The Big Book

Stuart Turton

LAST MURDER AT THE END OF THE WORLD

Copyright © Stuart Turton, 2024

All rights reserved

Перевод с английского Натальи Масловой

Карта выполнена Ириной Дудиной

© Н. В. Маслова, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024 Издательство Азбука^®

– Неужели нет другого способа? – испуганно спрашивает Ниема Мандрипилиас вслух у пустой комнаты.

У нее смуглая кожа и чернильное пятнышко на аккуратном носике. Седые волосы падают ей на плечи, синие глаза в зеленых крапинках смотрят пронзительно. На вид ей около пятидесяти, но она выглядела так же и сорок лет назад. Ссутулившись, она сидит за столом при свете одинокой свечи. В дрожащей руке у нее перо, а перед ней признание, над которым она бьется уже час.

– Насколько я могу судить, нет, – отвечаю я в ее мыслях. – Кто-то должен умереть, чтобы план сработал.

Ниема вдруг чувствует, что ей не хватает воздуха. Она вскакивает, отодвигает стул и выбегает из комнаты прочь, отбросив по дороге рваную простыню, которая занавешивает дверной проем. Но снаружи тоже душно.

Стоит кромешная тьма, луну скрывают грозовые тучи. Дождь хлещет по темной деревне, наполняя ноздри ее жителей запахами влажной земли и кипарисов. Привычный глаз Ниемы даже в темноте различает края окружающих ее стен там, где их обычно серебрит луна. Издалека доносится скрежет механизмов и топот множества ног, синхронный, как барабанный бой.

Ниема стоит, а теплый дождь беспрепятственно мочит ей волосы и платье.

– Я знала, что это будет дорого стоить, – говорит она неживым голосом. – Но я не подозревала, что настолько.

– Еще есть время отменить план, – говорю я. – Оставь свои секреты погребенными, и пусть все продолжают жить, как жили. Тогда никто не умрет.

– И ничего не изменится, – сердито парирует она. – Я девяносто лет пыталась избавить человечество от эгоизма, жадности и склонности к насилию. И наконец-то нашла способ сделать это.

Чтобы успокоиться, Ниема касается тусклого крестика у себя на шее.

– Если план сработает, мы создадим мир без страданий. Впервые в нашей истории люди узнают полное равенство. Нельзя упускать такую возможность только потому, что у меня не хватает сил сделать то, что для этого необходимо.

Ниема говорит так, словно ее мечты – это косяк рыб, охотно плывущий в ее расставленную сеть, но эти воды мутны и куда более опасны, чем она думает.

Моя точка зрения, которая находится внутри ее сознания – как и внутри сознания каждого жителя этого острова, – дает мне возможность предсказать их будущее с высокой степенью точности. Будущее рождается на стыке вероятности и психологии, а их легко проследить, имея доступ к мыслям каждого.

Прямо сейчас вокруг Ниемы носятся десятки вариантов будущего, и каждый ждет, чтобы его вызвало к жизни случайное событие, пустая фраза, недопонимание или подслушанный разговор.

Если скрипичный концерт прозвучит небезупречно, Ниема получит удар ножом в живот. Если в давно закрытую дверь войдет не тот, кто нужно, из памяти огромного мужчины со шрамами сотрутся все воспоминания, а молодая женщина, которая совсем не молода, добровольно шагнет навстречу собственной смерти. А если не произойдет ничего, последний остров на земле рано или поздно затянется туманом, и все, что на нем есть, просто погрузится во мрак.

– Мы избежим этих ловушек, если будем осторожны, – говорит Ниема, глядя, как молнии кромсают небо.

– У тебя нет времени на осторожность, – повторяю я. – Как только ты приступишь к осуществлению этого плана, все старые секреты и старые обиды выйдут наружу и люди, которых ты любишь, осознают степень твоего предательства. Это разрушит твой план, и человеческий род вымрет через сто семь часов.

Сердце Ниемы бьется скорее, пульс учащается. Она колеблется, но высокомерие скоро снова берет над ней верх, и ее мысли ожесточаются.

– Величайшие достижения всегда сопряжены с величайшим риском, – упрямо говорит она, наблюдая за силуэтами, неуклюже бредущими в темноте один за другим. – Начинай обратный отсчет, Аби. Через четыре дня мы либо изменим мир, либо погибнем.

По краю света плывут две весельные лодки, между ними туго натянута веревка. В каждой лодке сидят по три ребенка с тетрадками и карандашами в руках и внимательно слушают Ниему, которая проводит урок.

Сидя на носу правой лодки, она жестом показывает на черную туманную стену, которая начинается у самой поверхности океана и уходит вверх на целую милю. Рассеянные лучи заходящего солнца проходят сквозь туман, как сквозь закопченное стекло, создавая иллюзию пламени, горящего на воде.

Внутри стены, мягко светясь, кружатся тысячи насекомых.

– …их сдерживает барьер, создаваемый двадцатью тремя излучателями, расположенными по периметру острова…

Слова Ниемы проходят мимо ушей Сета, он единственный человек в лодках, кто не обращает внимания на урок. В отличие от детей, которым я от восьми до двенадцати лет, Сету сорок девять, у него морщинистое лицо и запавшие глаза. Его работа – подвезти Ниему и ее учеников к стене и отвезти обратно, когда они закончат.

Сет смотрит через борт лодки в воду, опустив в нее пальцы. Океан тепел и прозрачен, но так будет недолго. На дворе октябрь, капризный месяц. С утра, бывает, светит яркое солнышко, к обеду вдруг налетит шторм, повоет, покружит и улетит, точно передумал, а за ним снова останется ярко-голубое небо.

– Излучатели будут работать сотни лет, если только… – Ниема запинается, теряя нить.

Сет поднимает голову и видит, что Ниема сидит, глядя в пространство. Каждый год, много лет подряд, с тех пор как сам Сет был еще ребенком, она проводит этот урок, и он ни разу не слышал, чтобы она хотя бы запнулась, а тем более сбилась с мысли.

Значит, что-то не так. Она с утра такая: смотрит на людей и как будто не видит, слушает вполуха. Совсем на нее не похоже.