— Собирай вещи, поедешь со мной в город. Поможешь найти Бабу и тогда я тебя отпущу.

«Да конечно, отпустишь»

— И возьми деньги. Как они тут у вас называются?

— Кредиты, как же еще.

— Побольше возьми. Все, что есть.

6

Что за странное название для денег «кредиты»? Хотя, что этим людям удивляться, у них постоянно шило в жопе — все бы им разрушить, до тла сжечь и построить заново. Не любят они традиции поддерживать. Новый год и тот предали.

Мужичок суетился и постоянно оглядывался через плечо — боялся, что его застрелят в спину или замыслил чего? Никому нельзя доверять. Если бы не этот перепуганный подонок, то Мороз был бы уже далеко и приближался к тому, кто обидел его семью. Но раз всё равно задержался, то надо выжать из ситуации побольше, хотя информацией «деревня» явно не владеет.

— Так что там с бабой? Есть она в деревне или нет?

— Нет. Её давно забрали, эту бабку. Она ведь сильно и не скрывала, что умеет всякое. Карты раскидывала на женихов, зелья продавала, гадала и к ней разные в гости приезжали. Долго её не трогали, но потом все равно приехали.

Евгений прислушался к своим воспоминаниям и продолжил:

— Она сопротивлялась. То есть сдаваться не хотела. Засела в своем домике и отстреливалась полдня пока охотникам не надоело и они решились её выкурить.

— Как это? — потрясенно переспросил дед, — Подожгли избушку?

— Нет. Забросали дымовыми гранатами и слезоточивым газом. Бабка выбежала — лицо красное, слезы текут, глаза красные — кричит. Упала на землю и катается, воет. Там уже чёрный автобус подъехал, и охотники её за руки и в машину. Забрали и уехали.

— И избушка? — переспросил дед, — Что с избушкой стало?

— Вынесли оттуда всё что плохо лежало. Что-то люди растащили по домам, что-то Контора увезла, а домик потом демонтировали. Разобрали, даже дощечки не оставили — всё в город увезли.

— Вот же вы мрази, — сквозь зубы выдавил старик и на пьяницу ружьем замахнулся. Тот ойкнул и руками голову прикрыл, на колени упал, — Да не боись. Не трону пока. Какие же вы люди — вы звери.

— Так ничего не будет с твоей знакомой. Ей, наверняка пропуск выписали, квартиру дали в общежитии и отпустили. Ты что думаешь у нас тут геноцид? Просто Учет и Контроль Людей со способностями. А назад она не вернулась, потому что здесь ей делать нечего, село умирает. А в городе всё есть. И тебя бы посчитали.

Он ойкнул и упал. Шмякнулся глупо на задницу и перепугано смотрел на деда, который стоял возвышаясь над ним как гора.

— Себя посчитай! Собирайся в дорогу, пора нам! И этих… кредитов возьми побольше.

7

Андрюшка дождался, пока они уйдут на кухню, и вылез из-под кровати. Сюда он спрятался, когда дядя Женя начал стрелять. Мальчик лежал там, дрожа от страха, прикрывшись трёхлитровыми банками, и молился о том, чтобы Нечистый из леса не заглянул под кровать. Он видел и слышал всё, что происходило вокруг, и всё-таки дождался. Когда дед взял сумку и вместе с дядей пошёл на кухню, Андрюша понял, что другого шанса не будет. Он прислушался ещё раз и побежал к двери. Осторожно открыл её и увидел дядю Серёжу. Тот лежал в проёме двери, и, хотя мальчик знал, что увидит, к такому он готов не был.

— Дядь Сережа! Он ответит за всё.

Через мертвого человека пришлось переступить и на секунду мальчику показалось, что тот дернулся, что уже поворачивает голову и тянет руку. Вот сейчас он схватит его и потащит себе в рот, вкусную детскую пяточку. Мальчик наступил в красную лужу, подскользнулся, но удержался на ногах. Послышались голоса из кухни и он прикрыв дверь за собой, пошел дальше, стараясь не смотреть на второй труп, потому что тот выглядел еще хуже.

Через минуту он уже был во дворе и потом чуть не врезавшись в крыло машины побежал по улице. Только один раз он оглянулся на дом, в котором был невольным пленником.

8

Когда алкаш вытащил из нычки пачку бумажных денег Лютый даже попросил посмотреть, любопытство присуще не только людям.

— И кто это на бумажках изображён?

Женя пожал плечами:

— Президент, наверное. Это нового образца купюры. Я если честно не знаток политики, мужик. Честно не вру. Мое дело маленькое.

