Калеб перестал смеяться и вытер глаза.

— У меня в грузовике есть запасная рубашка, бро.

— Гони ключи, говнюк.

Мы с Эллисон прошли через ворота на подъездную дорожку перед домом, где брат оставил грузовик.

— Я собирался предложить подвезти тебя домой, но только сейчас понял, что приехал вместе со Стефани. Так что я без машины.

— Добро пожаловать в клуб. Похоже, кому-то придется сесть на электричку, как остальным смертным. — Она подмигнула.

— Я приведу себя в порядок, а потом сможем уйти.

Эллисон осталась ждать меня во дворе. Шагая в дом, я все время оглядывался: не мог поверить, что она правда здесь.

Мама как раз заканчивала мыть посуду. Когда я попытался проскользнуть мимо, Дениз схватила меня за рубашку.

— Нет-нет, ты от меня не уйдешь. Что там случилось? И почему от тебя пахнет, как от мусорного контейнера за пабом?

— О чем ты? — Я притворился дурачком, но виноватая ухмылка, вероятно, выдала меня.

Мама с Дениз переглянулись.

— Врунишка.

— Калеб все равно мне все расскажет.

Говнюк!

— Стефани ушла, — сказал я.

— И?

— И она выплеснула на меня бокал вина.

У Дениз отвисла челюсть.

— Потому что?..

Я запрокинул голову и провел руками по волосам. Мне просто хотелось переодеться и убраться отсюда с Эллисон.

— Она догадалась, что мы с Эллисон улизнули после обеда и целовались.

— Что?! — воскликнула Дениз, ударив кулаком по столешнице.

— Я так и знала, — сказала мама, улыбаясь.

— Ты знала? — спросил я.

— Ага, в ту секунду, когда она вошла в эту дверь, я поняла, что, в конечном итоге, вы будете вместе: по глазам было видно. И я знала, что вы в комнате Кэлли. Стояла на шухере. — Она подмигнула.

Я знал, как она относилась к Эллисон, но такое поведение немного тревожило.

— Спасибо… наверное.

— Плюс, у нее на шее засос размером со штат Флорида. — Мама рассмеялась, и мы с Дениз подхватили.

— Ты же не переодевался перед ней? — спросила Дениз. — Если она увидит, что у тебя под рубашкой, то решит, что у тебя крыша съехала.

— Теперь у меня все на месте: и Эллисон, и крыша.

Когда я вышел из ванной в рубашке Калеба, Эллисон была на кухне. При виде меня, три дамы заулыбались: очевидно перемывали мне косточки. Раскрасневшееся лицо Эллисон было таким милым и нежным, что меня просто распирало от любви. От любви, в которой я так и не признавался напрямую. Нужно было это исправить, как только придет время.

***

Пока мы, держась за руки, шли к электричке, Эллисон рассказывала о поездке в Иллинойс. Услышав, как она помогала Эду, я влюбился в нее еще сильнее. Мне захотелось тут же признаться в этом, и я едва удержался.

История о том, как она столкнулась с братом на могиле Аманды казалась невероятной и заставляла задуматься о том, какую роль играет в нашей жизни необъяснимые чудеса.

Я отвел Эллисон в самый конец вагона. Покачиваясь в такт движению поезда, мы обнимались и целовались всю дорогу до ее остановки. Вагон был почти пуст, но даже если за нами наблюдали другие пассажиры, мы это не заметили.

Когда мы шли к дому Эллисон, небеса разверзлись. Но несмотря на проливной дождь, мы все равно останавливались, чтобы поцеловаться. Это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.

Узнав, что Соня осталась ночевать у друзей, я так быстро потащил Эллисон по лестнице, что она чуть не упала. Мне не терпелось остаться с ней наедине, и снова заняться любовью в то самом месте, где мы сделали это впервые.

Глава 38

Эллисон

Седрик буквально не давал мне вздохнуть, но я не жаловалась. Как только мы оказались в квартире, он прижался меня к себе и начала целовать, целовать, целовать… Потом мы оказались на диване. Я так хотела Седрика, что думала взорвусь.

Пока я стягивала юбку, он снял с меня насквозь промокший топ и лифчик. Я просунула руки Седрику под рубашку, чтобы почувствовать тепло его кожи и упругий пресс, но он внезапно отстранился.

— Подожди. Сначала я должен кое-что объяснить.

