— Итак, жду вас на парах послезавтра в соответствующем виде. Не буду более задерживать. Всего доброго, — и мне ничего не оставалось кроме, как покинуть кабинет.

Встреча

Из здания я выходила с горящими щеками, возмущенная до глубины души последними пожеланиями ректора. Я — дипломированный маг- декоратор с безупречным вкусом, и мне говорят, что я недостойно выгляжу! И что он прицепился к моим брюкам! Женщинам уже давно разрешено носить то, что им нравится, согласно межмировой конвенции! Старый женоненавистник! Мой девиз при выборе одежды — "Удобно и красиво", а что мне предлагают взамен? Бесформенный мешок невнятного цвета? Может, вообще ходить в магической завесе? Наблюдала я пару раз такую картину у нирков. Внешность их женщин до сих пор вызывает споры, так как их никто не видел, благодаря темной дымке, скрывающей фигуры. Смотрится жутковато: идёт обычный на вид мужчина, а сзади шарики тьмы катятся, так как жен обычно несколько.

Ветер усилился и трепал кружевной ворот моей оранжевой блузки, длинные кончики которого норовили попасть в рот. Становилось холодно, и я ускорилась. Занятия уже закончились, и учащиеся, не взирая на погоду, гуляли по аллее. Разглядывая наряд девушек, я пригорюнилась. Студентки действительно брюк не носили. Цвет и фасон одежды навевали глубокое уныние. Зависть вызывал только материал: явно очень теплый, чего мне сейчас так не хватало. В своем скромном, по меркам Вэйса, костюме я выделялась, как яркая тропическая пичуга среди серых домашних птиц. На меня только пальцем что не показывали и тихонько хихикали вслед. Шепотки за спиной неимоверно раздражали, и разговаривать с кем-либо совсем не хотелось. Приняв независимый вид, чему мешал отчаянно красневший нос и стучащие от холода зубы, я решила искать бухгалтерию самостоятельно. Но, как любила повторять тетушка: " Гордыня — путь в пропасть. Надо быть с людьми проще и уметь налаживать общение в любых обстоятельствах". Эту истину я осознала очень скоро. Ноги уже гудели от усталости, а я, не зная местности, ходила какими-то заколдованными кругами. Людные аллеи остались позади, и уточнить дорогу было попросту не у кого. В очередной раз оказавшись возле небольшого пруда, который уже дважды попадался на пути, я, больше не стесняясь, вслух высказала все, что накипело о жмотных гномах, экономящих на указателях и маг картах, и о бухгалтерии, которая спрятана, как ни одно сокровище в мире. Досталось пару крепких выражений и "добрейшей" секретарше, которая "рада" помочь новым преподавателям. Не обошла я ласковым словом и сам Торнтон, с его шикарным климатом, которым меня соблазняли в Центре распределения. Так, бубня под нос и едва волоча ноги от усталости, я на одном упрямстве топала в неизвестность. Внезапно навстречу из-за поворота вышла группа студентов, и рослая фигура в темном плаще встала у меня на дороге.

— А что это у нас здесь за красотуля такая нарисовалась? — и чьи-то загребущие руки попытались меня схватить.

Рассмотрев лицо — мужественное, но, к сожалению, не обремененное интеллектом — я подавила порыв обратиться к нему за помощью. Из опыта знаю: заговоришь — не отвяжется, а так может и мимо пройдет. Да и мой прямой вопрос: "Как пройти в бухгалтерию?" может быть расценен как кокетливая попытка познакомиться. А оно мне надо? Не то чтобы я боялась: все-таки это студенты, а я преподаватель, но в компании было человек шесть. Молодые мужчины, рослые, физически крепкие, скорее всего, боевики старших курсов, а тут я — одинокая молодая дама, вся такая в голубом и с кружавчиками. Было от чего занервничать. Мысленно пообещала себе купить самый страшный серый мешок и носить его, если все обойдется. Немного отступив, я попыталась обойти неожиданное препятствие в мантии, но студент оказался настойчив:

— Я тебя тут не видел, новенькая что ли? А чего это среди года появилась? Наверное, за особые достижения взяли? — лениво растягивая слова, неприятно улыбнулся он.

— Роми, пошли, — подошедший приятель попытался оттащить моего неожиданного поклонника в сторону, но тот только отмахнулся, продолжая нагло рассматривать меня.

— Ты откуда такая приехала? Давай с нами, веселей будет: накормим, обогреем, — со значением протянул этот, простите, Светлые боги, альфа-самец.