Лютый повертел кредиты в руках и отдал их хозяину. Тот принял их с благодарностью и положил в кошелек, а его спрятал в сумочке на поясе, которую нацепил раньше. Еще он успел надеть так называемую «пидорку» и куртку-дощёвку.

— Деньги верну, — сказал как отрезал Лютый. — Как бабку найдем, она отдаст. Тут много? Надолго хватит?

— Так смотря на что и на сколько, — философски изрек Евгений, — Может переночуем? Куда ехать на ночь глядя?

Ехать и правда не хотелось, но и ночевать в одном доме с двумя убитыми тоже. Разве что заморозить их что бы дольше сохранились?

— Сколько до города ехать?

— Минут десять.

— Вот и ладушки. Там и заночуем. Ты принёс мне одежду, о которой я просил?

— Я правда не знаю, что с размерами, дедуль, но по крайней мере это не шуба.

Женька положил на кровать пару джинсов, курток, футболок. Все свое, ношенное, но хорошего качества. Дед взял только оранжевую куртку и джинсовую кепку.

— Так пойдет? Не выделяюсь на фоне людском?

— Нормально, так и не поймешь кто ты на самом деле. Не отличишь от нормального. От человека я имею в виду. От человека без способностей.

— Прекращай лебезить. Я уже понял, как вы к нам относитесь и мне все равно. Не приоритет. Найти мне Бабу нужно в городе. Поможешь и свободен. Гуляй смело, а деньги и одежду я тебе верну. Хорошо?

Женька конечно согласился, куда он денется.

9

«Попал — думал Женька, стараясь сохранять самообладание — В заложники нечистый взял. Друзей убил, деньги забрал, одежду забрал, ещё и машину заберет. Пока вернусь домой — трупы уже найдут, и я сразу в тюрьму за двойное убийство. Зашибись. А если не найдут, то что я с ними делать буду? Они ведь здесь уже прорастут и провоняют весь дом.»

— Дед, а дед?

Старик обернулся, он сидел и полировал ружье, похожий на маньяка из кино в своей желтой ветровке.

— Чего тебе?

— Ты ведь Мороз, да?

— Ну допустим.

— Я ведь проходил в школе. Ты умеешь холод напускать, вещи замораживать и все такое. Дунешь, плюнешь и в ледышку человек превращается, дерево снегом покрывается, заяц на бегу замерзает.

— Допустим.

— Заморозь моих друганов?

— Чего? — он даже чистить перестал и на Женьку посмотрел. — Совсем с ума сошел?

— Дедушка, мы ведь не на один день уезжаем. Быстро только в сказке сказывается… А у нас так дела не решаются, тем более при нынешних обстоятельствах. Я пока вернусь трупы разлагаться начнут. Это же «антисанитария». Может поможешь по-братски?

— Чего? — уже начал злиться Лютый.

— Заморозь их там, покрепче. А я вернусь и похороню. Или давай останемся на ночь. Похороним пацанов, я полы помою и с утра в путь.

— Ты задержать меня здесь хочешь? — спросил вдруг дед. — Выезжаем через пять минут или ляжешь рядом с дружками. Вместе и до конца.

— Так заморозь хотя бы, — взмолился Женька, — Мне же некуда возвращаться будет.

Дед сделал вид, что о чем-то думает и отрицательно покачал головой:

— Нет. Не умею. Это все сказки вы придумали, чтобы наших уничтожать. Прости, ничего не выйдет.

10

Дед не знал, почему он так себя вёл. Почему так говорил с этим селянином. Наверное его военное прошлое поднимало башку из глубин утерянных воспоминаний. Предателей ненавидят не только на войне, а «месть — это блюдо, которое подают холодным». Именно поэтому он отказывался помочь и смотрел, как жалко себя ведет бывший охранник и наводчик. Приятное чувство, но наверное не самое хорошее. Да и затаит сволочь деревенская обиду. Пусть лучше бросится сейчас. Пусть сожмет кулаки и пойдёт на него, мстить за друзей. Но не идёт. Не та порода, шакалья. Этот будет таить обиду и ждать удобного момента, чтобы ударить в спину.

— Знаешь, дедушка. Зря ты так. Не мы такие, жизнь такая. А вообще у людей ненависти к вашим нет — это все политики. Мы — простые люди, ничего не решаем. Человек такое существо — ему нужно кого-то ненавидеть. Как говорится «дружить против всех». Сейчас ваша очередь пришла, потом переключатся на других — других будут ненавидеть. Так что не принимай близко к сердцу, мужик. Все течет, все меняется, будет и на вашей улице праздник. А вот мне назад фарш не провернуть.