Дед так яростно выругался, что даже сам перед собой извинился, но при этом посмотрел на стену за спиной. На секунду показалось, что он говорит с кем-то.

«Полный псих, — подумал Женька. — убьёт рано или поздно. Но мы ещё покрутим его за уши. Чертова нечисть, тупая как всегда. Нужно только придумать, нужно включить нашу русскую смекалку. Пусть он только не застрелит меня в ближайшее время, а я обману гада.»

— Говори, — прошипел дед, — а то пристрелю. Что за охотники?

— Обычные охотники. Из отдела контроля. Что-то вроде спецназа, или частная армия. Дедушка, я не рублю в этом, извини.

— На кого они охотятся! — дед ударил прикладом об землю и Женька вжал голову в плечи, боясь, что грохнет выстрел. Пронесло, тишина, если не считать злобного пыхтения нечистого.

— На вас, на кого же еще. На нечистых. — осторожно сказал Женька, но наверное недостаточно осторожно. Ствол уже смотрел ему в лоб и дед злобно оскалился, палец лег на спусковой крючок, а Женька заплакал.

— Не надо. Не стреляй. Я больше не буду так вас называть. Это же не я придумал. Все так говорят, все вас так называют.

— Кого вас? — прошипел дед и оружие не опустил, один глаз он прищурил, чтобы лучше целиться, наверное. Хотя в упор тут бы и Женька куда хошь попал.

— Нечи… Людей со способностями. Необычных людей. Так вас называют — это не я придумал. Это давно так повелось.

— Сколько полгода? Месяц? Кто придумал эту кличку?

— Какие полгода? — осторожно спросил Женька, — Лет сто уже как.

Дед опустил ружье. Мягко отвел в сторону и поставил рядом с собой, не забывая придерживать левой рукой.

— Как сто лет? Какой сейчас год по вашему летоисчислению?

Он выслушал ответ и кивнул:

— Все верно. Ни чего не понимаю. А ты не врешь мне, мальчик?

Женька сглотнул и постарался выдержать взгляд лысого, но не продержался и десяти секунд:

— Кто же врать перед пушкой будет? Так можно и мозгов лишиться.

— Это точно.

Дед прислушался, и Женька вслед за ним. Дождь кажется уже закончился, по крайней мере конец громам и молниям, если идет, то уже мелкий.

— Ладно, малыш. Попробуем разобраться тогда. Еще раз. Зачем охотники гоняются за такими как я?

— Я не знаю. Правда не знаю. Телевизора у нас нет, из дома я почти не выхожу, в городе не был сто лет.

Он заметил недоверие на лице лысого и поправился:

— Это такая поговорка. Мы столько не живем, в отличие от вас.

— Нечистых.

Женька сделал вид, что не заметил уточнения и продолжил:

— Я ведь пью много. Как село вымерло, так и спиваться начал. А когда опустело окончательно, еще и сам гнать начал. Живу тут на подножном корму и продаю немного. Друзья купят литру. Из города приедут за полторашкой. Огородик небольшой. А новости мне нахрена, я телевизор продал.

— Пропил…

— Ну типа того. Не люблю я этого. Сплошной негатив и очковтирательство. Вот и не знаю, с каких пор вас ненавидеть начали.

Дед вздрогнул. «Сейчас точно пристрелит», — подумал Женька, но он не пристрелил его ни тогда, ни позже.

4

Лютый ничего не понимал, хоть и слушал очень внимательно. К их общему стыду Снежка тоже ничего не поняла, но пленник точно не врал. Крысёныш сдал бы сейчас и родную мать, чтобы выжить, а уж рассказать он точно всё расскажет.

— В детстве совсем другая атмосфера была. Ведь и праздники были, и традиции, и книжки читали, и на улицах радовались, когда ваших видели.

— А сейчас не радуетесь?

Мужичок пожал плечами:

— Радуются многие. В смысле и я тоже. Только не встретишь уже ваших ни в городе, ни в селе. Поэтому и вознаграждение высокое дают.

— Как это? А где же все делись?

Мужичок пожал плечами и посмотрел на Лютого из-подо лба.

— Охотники? — подсказал дед. Мужичок кивнул.

— Охотники на…

— Нечистых… — почти прошептал пленник. Лютый хотел его пристрелить его прямо сейчас, прямо здесь на этой койке. Пусть кровь из башки стекает вниз, намочив простыни, матрац и капает на банки, окрашивая их в приятный глазу охотника алый цвет. Так и только так нужно поступать с предателями.

