«Так быстро?»

После его ухода сердце у меня колотилось даже сильнее, чем в его присутствии. Паника быстро превратилась в чувство пустоты и захлестнула меня. Мне действительно хотелось плакать.

«Я такая жалкая».

Я представляла, что он завяжет со мной разговор перед уходом или, по крайней мере, я узнаю его имя по кредитке.

По радио играла песня Стиви Уандера «Моя прекрасная любовь». Мне захотелось сорвать фартук и последовать за ним. Конечно, я так не сделала, но очень этого хотела.

Этот мужчина сказал всего несколько слов, но пробудил во мне то, что было давно мертво – желание. Не только его, но и необходимость, потребность, вожделение, которого я никогда в жизни не испытывала. Он произвел на меня неизгладимое впечатление, и теперь я, возможно, больше никогда его не увижу.

Клянусь, я почувствовала, как покачивается зал, когда подошла к столу. Незнакомый красавец оставил после себя не только аромат туалетной воды, который я все еще чувствовала, но и пятьдесят долларов, хотя его счет был меньше пяти баксов. Мне снова захотелось погнаться за ним, когда я их увидела.

«Может, он забыл о сдаче? Кто оставляет такие большие чаевые взволнованной посредственной официантке?» - ломала голову я, но тут вспомнила, что чай мистера Маччио все еще стоит на барной стойке.

Я отнесла его, подошла к кассе, вдохнула аромат пятидесятидолларовой банкноты, прежде чем положить ее в кассу, взять сдачу и отдать Долорес половину чаевых.

— Ничего себе, — сказала она, когда я передала ей деньги.

— Знаю. Это тот красавец. Он оставил пятьдесят долларов на столике. Это твоя половина чаевых, — торжественно сказала я и пошла в уборную, чтобы постараться успокоиться.

Я заперла дверь, села на унитаз и обхватила голову руками.

«Глупая девочка! Как мало тебе надо».

Каждый день мы сталкиваемся с людьми, с которыми, скорее всего, никогда не встретимся снова. Но по какой-то неизвестной причине я просто не могла принять, что голубоглазый красавец был одним из них.

Остаток дня я фантазировала о нем и о том, каково было бы поблагодарить его как следует за щедрые чаевые… своими губами.

Глава 2

Седрик

«Вот черт, вот черт!»

Обильно потея, я бежал по Мэйн Стрит как можно дальше от закусочной. Мне нужно было успокоиться и подумать.

«Где, черт возьми, я припарковал машину? А, вот она!»

Я залез на водительское сиденье и захлопнул дверцу. Меня окутала тишина.

«Как же она красива! Боже мой!»

Я представлял, как она будет выглядеть, но такого не ожидал. Прошло столько времени... Я должен был догадаться, что она станет красивой женщиной.

«Ее огромные зеленые глаза...»

Боже, надеюсь, она не заметила, как я на нее пялился. Я просто не мог отвести взгляд.

«Будет сделано – так я ответил ей. Это лучшее, что я мог придумать? И какого черта я оставил пятьдесят баксов? Я ведь не хотел привлекать к себе внимание».

Я так ошалел, что бросил на стол единственную купюру, что была в бумажнике, и убежал. Я просто не мог остаться и ждать сдачу. Не мог рисковать. Судя по тому, как колотилось у меня сердце, я бы точно ляпнул то, что не должен и облажался.

Пульс до сих пор еще не замедлился.

«Пора убираться отсюда. До агентства ехать сорок минут. Кто вообще тратит три четверти часа на дорогу, чтобы купить бейгл? Сумасшедшие сталкеры, вот кто!»

Я ехал по трассе I-93 со скоростью восемьдесят пять миль в час и думал о ее имени: Эллисон. Оно ей подходило, такое же красивое. А еще от нее пахло зелеными яблоками.

Эллисон, кажется, нервничала. Когда она подошла ко мне, ее руки дрожали, щеки раскраснелись, и мне так захотелось провести рукой по ее милому лицу.

Интересно, почему такая девушка как она, работает в пригородной закусочной? По крайней мере она бы добилась большего в одном из модных баров Бостона. Она могла бы иметь все что угодно с таким лицом и глазами.

«Не говоря уже о фантастическом теле и аппетитной попке, которую обтягивала ее униформа».

