Кроме этого, племена индейцев старались расколоть и рассорить. В пампе полыхали раздоры и ненависть.

Дерутся дикари между собою — для Аргентины это очень хорошо. Пока они грызут друг другу глотки, им дела нет для наших рубежей.

Индейцев Рохас делил на три категории — друзья, союзники и враги. А как они в отдельности зовутся — сам черт не разберет.

К друзьям относились те, кто полностью перенимал уклад жизни креолов и переходил в христианство.

Союзниками считались мирные индейцы, жившие обособленно от белых на своих территориях. Рохас оказывал им такое же покровительство, как и друзьям, вплоть до материальной помощи. Чтоб варваров держать в узде, помимо силы средство есть другое — ласка. Коня ведь тоже можно по всякому взнуздать. Силой ему одеть уздечку или лаской. Тут одной сноровки мало. Нужен системный подход.

А это правило еще от древних римлян повелось «руками варваров подчинять себе варваров». Так намного дешевле выходит, чем лишь на грубую силу уповать.

С врагами, которые не желали сотрудничать и нападали на поселения креолов, нужно было воевать. Справедливости ради следует отметить, что индейцы нападали на креолов, как собаки на сало, не по причине врожденной свирепости характера, как любят представлять это некоторые историки.

Дело в том, что креолы проводили перманентную политику вытеснения индейцев с их земель, а непримиримые индейцы, в свою очередь, пытались отогнать креолов подальше. Сжигая все и не оставляя камня на камне.

Ежегодно краснокожие головорезы совершали на нашу землю разбойничьи набеги и возвращаясь в свое стойбище, вытряхивали перед соплеменниками из своих дорожных сумок аргентинские скальпы. В том числе женские и детские.

Словом, индейцы давали повод обижаться на себя. Случалось, им хотели отомстить, а бывало, и мстили. По мере сил и возможностей.

Краснокожие, внушающие страх и ненависть, словно татары Золотой Орды грабили все, что было возможно. Лилась кровь христианская. Недаром же в приграничных областях среди женщин так популярно стало имя Долорес, то есть «Скорбь».

В этой местности нельзя было ни на минуту выпускать саблю из рук. И времена же были, и не перескажешь!

Позволить себе такую «роскошь», как мирное сосуществование с креолами, могли только слабые, малочисленные и разобщенные племена, земли которых были не слишком привлекательны.

Война на юге в сущности никогда не прекращалась, пожар никогда не утихал. Мелкие стычки и налеты были характерной особенностью Приграничья. Походы против воинственных индейцев на пустынные немирные окраины страны предпринимались с давних пор, в том числе и приснопамятный Бернардо Ривардавиа санкционировал подобные мероприятия, но все как-то было без особого успеха. Без огонька.

Понятно же, что хвастать и прохлаждаться в столице, совершая паломничества по особнякам богатеев, для любого офицера гораздо приятней, чем связываться с кровожадными индейцами, с большой вероятностью потерять свой скальп и вместе с ним и голову.

Армия собиралась.

Настроенная решительно одержать, наконец, великую победу. В чем пока Небеса уже три сотни лет аргентинцам упорно отказывали. Будущее не оставляло нам выбора, кроме полной победы или самого черного поражения. Или мы, или людоеды. Третьего не дано.

Зачернели дороги — птицы тучами слетелись, как всегда бывает перед всяким набегом. Чуют падальщики поживу!

Я тоже собрал свой отряд из двухсот воинов и тридцати обозников и готовился выступить на своем участке. Этой силы вполне хватит, чтобы уничтожить любое индейское племя. А потом еще одно и так далее.

Как я уже упоминал, индейцы редко собираются толпой хотя бы в сотню воинов. У них каждый сам себе вождь и командир. У этих шаек были свои порядки и свои вожди; соединялись они редко.

Наша задача — взять под контроль и завоевать широкую полосу «Теневых пустошей». Надеюсь, часть этих новых земель достанется мне лично. Тогда и я сумею пролезть в тесные ряды латифундистов. Я видел в этом походе реальную возможность усилить свои позиции в аргентинском государстве. А что придется рисковать, потеть и ставить на кон свою голову, так дело того явно стоит.

