Ужин прошел во вполне непринужденной обстановке, несмотря на то что Аверин перед началом трапезы проверил всю еду. Присутствующие как будто старались забыть о том, что происходит в доме. Впрочем, так, наверное, даже лучше.

После ужина Аверин снова вернулся к телефону и позвонил в службу такси. Когда к телефону подошла нужная ему диспетчер, он представился и спросил:

– Ну как, вы узнали, куда ездила моя жена?

– Да, конечно, ничего сложного, у нас все записывается. Она ездила в Дубровку.

– А обратно? Когда она поехала обратно?

– Вообще не поехала. Обратно водитель взял другой вызов.

– Ясно. Огромное вам спасибо.

Он повесил трубку. Подумал и решил прогуляться до озера. Ему нужно было время, чтобы уложить в голове полученную информацию. Кузя неспешно трусил следом, иногда отвлекаясь на птиц и скрываясь в кустах.

Коркинское озеро было очень красивым в это время суток. Солнце уже садилось, стоял полный штиль, и вода напоминала зеркало, в котором отражались сосны. На пляже никого не было. Аверин разделся, зашел в воду и поплыл.

Вода была довольно прохладной, и это бодрило. Проплыв пару раз до противоположного берега и обратно, Аверин вышел из воды.

– Мя-а-а! – возмущенно завопил Кузя.

Аверин мог понять его недовольство – ведь в воде див не мог следовать за ним.

– Видишь? Никто меня не съел, все тебе достанется, – пошутил он и принялся одеваться.

Кузя в ответ еще раз возмущенно мявкнул.

К дому они подошли уже в сумерках. Идти к парадному входу не хотелось, поэтому Аверин, вспомнив, где находится задняя калитка, направился к ней. Она уже была заперта на ночь, но Аверин знал секрет. Он подергал один из прутьев, и тот легко вышел из своего гнезда. Этот проход он устроил в четырнадцать лет, чтобы беспрепятственно уходить из дома по ночам. Надо же, до сих пор его секретный лаз никто не заметил. Он пролез в образовавшуюся щель и вернул прут на место. Кузя запрыгнул следом и внезапно замер, прислушиваясь. Потом медленно, крадучись, двинулся вдоль забора.

Аверин, стараясь не шуметь, пошел за ним. Они прошли мимо аллеи и вышли в дальнюю часть парка, где располагался семейный склеп.

Аверин остановился. Он увидел возле склепа скорченную фигуру. Сделав знак Кузе отойти подальше, он тихо двинулся вперед и, зайдя за полукруглое здание, остановился. В вечерней тишине он услышал голос Анонимуса:

– …Я сделаю все, все что угодно, чтобы этого никогда не случилось…

Внезапно фамильяр замолчал, скорее всего, почувствовав ауру колдуна. И Аверин, понимая, что скрываться бессмысленно, вышел из-за склепа. Анонимус мгновенно поднялся с колен. Взгляд его был растерянным.

– Что ты тут делаешь? Почему ты не с бабушкой?

– Ее сиятельство отослала меня. Она устала и хочет побыть одна.

– Почему ты не доложил Василю?

– Я доложил. Но он велел мне сделать так, как она просит. Я закрыл окно и запер дверь. Хотел остаться за дверью, но ее сиятельство приказала мне убираться прочь.

– Да что за семейка такая! – Аверин с досадой стукнул себя кулаком по бедру. – Иди за мной. – Он зашагал к дому.

– Ваше сиятельство, вы можете подождать минутку? Мне нужно сказать вам что-то очень важное.

– Да? – Аверин остановился. – Это связано с отравлением бабушки?

– Нет.

– Тогда может это подождать?

– Да, то есть… я бы хотел сказать сейчас. Это про вашего отца.

– В таком случае…

Внезапно Анонимус исчез, а откуда-то из-за кустов раздался истошный вопль Кузи. Аверин, не разбирая дороги, ринулся на звук и услышал хлопанье огромных крыльев. В небе на мгновение мелькнул силуэт какой-то крупной птицы и тут же пропал, а к ногам Аверина упала взъерошенная галка.

– Див, – каркающим голосом доложила она, – сильнее вашего.

– Что?! – воскликнул Аверин. – Анонимус, где он?

– В дом, защищать, – каркнула галка.

– К дому, – скомандовал Аверин и помчался по аллее.

Кузя в образе галки летел над его плечом. Проклятье. Неужели все выводы про отравление неверны? И его организовал кто-то со стороны?