Я скрестила руки на обнаженной груди, внезапно почувствовав холод.

— Что ты имеешь в виду?

Он покачал головой.

— Ничего плохого. По крайней мере, надеюсь, ты так не подумаешь.

— Теперь ты меня пугаешь.

Он поцеловал меня в лоб.

— Нет, нет, не бойся… все не так.

— А как?

Седрик глубоко вздохнул.

— Когда ты сказала не звонить тебе больше, а затем исчезла, я чуть не свихнулся. Думал, что потерял тебя, и до сегодняшнего дня был уверен, что никогда тебя не верну.

Я быстро моргнула и села.

— Однажды вечером, — продолжил он, — я перебрал с алкоголем. Помню, как смотрел на татуировку, которую сделал в память об Аманде, и мне пришла в голову идея: сделать еще одну. Итак, я пошел на Кенмор-сквер…

— У тебя новая татуировка? Где?

— Поэтому-то я и хотел сказать, прежде чем снимешь с меня рубашку.

— Хорошо, дай посмотреть. Обещаю, что не буду считать тебя сумасшедшим.

Седрик провел руками по волосам и вздохнул.

— Если честно, я и правда немного чокнулся в то время. — Он рассмеялся. — Но теперь все в порядке.

— Можно мне посмотреть, пожалуйста?

— Ладно. Там все равно ничего такого.

Он медленно снял рубашку прямо через голову, я увидела это.

О. Боже. Мой!

Татуировки были похожи, выполнены тем же шрифтом, но новая была прямо над сердцем Седрика.

Но это было еще не все. Под крупными буквами моих инициалов курсивом было выведено предложение: «Когда увидел тебя, я влюбился, и ты улыбнулась, потому что узнала».

Так и было. Я сразу узнала его.

— Это из Шекспира, — прошептала я.

— Да. Отсылка к наших вторым именам.

— Это прекрасно. — Я медленно провела пальцами по татуировке.

— Тебе действительно нравится? Не пугает?

— Нет. Мне нравится, что часть меня постоянно с тобой. Я заслужила это, черт возьми! — мы оба рассмеялись. — И ты прав. Наша связь всегда была сильной, с того самого первого момента. Глубоко внутри я всегда это знала. Вот почему вернулась.

Он нежно поцеловал меня.

— Я сделал эту татуировку, чтобы всегда помнить, что чувствовал к тебе. Я не из тех парней, которые отдают свое сердце дважды. Ты — единственная женщина, которая когда-либо претендовала на него. Оно твое навсегда. Я так сильно люблю тебя, Эллисон, больше своей жизни, больше всего на свете.

У меня сердце чуть не лопнуло, когда услышала эти желанные слова. Я притянула его к себе.

— Я тоже люблю тебя, Седрик. Очень.

Его глаза были полны слез.

— Детка, спасибо, что вернулась ко мне.

Я вытерла слезы: и его, и свои.

— Ты думал, что забрал что-то у меня, не сразу рассказав о сестре, а на самом деле ты подарил мне величайший дар: возможность узнать настоящую любовь. Наша встреча подарила мне не только тебя, но и Кэлли, Томпсонов, а теперь моего брата. Это все благодаря тебе. Благодаря тебе я больше не одна.

Эти слова, казалось, зажгли что-то внутри Седрика. Его губы сминали мои в страстном порыве, его руки дрожали от желания, когда он стягивал с меня нижнее белье. Очевидно, он, так же как и я, больше не мог ждать, поэтому лишь приспустил джинсы, прежде чем вошел в меня одним толчком.

— Я чертовски сильно люблю тебя, — прошептал он. — Ты и понятия не имеешь...

— О, Боже. Сильнее, Седрик. Хочу тебя глубже, — я впилась ногтями в его спину, и толкнула ближе.

— Не могу насытиться тобой. Мне мало… Я люблю тебя… люблю… люблю…

Седрик быстро перевернул нас. Он не останавливался, не сбавлял темп, и ни на секунду не отводил от меня взгляд.

Эмоции, что меня переполняли, вылились в слезы.

Седрик крепче обхватил мои бедра, чтобы проникнуть еще глубже и простонал:

— Так хорошо. Больше не могу сдерживаться… хочу кончить в тебя…

Это подтолкнуло меня к краю. Я вскрикнула от острого наслаждения. Последовал громкий стон Седрика, и его член запульсировал внутри меня.