Собрались мы еще в конце марта. 22 марта 1833 года сам Рохас выступил из своей энстансии в поход во главе двухтысячного отряда. А в апреле хлынули такие дожди, что я думал, что это начался всемирный потоп. Ручьи вчерашние — сегодня реки.

Оказалось что это обычный сезон дождей в Аргентине, все, что я видел раньше, было в период засухи. А сейчас степные реки, не встречая препятствий, так широко разлились, особенно в местах впадения притоков, что я думал, что мы ненароком оказались в открытом море.

Однако, спешка не всегда на пользу… Пока мы добрались до Рио-Колорадо, пока подождали, чтобы вода спала и река успокоилась. Пока переправились. Уже и май настал.

Будем воевать зимой, по холодку. Так учит опыт, сын ошибок трудных. Любой здешний дурак знает о жизни в пампе больше, чем пришлый мудрец. Летом, когда трава в пампе высыхает, индейцы могли бы пустить нам навстречу огонь. И тогда степной пожар либо уничтожил бы нас, либо заставил, спасая жизни от вечно голодного пламени, побросать все оружие и припасы и бежать без оглядки. Сейчас подобная неприятность нам не грозит.

Хотя дело и обещает быть жарким. Все грозило обернуться настоящей мясорубкой.

Войско у аргентинцев и у индейцев в основном состоит из кавалерии. Вооружение у них было очень разнообразно.

В былые времена индейцы активно использовали луки и отравленные стрелы. Аргентинцы же выезжали на битвы в металлических шлемах и кирасах, чтобы иметь некоторую защиту.

Но такой всадник обременял лошадь и никогда не мог догнать легкого индейского конника. Сейчас индейцев загнали в безлесные места, а если были там упругие деревца, пригодные для хороших луков, то их уже все вырубили. Да и с ядами у южных индейцев дело обстоит намного хуже, чем у северных. Климат подкачал.

Так что луки индейцы используют теперь редко. Да и трудно было использовать стрелковое оружие во времена так полюбившихся индейцам внезапных ночных нападений. Основное оружие у краснокожих — боло. Кругляши на веревке. Их можно кидать, запутывая ноги вражеской лошади. Или использовать в качестве кистеня. Круша вражеские черепа.

Так же краснокожие прекрасно работают копьем, булавой или арканом. Ружья у них трофейные и этих «труб громов» мало. Так же как и седел со сбруями, которые достаются только вождям и прославленным воинам. Своих лошадей краснокожие не подковывают, за неимением кузниц. Помимо прочего, колеса патагонцы так и не освоили, используя для перевозки тяжестей примитивные волокуши.

Некоторые индейцы, вместо палиц, вооружались конскими челюстями, насаженными на толстые и крепкие палки и прикрепленными бечевкой; это оружие, особенно в сильной руке патагонцев, оказывало им страшные услуги, так как ломало каждую саблю.

Аргентинцы в целом вооружены примерно так же. Мушкет для конника неудобен, так как на ходу его не зарядишь. Не говоря уже о винтовке. Пистолеты дорогие и мало кто их имеет. Большой популярностью пользуется обрез ( то есть лупара). Сделанный из мушкета, которому обрезали ствол и приклад. Такой обрез и короткий, то есть можно его зарядить на лошади, и весит немного, коня сильно не обременяет. Заряжается, как правило, такая штука крупной дробью, чтобы не мудрить с прицеливанием.

Сабель и палашей тоже на всех не хватает. Так что в основном аргентинцы используют кнут, в кончик которого вплетают свинцовую пулю, чтобы получилась убойная штука. Кавалерийскую пику. Аркан и кинжал.

Свой отряд я, конечно, вооружил на сто процентов. У каждого моего бойца клеенная легкая полотняная кираса. Лупара и пистолет. Чтобы дробью обезвредить врага, а потом подъехать поближе с левой стороны и пулей добить. Плюс сабля или палаш. Легкая пика, кнут и аркан.