– Что-о-о-у-у-у-у? – удивлённо мяукнул первый кот. – Кто же это сделал?
– Безбожники, – вставил я. – И они сейчас в вашем районе, пытаются продать золото, награбленное в Бруклине!
– Что-о-о-о-у-у-у?! – кот в жёлтом, кажется, был возмущён до крайности. – Где же они?!
– Уиллоубрук, сто двадцать.
– Старый Айзек? Он торгует с теми, кто стреляет в котов?
– Откуда мне знать? А может, он и сам не в курсе, с кем торгует. Пока мы тут болтаем, убийцы должны быть там. И если мы не поспешим, они уйдут!
– По машинам! – скомандовал кот в жёлтом, отворачиваясь от меня.
Бастопоклонники разбежались – кто-то сел в машины, кто-то побежал так. Я тоже сел в свой грузовик и помчал следом за котами. Через двадцать минут мы были уже на месте, у роскошного двухэтажного домика на милой тихой улочке. Чистая, ровная дорога, которых в Бруклине днём с огнём не сыскать, аккуратные лужайки перед домами, почтовые ящики с именами… Всё так чистенько, аккуратненько, противненько. Только кое-что испортило впечатление от этой красотищи – женский крик в одном из домов. Коты, прибывшие на место первыми, уже забежали внутрь, и тут же я услыхал выстрелы. А потом, из кабины грузовика, увидел выбегающих грабителей. Их было уже двое, но лица я узнал. Этих морд я не мог забыть с тех пор, как увидел в подворотне за ювелирным.
Они бежали к своей машине, к своему ослепительно-жёлтому «Понтиаку», чтобы вновь скрыться, убежать. Но не тут-то было. Я вдавил педаль в пол и на полной скорости врезался в зад этой аккуратной машинке. Протащил её несколько метров и впечатал в толстое дерево, росшее на обочине дороги.
Безбожники от такого растерялись. Потом перевели взгляд с разбитой машины на меня и вскинули оружие. У одного из них был пистолет, у другого – дробовик. Благо, моя машина стояла к ним правым боком, так что я выпрыгнул из кабины на другую от них сторону и пригнулся, не зная, что делать дальше. Теперь они могли запросто обойти меня и пристрелить. Как пристрелили моих друзей. А подыхать в районе кошаков мне совсем не хотелось.
Благо, им было не до этого. Раздался многоголосый кошачий вой – со всех сторон, из-за каждого дома. А в следующую секунду показались и сами коты, вооружённые кто ножами, кто «Кольтами». Они подходили к нам отовсюду, угрожающе шипя. Я выглянул из-за кузова и увидел, что грабители вертятся, не решаясь выстрелить или двинуться с места.
– Они подстрелили Кра-а-ау-у-уча! – крикнул кто-то. – Смерть безбожникам!
– Сме-е-е-а-а-ау-у-урть! – подхватили остальные.
Подскочивший к грабителям со спины кот повалил одного из них на землю, выбив у того пистолет из руки. Второй безбожник хотел было выстрелить в нападавшего, но так и не решился нажать на курок, а через секунду обезоружили и его. Кто-то быстро скрутил им ремнями руки за спинами, и теперь грабители беспомощно стояли на коленях, уткнувшись лбами в землю.
– Что теперь с ними будет? – спросил я, подходя ближе.
– Суд Баст, – коротко ответил один из котов.
– Суд Баст? И что это такое?
– Не твоё рыбье дело. Теперь эти чужаки – наша проблема. А тебе пора убираться из района.
– Это я их нашёл, – возмутился я. – И теперь они мои. Я поклялся утопить их в честь Дагона!
В ответ я услышал странный, лающий смех – даже не думал, что кошки могут так лаять.
– Ничего подобного не будет, – отрезал кот. – Радуйся, что можешь унести свои плавники целыми из нашего района. Убирайся, или мы поменяем своё решение.
– Так не пойдёт! – Надо признать, я хорошенько разозлился. – Я не сдвинусь с места, пока не получу этих двоих!
Кто-то ударил меня по спине, и я рухнул на колени.
– Ты позволяешь себе сли-и-и-ушком много для рыбомордого, – сказал кот за спиной. – И ты тоже отправишься на суд к Баст!
Не знаю, что там богиня-кошка делает на своём суде, но узнавать мне это не хотелось. Даже окружённый толпой кошаков, я не хотел сдаваться или довольствоваться их высокомерными подачками. Я пришёл сюда за убийцами, обещанными в жертву Дагону – и я должен был их получить.
