— Держите рот на замке. Вы оба, — говорит Кай, размахивая пистолетом взад-вперёд.

Что за мудак. Опасный, потому что он на взводе и непредсказуем. И мне нужно предугадать его следующий шаг, так как я должен отобрать у него пистолет. В моей жизни было несколько дурацких ситуаций, особенно во времена, когда я был наездником. Всё дело в предвосхищении и прогнозировании следующего шага; весь опасный аспект всегда является ярким присутствием. Любой, кто ездит верхом, может использовать ту же технику, но когда ты ментально сильнее, можешь справиться с чем угодно. Вот и всё. Я на пределе сил, благодаря Кэссиди. Даже если я прячу пистолет за спину, в то время как Кай целится мне в голову.

— Ты исправишь все, что натворил, — огрызается Кай, его пистолет дрожит, как будто ему нужно помахать, призывая к действию.

— Что? — Я резко выдавливаю из себя слово и мельком вижу парня во всём чёрном с пистолетом, проносящегося мимо окна; подмога уже здесь.

— Что бы ты ни сделал, исправь, или я убью её. — Кай взмахивает рукой, меняя положение тела.

Я просто знаю, что он собирается нацелить пистолет в голову Кэссиди, но при этом ему нужно оглянуться для убедительности. Доля секунды, но я принимаю решение. Я убираю пистолет обратно в кобуру за спиной, одновременно двигаясь вперёд. Я бросаюсь на Кая, в то время как Кэссиди видит, что я приближаюсь, и грубо прижимается всем телом к Хоакину, заставляя их обоих свалиться с дивана, а я сталкиваюсь с Каем.

Я крепко сжимаю его запястье, мне нужно контролировать угол наведения пистолета, пока сражаюсь. Кай изо всех сил пытается бороться со мной, пытаясь ударить локтем в лицо и коленом по яйцам. У меня вырывается стон, когда мне удаётся переместиться и упереться коленом в бедро, в то время как он пихает меня локтем в рёбра.

— Ублюдок, — рычу я и выворачиваю его руку под странным углом, который не оставляет ему другого выбора, кроме как выронить пистолет.

Однако на этом угроза не заканчивается. Этот ублюдок бьёт меня головой по лбу, чем злит меня ещё больше. Я отвожу руку назад и бью мудака в челюсть, отбрасывая назад, когда он, спотыкаясь, падает на пол.

В этот момент меня окутывает красная дымка, и я могу думать только о том, как этот ублюдок причинил боль Кэссиди и подверг риску её жизнь, а также моего, будущего ребёнка и других. Я начинаю бить его кулаками. Слева. Справа. В нос, в глаза, куда, чёрт возьми, могу нанести удар. Пока внезапно пара сильных рук не схватила меня и не оттащила от Кая.

— Отпусти меня, — рычу я. — Он должен умереть.

— Такие слова ты не должен произносить, когда представители закона только что вошли в комнату, — низко рычит Дэкер мне на ухо.

— Отстань от меня. — Я грубо сбрасываю его руки и нахожу взглядом Кэссиди. — Ты в порядке?

Она кивает, одновременно спрашивая:

— Да, а ты?

— Теперь лучше. Я делаю шаг в её сторону, но движение с земли привлекает моё внимание.

Кай поворачивается и снова сжимает в руке пистолет, который нашёл на полу, куда я заставил его бросить.

— Не двигайся, — рявкает он.

Внезапно раздаётся свистящий звук, и какое-то белое облачко окружает Кая, в то время как Хоакин кричит:

— Пристрели его, пристрели.

Раздаются звуки выстрелов, и тело Кая дёргается от ударов пуль. Оглянувшись, я вижу, как Дэкер медленно опускает прицел пистолета. Позади него стоят ещё шестеро парней, все вооружённые и одетые в чёрное.

Мой взгляд переходит на Кая и обратно на Дэкера.

— Это было не так уж трудно, да?

Он качает головой, но я вижу, как дёргаются его губы. Знаю, это отвратительно, но я действительно хотел его смерти, и всего минуту назад Дэкер помешал мне убить ублюдка голыми руками, в то время как только что убил его, не моргнув глазом. Ладно, это самооборона, поскольку Кай нацелил на нас пистолет, но неважно; смерть Кая была неизбежна.

Я направляюсь к Кэссиди и Хоакину и беру огнетушитель из рук Хоакина, радуясь, что этим двум удалось освободить руки.