«Успокойся, — Снежка опять появилась в стене как в телевизоре и грозила ему пальцем. — Ты знаешь, тебе нельзя убивать. И нервничать, кстати, тоже».

— Охотники, — повторил Лютый, — вознаграждение. То есть за наши головы дают вознаграждение?

— Слушайте, дедушка. Это не я. Это парни виноваты. Они меня подбили. Они вообще не местные — городские, им вечно деньги нужны. У них вся жизнь в этом — крутятся, ищут чтобы лишнюю сотню кредитов заработать. А такого как ты… Вы… Сдать, это очень много денег. Больше, чем за наводку.

— Это как в книжках? — уточнил Лютый. — Найти живым или мертвым? И перестань дергаться. Ты мне нравишься, я убью тебя последним.

— Ну да. Только лучше живым. Они ведь там не звери, вроде.

— Так как же вы нашли меня?

— Да никак! Малой Данька бежит, кричит: «Нечистый!», а я и услышал. За шкварку его, и поговорить потащил. А он вырывается, орёт: «Я его видел!» Еле успокоили. Он и рассказал, что в лесу видел тебя. Что ты в нашу сторону идёшь. Вот Лёха и сообразил, придумал заманить тебя и по возможности обезоружить, а если не выйдет вызвать Охотников. А потом я тебя встретил и дальше ты знаешь.

— Ладно. И где этот мальчик?

— Домой побежал. Село ведь не вымерло, парочка семей еще есть. Да, вы не бойтесь, он не расскажет ничего. Слишком напуган и мы его шуганули немножко, чтобы молчал. Ну, то есть, Лёха шуганул, я детей не обижаю.

— Ничего не понимаю, — дед почесал лысину и встал, прошелся по комнате, не забыв ружье. — В прошлом году мы приходили и все нормально было. Что случилось с вами, люди? Убиваете тех, кто вам преданно служит веками. Да если бы не мы… Эх…

Он вдруг вспомнил еще один не заданный вопрос. Столько информации в голове, что можно забыть, а потом и поздно будет. Лютый вернулся и остановился напротив.

— Охотники, как они выглядят? В капюшонах и не видно лиц? Как будто клубится дым, там где должно быть лицо?

Селюк пожал плечами. «Он уже заметно расслабился и начинает наглеть, нужно бы его поставить на место, — подумал Лютый, — но пока мне нужна информация».

— Мне откуда знать? Никогда этих Охотников не видел.

5

Больше дед вопросов не задавал. Только что-то думал и думал, никак успокоится не мог. Женька даже устал следить за его хождением взад-вперед, голова разболелась от мельтешения. Ситуация была хреновая для них обоих, если подумать. Этот нечистый явно не ориентир в современном положении вещей. Он как медведь который тысячу лет проспал в берлоге и вдруг решил проснуться. Раньше вокруг его пещеры стоял сосновый лес, а теперь только пни и река из которой пить опасно для жизни. Раньше князь со свитой дружинников и бояр выезжал на охоту, теперь только вонючий дым с асфальтового завода убивает местных животных. Кстати и животных, кроме медведя больше нет.

И вот теперь этот лысый, невыспавшийся и злой медведь вылез из своей пещеры-колодца. Вылез и порвал людей, первых кто на пути встал.

Женька кашлянул и дед среагировал мгновенно, развернулся и два черных глаза ружья уже смотрели на хозяина дома, большой палец лежал на предохранителе, готовый чуть что освободить мощную смертельную силу. Женька осторожно поднял обе руки вверх:

— Можно спросить?

— Говори.

— Нужно что-то с телами делать в соседней комнате. Во-первых, не по-людски их так оставлять. Во-вторых, они вонять начнут очень скоро. А в третьих ты уйдешь, уедешь или не знаю — улетишь, а мне здесь еще жить. Что я буду делать с двумя трупами? Что я соседям скажу?

Лысый подошел к нему и вдруг схватил лапой за челюсть, сдавил сильно, больно и посмотрел ему в глаза.

— Во-первых я не человек. Во вторых скоро меня здесь не будет и в третьих мне все равно, что будет с этими телами, как впрочем и с тобой. А теперь собирайся и поехали.

— Что? — пискнул Женька и выдохнул с облегчением, когда злой дед его отпустил.