Внезапно я понял, что почти вплотную смотрю на пожарный гидрант. Что-то колыхнулось во мне, что-то странно знакомое. Знакомое не лично мне, а кому-то другому, с кем я делю свою память. Наследственную, родовую память. Память Дагона.
Я что-то почувствовал. Очень похожее на то, что чувствовал после третьей клятвы Дагона, когда нырял в воду. Так и было, я чувствовал саму воду. Воду, которой тут огромное множество.
– Отец, – прохрипел я, – всемогущий Дагон! Дай мне силы, чтобы воздать тебе почести и наказать твоих врагов!
Не знаю, откуда взялись эти слова – я сказал это, толком не понимая, что такое говорю. Кошаки засмеялись надо мной, но осеклись, когда что-то загремело вдали. Небо, и без того пасмурное, стало темнеть, в небе сверкнула молния. А земля начала вибрировать от гула.
Вдруг красный пожарный гидрант, стоявший передо мной, оторвался и взлетел вверх, а из дыры в земле во все стороны стали бить струи воды. То же самое произошло и со следующим гидрантом, и со всеми остальными на улице. Поливалки на газонах тоже сошли с ума, взрываясь потоками и, как будто этого было мало, с неба ударил ливень.
Ближайших ко мне котов сразу же смело струями воды из гидранта, и я рванулся к связанным пленникам. Схватил их обоих за шкирки и швырнул в кузов грузовика – сперва одного, потом второго. Запрыгнул в кабину, завёл двигатель и сдал назад, задев кого-то из котов боком машины. Потом переключил передачу и отправил грузовик вперёд, объезжая смятый «Понтиак». Вырулил на дорогу и поднажал.
Коты, конечно, постарались мне помешать. Кто-то даже попытался на ходу запрыгнуть мне в кузов – но промахнулся и потешно шлёпнулся на дорогу. За мной мчали машины, с каждой секундой всё приближаясь, но их сбивали с пути словно специально бьющие по ним струи воды из гидрантов.
Везде, где я ехал, начался настоящий потоп. Догадываюсь, что кошакам пришлось несладко, ведь это как если бы у нас вдруг высохло море. Они и дожди-то на дух не переносили, а тут несколько дорог превратились в реки. Мой грузовик был повыше, а вот их машинки уже хлебали воду радиаторами.
Я мчал сквозь дождь, потоки воды и ветер, нутром чувствуя, в каком месте следует свернуть. Преследователи никак не могли меня настигнуть, и вскоре я выбросил их из головы. Мне нужно было к большой воде. Вскоре дома закончились, и я уже ехал по грунтовой дороге, спускавшейся к пляжу. Не снижая скорости, я проехал по песку навстречу взбесившейся воде залива Лоуэр. Машина на полной скорости врезалась в воду, проехала по дну ещё несколько метров, а потом остановилась, приподнимаясь на волне.
Открыв дверь, я перелез из кабины прямо в кузов, там схватил орущих от страха безбожников и прямо так, связанными, швырнул их в воду. А затем снял одежду и прыгнул за ними сам. Я поклялся себе и Дагону, что ублюдки утонут, и собирался лично проследить за этим.
Их тел так и не нашли. Не знаю, что там стало с третьим стрелявшим. Может, его убили в Стэйтон-Айлэнде, в доме Айзека. А может, он тогда не пошёл с этими двумя, и теперь, прослышав о случившемся, залёг на дно. Думаю, если и так, то кошаки его всё равно найдут.
Последние, кстати, на меня очень злы. Благодарность они испытывать не умеют, так что мои заслуги по поискам грабителей они восприняли равнодушно, а вот то, что несколько тихих улочек пережили потоп, они мне не простят никогда. Как и полиция, обозлившаяся после избиения Чарли в его собственной квартирке, кошаки очень хотят меня со мной повидаться, но у них это навряд ли получится – потому что уже сегодня я ухожу в воду. Насовсем. Да, вот так бывает – кто-то приносит все клятвы и годами ждёт, пока Дагон его не призовёт, а кто-то получает всё и сразу. Что ж, хоть здесь я отличился. Говорят, в подводном городе обо мне уже слышали, и теперь меня ждут. На него местные законы не распространяются, так что там меня законники не достанут. Как и кошаки, старающиеся не подходить к воде без лишней надобности.