— Умно, — делаю я комплимент, и он неуверенно кивает мне в ответ. — Так, пошлите отсюда. — Я тянусь к Кэссиди, и она берет меня за руку, позволяя мне поднять себя.

Я вывожу их из клиники, и проходит много времени, прежде чем мы, наконец, возвращаемся на ранчо. Врачи скорой помощи были на месте происшествия, они осмотрели и Кэссиди, и Хоакина, и пытались проверить меня после драки с Каем. Но я бы предпочёл, чтобы они сосредоточились на моей женщине, которая беременна и только что пережила такой стресс, но они — и Кэссиди вместе с ними — заверили меня, что всё в порядке.

Клиника закрыта до дальнейшего уведомления в связи с расследованием и уборкой зала ожидания. Мы взяли Хоакина с собой на ранчо. Хорошо, что новый нанятый ветеринар осматривал лошадь, которая задыхалась, и не обращал внимания на то, что произошло в клинике. Он, конечно, обязан отвечать на звонки в случае чрезвычайной ситуации. Харлин предложила помощь, но как только всё объяснила новому ветеринару, он сказал, что берёт выходной, чтобы побыть с друзьями. Может, этот парень, в конце концов, не такой уж и придурок.

— Хочешь ещё чего-нибудь выпить? — спрашиваю я.

Кэссиди качает головой.

— Нет, я собираюсь пойти в твою комнату и долго принимать душ.

— В нашу комнату, — поправляю я её, и она слегка улыбается.

— В нашу комнату, — соглашается она и берёт меня за руку, чтобы поднять. — Наша ванная. Наш душ. Наша кровать. Наш ребёнок. Наша жизнь.

— Наша свадьба, — язвительно замечаю я. — Не забывай о таком важном.

Она округляет глаза.

— Свадьба? Мы не собираемся жениться. Нам не обязательно быть женатыми, чтобы быть вместе. Это всего лишь лист бумаги, который ничего не значит. Я — твоя, ты — мой, нам не нужно это в чёрно-белом варианте, — пищит она и краснеет, когда бормочет: — Извини. Я слишком остро реагирую.

У неё всё ещё проблемы с прошлым и браком. Но я могу подождать, у нас есть все время в мире. Эта женщина привлекла моё внимание с первого взгляда, и нам уже пришлось преодолеть несколько неровностей на дороге, чтобы расчистить путь к общему будущему. Однажды я уговорю её выйти за меня замуж, даже если буду старым и седым; кольцо будет таким же блестящим, как наша жизнь, потому что я позабочусь о том, чтобы оно никогда не потускнело.

Семь месяцев спустя

Кэссиди

— Тебе стоит это делать? — спрашивает Леджер, прислоняясь к дверям конюшни Эсмы.

Я бросаю на него сердитый взгляд, но продолжаю поглаживать Эсму. Каждый день мне удаётся либо прокатиться верхом, либо провести время, лаская её, и я наслаждаюсь каждой секундой.

— Мои руки всё ещё функционируют, и, возможно, я не вижу собственных ног, но могу ухаживать за своей лошадью, Леджер. — Я стараюсь придать своему голосу немного раздражения. Я ничего не могу с этим поделать. Я была раздражена с самого пробуждения. Моя спина мучила меня всю ночь, и, чтобы отвлечься, я пошла в конюшню, чтобы составить компанию Эсме. Ропер уехал час назад, чтобы проверить стада. Он редко покидает ранчо, поскольку я должна родить со дня на день.

— Твоя лошадь? Могу поклясться, что она записана на имя Ропера. А ты не хочешь иметь ничего общего с тем, что записано на его имя, в том числе брать его фамилию. Ну, знаешь, о том, что вы не женитесь, и не принадлежите друг другу, но собираетесь произвести на свет ребёнка.

Я одарила его ещё одним убийственным взглядом.

— Ты ел печенье «поговори со мной» на завтрак, Леджер? Не припомню, чтобы ты был таким разговорчивым.

Мудак. Я знаю, что это больной вопрос для Ропера — и всех его братьев — из-за того, что я откладывала женитьбу и вдобавок забеременела. Но, честно говоря, я действительно хочу. Вот уже несколько месяцев, за исключением того, что я плохо реагировала на первые несколько раз, когда он упоминал об этом из-за прошлого, и он не хотел давить на меня, поэтому никогда больше не упоминал. Но, как я уже сказала, это болезненный момент, и мы сблизились и полностью преданы друг другу. Женитьба означала бы расставление всех точек i.