В доме было тихо. Он бросился к спальне бабушки, но Анонимуса там не увидел. Зато под дверью сидела Марина и плакала навзрыд. Аверин остановился. В том, что он не нашел тут Анонимуса, ничего удивительного не было: вероятно, тот бросился защищать Василя или, скорее даже, Мишу.

– Ты что тут делаешь? – Он подошел к Марине, которая подняла к нему мокрое от слез лицо.

– Ненавижу. Всю вашу чертову семейку ненавижу! – прохрипела она, медленно встала и, слегка пошатываясь, двинулась к лестнице наверх.

– Кузя, ломай дверь, – скомандовал Аверин.

На месте галки немедленно появился кот размером примерно по пояс, когтистая лапа вонзилась в дерево, и дверь с треском распахнулась. На пол упал кусок дверного косяка.

Бабушка, стоявшая за дверью, отшатнулась и едва не упала, но Аверин ее подхватил.

Уложив бабушку в кровать, он сел в кресло напротив.

– Может быть, скажете правду? Совсем недавно вы хотели исповедаться. Не настало ли время облегчить душу?

Бабушка молчала, поджав губы. Минуты две стояла напряженная тишина, а потом в дверях появился Василь в домашнем халате. Вероятно, он принимал вечерний душ и теперь с изумлением смотрел сначала на искореженную дверь, потом на брата. Аверин только развел руками:

– Ты тут сетовал намедни, что я никого не слушаю. И вот я, готов.

В дверях появился Анонимус с Мишей на руках. Значит, насчет объекта защиты Аверин не ошибся. Посмотрев на фамильяра, Аверин прикоснулся пальцем к губам. Тот в ответ едва заметно кивнул.

– Так… что случилось? Гера? Бабушка? – Василь продолжал с недоумением осматривать комнату.

– Мне бы тоже хотелось это услышать. Но вот беда, бабушка не желает говорить.

– Ух ты, – воскликнул Миша, – а кто сломал дверь?

Аверин мельком взглянул на Кузю – тот уже принял облик нормального кота.

– Вы все, – надтреснутым голосом вдруг заговорила бабушка, – оставьте меня, наконец, в покое. Выйдите из моей комнаты!

Анонимус немедленно перешагнул порог, но остался стоять в коридоре.

– Но, бабушка… – начал было Василь, но потом махнул рукой и тоже вышел.

– Гера, подожди. – Бабушка подняла ладонь.

Аверин подошел к кровати.

– Гера, я прошу тебя, оставь это дело, – взяв его за руку и сжав ее, попросила она. – Если мне суждено умереть, я умру. А ты сломаешь жизнь тем, кого любишь. Ты ведь любишь свою семью, Гера.

– Да, бабушка. Я люблю свою семью. Но я не хочу, чтобы моя семья и дальше жила в этом кошмаре. И если кто и ломает чужие жизни, то это точно не я.

Она вздохнула и отпустила его, и Аверин тоже вышел из спальни.

– Василь, иди к себе, – устало произнес он, – и Мишу забери. Пусть они с Кузей поиграют. Мы тут сами разберемся.

Кто бы ни прятался в парке, если бы он хотел напасть, то уже бы это сделал. Но бдительность нужно сохранять в любом случае.

Анонимус нехотя отпустил Мишу, и тот, схватив в охапку кота, последовал за отцом.

– Рассказывай, только быстро, кто это был.

– Див. Сильнее меня на уровень или два. Он прятался под маскировкой и следил. Кот, вероятно, учуял его запах. Ваш див мог погибнуть мгновенно, но все равно поднял тревогу. – В голосе Анонимуса послышались нотки чего-то, похожего на уважение.

– Так. И что сделал ты?

– Он быстрее меня, я бы не смог его поймать. Поэтому я бросился к дому, чтобы защитить… его жителей. Сейчас я настроился не только на дом, но и на весь парк. Пока не чувствую никого постороннего.

– Хорошо. Маскировка, говоришь. Хорошая?

– Очень. Он был в нескольких метрах от меня, но я ничего не почувствовал.

– А сейчас? Может ли он проникнуть в парк?

Анонимус замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Думаю, нет. Теперь я настороже.

– Отлично. Вот что, послушай меня, Анонимус. Я знаю, что не очень тебе нравлюсь. Но скажи, ты доверяешь мне?

Фамильяр склонил голову, не раздумывая.