Черт, она последняя женщина, о которой я должен так думать, и, тем не менее, я не мог не задаваться вопросом: каковы на вкус ее губы и кожа? У них тоже будет аромат зеленого яблока?

«Прекрати, Каллахан. Она недоступна для тебя!»

Вот почему я хотел ее.

Мне необходимо контролировать свои мысли, но я не ожидал, что буду настолько ей очарован.

«Нужно будет снова ее увидеть, когда, чёрт возьми, успокоюсь. Но как найти на это время? Следующие две недели забиты встречами с клиентами».

***

До офиса я добрался за рекордное время.

— Карин ждет тебя, – сказала моя ассистентка Джули, указывая на кабинет.

Карин Келлер - привлекательная блондинка, тележурналистка, представителем которой я стал после того, как она пришла в агентство и потребовала, чтобы ее включили в список клиентов. Между нами пробежала искра, и я решил проигнорировать политику агентства, запрещающую связи с клиентами. Мы встречались уже шесть месяцев.

Агентство «Д. Н. Уэсток» представляло некоторых из самых громких имен в сфере теленовостей, а я стал их самым прибыльным агентом и восходящей звездой после того, как привлек в качестве клиента одного из ведущих национального утреннего шоу. Неплохо для парня из Дорчестера.

Сказать, что у меня было скромное начало, значит ничего не сказать. Я вырос в одном из самых криминальных кварталов Бостона. В нашей маленькой квартирке под самым чердаком трехэтажного многоквартирного дома было всего две спальни. Моя мать была итальянкой, отец – ирландцем. Своим детям: старшему Калебу, мне и сестре, Кэйлли, которая младше на десять лет, они дали имена, начинающиеся на «К», что было явным перебором, учитывая нашу фамилию Каллахан.

С деньгами было туго, но родители делали все, чтобы обеспечить нас. Отец работал сталеваром, мать горничной. На свой пятнадцатый день рождения я случайно попал под огонь из проезжающего мимо автомобиля прямо у подъезда нашего дома - на моей левой руке до сих пор остался шрам от пулевого ранения. Наверное, поэтому никто не удивился, когда я покинул дом сразу после окончания старшей школы. Мне удалось попасть в Северо-Западный университет по государственной стипендии, потому что учеба и школа давались мне легко.

Северо-Западный университет был известен своей коммуникационной программой, и я знал, что хочу специализироваться на том, где смогу использовать свою врожденную способность писать и говорить публично. В основном, я был хорош в болтовне и мог бы преподавать ее в классах по углубленному изучению.

Именно там, в Чикаго - почти двенадцать лет назад, если считать с сегодняшнего дня, - когда я учился на последнем курсе, моя жизнь развалилась на части. Но даже несмотря на тот ужас, мне все-таки удалось закончить учебу и получить высшее образование.

Через три года после кошмара на последнем курсе, работая в Чикаго, я завязал интрижку с женщиной по имени Лана Форд. Она оказалась агентом радиовещания, и я занял должность ее стажера. Лана была на пятнадцать лет старше и научила меня всему, что знала: в зале заседаний и в спальне. Я наблюдал за Ланой в течение дня, пока она встречалась с клиентами, а затем мы возвращались к ней в лофт ночью. Я был закрыт эмоционально после того, что случилось со мной в Северо-Западном университете, и то, что она использовала меня для секса, а я ее для продвижения вперед, меня вполне устраивало. Я не хотел снова рисковать своим сердцем. Если на то пошло, я вообще не хотел ничего чувствовать.

Однажды Лана узнала, что я водил одну из девушек-практиканток к ней в лофт и уволила меня. Она должна была знать, что в романтическом плане это ни к чему бы не привело, но, по понятным причинам, сильно обиделась. Я думал, что Лана может попытаться навредить мне, но почти сразу же получил другую стажировку, и на этот раз благополучно работал под руководством мужчины.

Опыт, полученный от наблюдения за работой Ланы, я использовал, чтобы поступить на должность младшего агента в чикагском отделении «Д. Н. Уэстока». Я поднялся по служебной лестнице и начал представлять некоторых важных людей в Чикаго, когда мой отец внезапно умер от сердечного приступа, и я попросил перевести меня в Бостон. Это было четыре года назад.