Я продолжала молча уворачиваться, надеясь, что от меня отстанут. Однако студент все более раздражался, игнорируя мои тщетные попытки избежать конфликта. Его дружки, видимо, решили не вмешиваться и развлекались, наблюдая, как я пытаюсь найти выход из ситуации.

— Чего молчишь? Гордая, что ли, слишком? — начал закипать молодой маг. — Со мной лучше дружить, поняла? — и попытался облапать мои выдающиеся части.

Вот тут меня прорвало:

— А вам не кажется, что пора к лекарю обратиться? С глазами, вон, совсем плохо: не видите, что девушке не до вас, — съязвила я, остановившись и уперев руки в бока. — Что вы ко мне пристали? Намазано вам что ли? Как вас вообще в Академию взяли? Очевидно же, что вы умственно неполноценны, если не можете справиться даже с собственными конечностями и распускаете их, когда не просят.

— Да ты знаешь, с кем говоришь? — разъярился, задетый за живое, студент.

— И знать не хочу, но, видимо, придется: вас же распирает от собственной значимости! Глядите, не лопните, — наступала я на него. — И вообще, мой вам совет: поищите дурочек, которых заинтересуют ваши предложения. Меня они не привлекают, — и я, ловко поднырнув ему под руку, потопала в сторону уже ставшего родным пруда.

— Роми, да пошли же, что ты в ней нашел, в этой тощей палке? — снова окликнул приятеля студент, а меня перемкнуло. Почему-то стало обидно. Тетушка всегда говорила, что у меня прекрасная фигура, есть за что подержаться, да и соотечественники посматривали с интересом, находя мои достоинства довольно выдающимися. Следовало уходить скорее, но накопленное напряжение требовало выхода, поэтому я развернулась и процедила сквозь зубы:

— Молодые люди, моя фигура вас не касается! Идите, куда шли, и желательно куда подальше, например, к демонам в горы. То, что вы бездельники, — это очевидно, но не стоит отнимать время у того, кто им дорожит, — задрав подбородок, отчеканила я.

— Толлан, да тут, похоже, кто-то очень гордый! — зло прищурился боевик. — А ещё видно, что девушка очень темпераментная да горячая, надо бы ее остудить! А ну-ка, хватай ее, ребята! — и мигом стало не до разговоров. Меня кинулись азартно ловить, окружая со всех сторон. Я металась, тщетно пытаясь найти выход, и не свалиться в неудобных туфлях. Силы были явно не равны: связанная договором, я не могла первой применять магию к студентам. Часть сознания трезво оценивала ситуацию: было видно, что боевики просто развлекаются. Они не использовали чары, но действовали слаженно и профессионально, блокируя любые попытки вырваться. Вторая часть меня билась в панике, не ожидая в первый же день такого приема и поведения со стороны старшекурсников. Я отчаянно вопила, отчего мои мучители обидно хохотали. Когда меня поймали, брыкалась и отбивалась я знатно, заехав локтем в глаз любвеобильному Роми и оттоптав каблуками ноги его подельникам.

— Давай, ребята! В пруд ее! Пусть остынет! — орал дурниной Роми, и меня, перекинув, как мешок с корнеплодами, через плечо, потащили на незапланированное омовение.

— Прекратить безобразие! — внезапно раздался уверенный мужской голос, и тело подо мной вздрогнуло. — Немедленно отпустите девушку. Вам некуда силы девать? Так я вам найду занятия. Вы у меня с полигона выползать будете, а после ещё на втором дыхании Академию мыть, — меня плавно спустили на землю и прислонили к дереву, а мой защитник не унимался: — Вы — опора и защита мирного населения, элита Академии. Чему я вас обучаю? Боевики — это…

— Честь и достоинство Торнтона, — в один голос отрапортовали студенты, вытянувшись по струнке и, кажется, даже дыша через раз.

А я наконец разглядела своего спасителя. Ух ты, не будь мое сердечко уже занято, влюбилась бы тут же! Передо мной в праведном гневе стоял красивый высокий темноволосый мужчина в военной форме. Его стальные глаза пристально вглядывались в побелевшие лица шутников, видимо, пытаясь отыскать совесть, но найти то, чего нет, не по силам даже магу. Я, вцепившись в дерево, чтобы не упасть, наблюдала за боевиками, невольно отмечая, какими растерянными, утратившими значительную долю самоуверенности выглядели те, которые ещё недавно так смело преследовали меня. Теперь они, будто желторотые птенцы перед хищником, застыли, боясь пошевелиться. Стало противно и, видимо, на лице что-то отразилось, от чего стоящие напротив студенты потупились.