд испытывал искушение добавить «мудак», но не стал.

— Вы так же уклонялись от своих обязанностей на работе. Рейнджеры забрали тебя из хьюстонского офиса и перевели сюда.

— На самом деле, я сам просил о переводе. Так как Гилрои жили здесь, и Джорджия была с ними. Я попросил перевод, чтобы быть ближе к ней.

Нил скептически посмотрел на него.

— Ваш перевод не имеет никакого отношения к инциденту в Халконе?

— Под «инцидентом» вы имеете в виду уничтожение шести членов наркокартеля Фуэнтеса, включая самого «крестного отца»?

— Плюс гибель двух сотрудника правоохранительных органов и случайных прохожих. Ваши действия там подверглись тщательному анализу.

Ньюджент перестал жевать. Единственным звуком в комнате было тихое электронное жужжание записывающего оборудования.