Но Тее от этого не легче. Она терпеть не может канатную дорогу и обычно выбирает другой путь, какой угодно. Но прямого пути из кальдеры в деревню нет, а козья тропа, по которой они добрались сюда, слишком трудна для маленького мальчика.

Тяжело вздохнув, Тея жестом приглашает своих учениц садиться.

Оставив на платформе деревянную птичку, Клара заскакивает внутрь и сразу видит Гефеста, который развалился на заднем сиденье, скрестив толстые руки на огромной груди. Хуэй сидит на полу, спиной к стенке кабинки, обхватив колени руками, рядом с ней стоит металлическая коробка.

Малыш стоит у окна и заглядывает за край. Чем дальше остается сад, тем активнее делается ребенок, как будто пробуждается.

Тея закрывает за ними дверцу кабинки, высовывает руку в окно и дергает за рычаг пуска. Кабинка вздрагивает, с визгом срывается с места и отъезжает от станции.

Клара и мальчик смеются от восторга, глядя вниз, на далекую деревню. Отсюда она похожа на игрушечный форт у подножия вулкана, сложенный из покосившихся кубиков и опоясанный крошечной стеной. В бухте блестит океан, серый бетонный пирс едва различим на фоне ярко-голубой воды.

Блуждающий взгляд мальчика упирается в стену из черного тумана, которая окружает остров. Поняв, куда он смотрит, Клара вздрагивает и отворачивается. Жители деревни не глядят на край света. Они приучили себя не замечать его, как раньше люди могли не замечать собаку, рычащую за забором.

Сзади жалобно стонет Хуэй. Она зажмурилась и свесила голову между колен. Ее тошнит.

Спуск идет четыре минуты, земля с каждой секундой приближается, и вот кабинка уже проскальзывает через пролом в стене деревни и замирает у платформы нижней станции.

Собрав вещи, путешественники выходят наружу. У станции уже собрались жители деревни, они встречают ребенка.

Впереди всех стоят те двое, кого я выбрала на роль родителей мальчика. Они нервничают. Толпа притихает, когда мальчик отходит от Теи и делает шаг к тем двоим.

– Я Бен, – говорит он и протягивает им руку.

Его мать разражается слезами и тут же подхватывает его на руки, разбрасывая пыльцу. Его отец заключает в объятия их обоих, чем вызывает бурные аплодисменты толпы. Жители деревни забрасывают счастливых родителей цветными порошками, отчего все вокруг становится фиолетовым, желтым, синим и красным. Увлекая за собой семью, жители деревни гурьбой возвращаются во двор для прогулок, где уже готов праздничный стол с пирожками, панакотой и другими лакомствами. Теперь они будут танцевать, петь, есть и купаться до позднего вечера.

Дождавшись, когда скроется толпа, Гефест спускается на землю.

– Не возражаешь, если я оставлю это в твоей лаборатории? – спрашивает он Тею, постукивая по приспособлению, которое привез из кальдеры.

– Нет, конечно, – отвечает она. – Что ты делаешь сегодня днем? Надо же наверстывать упущенное. У меня есть немного пойла, которое почти как водка. Его можно разбавить.

– Мать просила меня забежать на маяк, – говорит он. – Вернусь, и сразу к тебе.

– Отлично, – отвечает она.

Тея смотрит ему вслед и озабоченно вздыхает.

– На сегодня все, – говорит она ученицам, а сама все еще думает о Гефесте. – Коробку отдай мне.

Хуэй с явным облегчением протягивает старейшине свою ношу и идет к общежитию.

Клара тоже хочет пойти за ней, но тут замечает Эмори, которая ждет ее во дворе, в полном одиночестве. Мать стоит неподвижно, сцепив перед собой руки, на ее лице написана надежда.

Сердце Клары подпрыгивает и падает. Несмотря на все их разногласия, эти три недели она скучала по матери.

– Аби? – мысленно спрашивает она, глядя поверх голов уходящих на веснушчатое лицо и копну непокорных каштановых локонов матери.

– Да, Клара.

– Как по-твоему, она передумала? Если я пойду к ней сейчас, примет она мой выбор?

– Нет, – допускаю я.

– Мы опять будем ругаться?

– Сейчас, может быть, нет, но потом будете.

– Я так и думала, – бормочет девушка устало.

Тея наблюдает за ней, ее голубые глаза сияют на солнце. Что бы о ней ни думали другие, глаза Теи обладают удивительной способностью становиться то ледяными, то теплыми в зависимости от ситуации. Прямо сейчас они выражают заботу о юной ученице.

– Я чувствую, ты не готова к счастливому воссоединению с родительницей, – понимающе говорит она.

– Может быть, у тебя есть для меня какая-нибудь срочная работа?

– Работа всегда есть, Клара. – Из складок одежды она вынимает пузырек с красной жидкостью и протягивает его Кларе. – Это кровь мальчика. Нужно сделать анализ.

Клара берет пузырек, глядя, как он сверкает на свету.

– С ним что-то не так?

– Все так, просто немного странно, – отвечает она. – Прими ванну и сразу приходи ко мне в лабораторию. А я пока скажу твоей маме, что ты еще не закончила.

– Спасибо.

– Не за что, малышка.

Клара виновато опускает голову и идет со станции прямиком в лабораторию, а ее мать остается стоять во дворе.

– Это неразумно, – предупреждаю я Ниему, когда та выходит из тенистой школы и через прожаренный солнцем задний двор идет к лаборатории Теи. – Не важно, что ты собираешься ей сказать, она все равно тебя не простит.

– Чем бы ни завершился мой сегодняшний эксперимент, потом Тея все равно откажется со мной разговаривать, – отвечает она, опуская глаза от свирепого солнца. – Так что надо снять с себя эту ношу, пока у меня еще есть шанс.

В воздухе еще стоит пыль, поднятая жителями деревни, которые только что прошли здесь с ребенком. Ниема прикрывает рукавом рот, чувствуя, как пыль уже покрывает ей кожу.

Это единственная проблема жизни в деревне. Здесь она никогда не чувствует себя чистой. В Блэкхите все было стерильно и аккуратно. Душ принимали дважды в день: утром и вечером. Каждый день – чистая одежда, выглаженная, без складок. Ощущение чистоты – единственное, чего ей по-настоящему не хватает из прошлой жизни.

С прогулочного двора несутся радостные крики, а затем и первые звуки песни. Значит, там скоро подадут еду, думает Ниема. Ей жаль, что приходится пропускать торжественный момент, но она слишком нервничает, чтобы идти к людям.

Она получила от Гефеста сообщение, что кандидат для эксперимента готов, а значит, она сможет привести свой план в действие уже сегодня. К завтрашнему утру у нее будет то, о чем раньше никто и мечтать не смел: средство, которое позволит избавить человечество от его несовершенств, коренным образом изменив его природу. Она заложит основы идеального человечества. Утопия станет реальностью, и все благодаря ее настойчивости и уму.

– Или, наоборот, исчезнет навсегда, – говорю я.

– Я и не подозревала, что создала такую пессимистку, – раздраженно отвечает Ниема на мой отказ аплодировать ее грезам наяву.

Ниема – великий ученый, но она самонадеянна, как все гении. Ей никогда не приходилось отступать перед неразрешимыми задачами, и потому она не представляет, что в науке что-то может пойти не так, как ей нужно. Ее жизнь всегда была полна света, и она считает, что так будет всегда.

Четыре ступеньки ведут в лабораторию Теи, которую Ниема всегда считала одним из самых красивых помещений в деревне. Когда-то здесь была столовая: зеленый кафель до сих пор покрывает стены, а колонны из кованого железа поддерживают мезонин – эта роскошь особенно удивительна в таком месте, которое строилось, чтобы наводить страх, а отнюдь не восхищать.

По старым столам и каталкам расставлено тринадцать научных приборов, толстые черные провода от них тянутся по полу.

Эту лабораторию построил для Теи Гефест, когда они потеряли Блэкхит. Он боялся, что она сойдет с ума, если останется без своей работы. Большую часть ее нынешнего оборудования он собрал из того, что нашел в заброшенном госпитале на северном берегу острова.

Устройство этой лаборатории стало настоящим подвигом Гефеста, одним из немногих его поступков, которыми гордится мать.